Будьте моим мужем - Ксюша Иванова

А сам… А сам-то? Что я испытывал к этой женщине сам? Воткнув лопату в землю рядом с навозной кучей — всем известно, что самые жирные и вкусные черви живут именно там — я облокотился на черенок и задумался. Чисто по-мужски я хотел Эмму, как женщину. Но в данном случае получить свое наскоком явно было нельзя, да, впрочем, и не хотелось так… Хотелось… А чего мне хотелось?

Безумно хотелось треснуть Сашку! Это да-а! За масляные взгляды, бросаемые им на Эмму. Я отлично понимал, что ревную ее. И понимал также, что никакого права на это не имею…

Хотелось, как в делах, как в рабочих моментах, решить все обстоятельно и спокойно, наметить для себя какой-то путь и идти по нему, методично преодолевая трудности. А еще лучше — написать себе в ежедневнике прямо по пунктам порядок своих действий и не отступать от них. Так я жил обычно. Так работал. Так развивал свой бизнес. Но подействует ли мой метод четкого планирования в данном случае, когда в моей, обычно холодной и трезво мыслящей, голове — сумбур, когда при Эмме у меня, как у мальчишки, зашкаливает пульс и каменеет член? Какой там план! Организм начинает действовать на уровне инстинктов! А инстинкты какие? Схватить, утащить подальше от глаз, и переспать, наконец, с нею! И, правда, сколько томиться-то можно? А может… А может сегодня ее здесь ночевать оставить? Вместе с детьми? А что? Комнат достаточно! Детей с Марийкой разместить. Кроватей, правда, недостаточно. Но диван-слоник имеется… А Кириллу такси заказать.

Впору было доставать блокнот — план соблазнения созревал у меня в голове. Сейчас я его видел очень четко и вполне мог разложить на пункты. Единственное, чего еще не понимал я сам, каким хочу видеть результат, конечный итог, так сказать…

Накопал бы таким образом я червей или нет, трудно сказать. Но раздавшийся за спиной Сашкин голос отрезвил, заставил вцепиться в лопату и начать усиленно рыть.

— Паш, я поговорить хочу…

Я выпрямился и обернулся. Рожков стоял, прислонившись к стене сарая и отставив чуть в сторону, на тропинку, свой костыль.

— Ну, говори, — разрешил ему, хотя желанием общаться не горел и взял с собой его только по просьбе Эммы, и то лишь потому, что не смог придумать объяснение внезапному прекращению нашей дружбы, а говорить правду, естественно, было нельзя.

— Я передумал. Я готов жениться на ней.

Вот дура-а-ак! Он смотрел решительно и сердито, как будто делал мне вызов на дуэль.

— Да-а? Готов он… Ты вчера в окошко нам махал? Махал! Помнишь, когда Эмма с Полинкой в машину мою садились? Помнишь! Так вот мы с ней в ЗАГС ездили.

— Ну, ведь месяц на подготовку дают, на обдумывание там…

— Это, дебил, таким тугодумам, как ты, месяц дают… на обдумывание. Нормальные мужики сразу решают. А потом действуют. Так что Эмма теперь — моя жена.

— Бля-ядь! Ну и сука ты, Логвинов! Ну и сука!

Я тяжело выдохнул, крепче стискивая руки на черенке — двинуть идита захотелось еще сильнее, чем прежде. Но сдачи-то он мне дать не сможет — мало того, что против меня, мастера спорта по боксу, он — слабачок, так еще и загипсованный. Да и нечего детей Сашкиными неизбежными воплями пугать… Я сдержал все непечатные выражения, рвавшиеся изнутри, и сказал максимально спокойно:

— Значит так. У тебя был шанс. Ты его профукал. Теперь стой в сторонке и молча наблюдай. А попробуешь вмешаться и нагадить, я за себя не отвечаю. И так, на всякий случай, дам тебе совет… В следующий раз понравится тебе баба, нефиг рассуждать о том, какая она быть должна — хватай в охапку, а то так и помрешь… неженатым.

… - Вот смотри, вот так сматываешь катушку. Та-ак, держи крепче. Тяжело тебе?

Мальчонка кивал, прикусив губу, но стоял, вцепившись в удилище спиннинга изо всех сил — все-таки по размерам он сам удочке заметно уступал.

— Андрюшка, пошли купаться. Мама тоже пойдет с нами! — звала его Полинка.

Но мальчика оторвать от рыбной ловли теперь было явно непросто. В отличае от меня. Пропустить интересное зрелище я не мог. Поэтому махнув рукой на спиннинг — пусть ребенок пробует ловить сам, я развернулся в ту сторону, где Вероника, увязавшаяся за нами, и Эмма раздевались. И если сестра, быстренько скинув сарафанчик, с визгами восторга сразу же кинулась в воду, в которой уже плавали Марийка и Полинка, то Эмма все никак не могла решиться. А может, просто чувствовала мой на себе взгляд? Только отворачиваться, чтобы облегчить ей задачу, я не собирался.

Мысленно порадовавшись, что отправил Сашку с простой удочкой и червями в кусты, где с утра уже сидел Максим, и лишил его тем самым возможности наблюдать за стриптизом, начинавшимся на берегу, я сложил руки на груди и замер.

Повернувшись ко мне спиной, она медленно расстегивала пуговицы на розовом платьице. Руки спускались ниже, ниже… Сколько их там у нее? Пуговиц этих? Сотня, что ли? Потом Эмма постояла немного и потянула тонкую ткань с плеч… Замерла на мгновение. Я успел испугаться — не передумала ли? Но тут она решительно стащила розовую тряпочку и бросила на покрывало.

— Охренеть! — не смог удержаться я.

Нет, конечно, я предполагал, что там, под одеждой, у нее все в порядке… Да я даже трогал уже… но через ткань же! И рукам своим я не очень-то доверял — в пылу страсти могло показаться разное… Но глаза ведь не обманут! Черные трусики-шортики туго облепляли ее ягодицы — плотненькие такие, упругенькие… Чуть выступающая линия позвоночника… Поднятые вверх руки, завязывающие в пучок на макушке рассыпающиеся, не желающие подчиняться своей хозяйке, волосы… Полуоборот к реке, а значит, и ко мне… И да-а-а! С этой точки, с такого ракурса лучше всего видна грудь, лишь немного поддерживаемая треугольничками такой же черной ткани! От потрясающего зрелища пересохло во рту, и кровь стремительным потоком, кажется, вся, до последней капли, хлынула в пах…

— Охренеть… — прошептал я снова, делая непроизвольный шаг к ней навстречу.

За спиной раздался плеск, и оборачиваясь, я чувствовал, как на голове от страшного предчувствия начинают шевелиться волосы — придурок, не следил за ребенком!

Испуганный, вжавший в плечи голову, Андрюша стоял передо мной, с дрожащими губами и полными слез огромными синими глазищами. А по речке медленно уплывал, раскачиваясь на волнах, мой спиннинг…

— Та-а-ак, только не реви. Спокойно. Сейчас всё будет, — приговаривал Павел, стаскивая через голову футболку.

Я подбежала к испуганному Андрюше, прижала к себе и с восторгом ощутила, как он сам в ответ обхватил мою талию руками, как уткнулся куда-то в живот личиком. С неменьшим восторгом я наблюдала за тем, как, стащив футболку и сбросив кроссовки, легко взмахнув руками, прямо в шортах, Паша нырнул в реку! А вынырнул чуть ли не рядом с уплывающей удочкой!

Спустя всего несколько минут он уже стоял на берегу рядом с нами! Я с ужасом ждала какой-то реакции — думала, что Павел начнет ругать Андрюшу, может быть, даже крикнет на него и мысленно готовилась к тому, что придется защищать мальчика, и, вполне вероятно, собирать вещи и быстренько уезжать домой. Я успела расстроиться и разочароваться… А он улыбался!