Осторожный убийца - Джеймс Хедли Чейз

Был только один выход. Мне надо выйти из игры. Я должен вырваться из власти Лауры. Когда она со мной, я не в силах противостоять ее обаянию, но я не должен поддаваться этим чарам. Мысль о возвращении в мою комнатку в Милане не привлекала меня, но это было бы лучше, чем непрерывное чувство тревоги, овладевшее мной с прошлой ночи.

Через неделю должна приехать Валерия. Когда она приедет, я уеду. Еще шесть дней, так я сказал себе.

В глубине души я знал, что должен уйти сегодня же, но не мог так сразу порвать с Лаурой. Несколько дней на Лаго, несколько ночей с Лаурой – от этого я не мог отказаться. Ну и, кроме того, если я уеду внезапно, то уеду без денег, моего недельного заработка, а мне очень нужны деньги.

Удалось ли Торрчи узнать о том, во что мне обойдется новый паспорт? Он обещал узнать у нужных людей, но предупредил, что цена будет большой.

Я решил поехать в Милан после чая и поговорить с ним, потому что не хотел, чтобы у него составилось впечатление, будто меня уже не волнует вопрос отъезда из страны. Кроме того, возможно, у Торрчи я смогу разузнать, что за тип этот Беллини.

После чая я, как и задумал, отправился в деревню посмотреть комнату. Деревня находилась примерно в миле от виллы, если идти по дороге, но если пройти садом, как подсказала мне Мария, по дорожке, пересекающей склон холма вдоль берега озера, то путь сокращался до трети мили.

Дорожка была узкой: с одной стороны был крутой склон холма, а с другой – обрыв в озеро. Она была достаточно безопасной днем, но не ночью.

Джиам Биччи – невысокий полный человек с большой седеющей бородой и совершенно лысой головой – встретил меня приветливо, поднялся наверх и показал мне комнату. Мы договорились. Комната хоть и небольшая, но уютная, светлая, и я предупредил, что перееду завтра.

– Вы с виллы синьора Фанчини? – спросил он, окидывая меня откровенно любопытным взглядом.

– Да. Я выполняю работу Беллини. Джиам нахмурился:

– О, этот ужасный тип! Я был рад, когда он ушел, – откровенно сказал Джиам.

– А почему он ушел?

– Грубый, заносчивый, якшался с женщинами легкого поведения, вечно пьяный.

– Он тоже, кажется, снимал комнату в деревне?

– Да. Но только сначала. А потом влип в такие неприятности, что его попросили уехать. Он жил в комнатах над ангаром, как я слышал.

– Вы уверены, что в лодочном ангаре? – насторожился я.

– Ну, по крайней мере, он жил там до конца недели, перед тем как уйти.

– Ну и все же, почему он ушел?

Биччи всплеснул жирными руками и нахмурился:

– Неприятности с женщиной.

Я понял, что ему не хочется обсуждать со мной эту тему, поэтому переменил предмет обсуждения, спросив, нет ли у него лодки, я хотел бы порыбачить в свободное время.

– Можете взять на пляже зеленую лодку с подвесным мотором.

– Спасибо. Я предупрежу вас, когда буду брать ее.

Я возвращался на виллу, обдумывая сказанное Джиамом. Итак, Беллини все же жил в комнатах над ангаром. Возможно, он был любовником Лауры. И волна подозрения захлестнула меня. Действительно ли она планировала убийство мужа, или ей просто нужен мужчина? Причем любой, даже такой, как пьяница Беллини?

Мне непременно нужно поговорить с Торрчи. Наверняка он знает этого Беллини. Любая информация о Лауре и людях, окружающих ее, помогла бы мне понять, что скрывается за маской этой женщины.

Я неторопливо прошелся по саду, остановился и посмотрел на виллу со стороны. Ставни закрыты. Ежедневно, после обеда, когда наступала жара, все, кроме сестры Флеминг, расходились по своим комнатам отдыхать. Бруно лежал на веранде, где он, по предписанию доктора Перелли, должен был отдыхать два часа.

Со своего места я видел одинокого и неподвижного, лежащего в тени человека, и мне показалось, что он тоже видит меня и наблюдает за мной. Бруно был как бы живым укором моей совести. Глядя на него, я думал, как, должно быть, одинок этот человек. Сестре Флеминг было легко говорить, что он должен отдыхать, но у него круглые сутки сплошной отдых. Поддавшись импульсу, я решил подняться к нему на веранду и предложить свое общество, может быть, ему захочется, чтобы я почитал. Я спустился в комнаты над ангаром, взял Вазари “Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих” и вернулся на виллу. Когда я встретился с ним взглядом, то смутился и почти пожалел, что пришел. Но он показал глазами, что рад видеть меня, и я после некоторого колебания подошел к нему.

– Не хотите ли послушать Вазари? – спросил я, подняв книгу. – У него есть довольно-таки забавные страницы. Может быть, вам понравилось бы, если б я немного почитал?

Его глаза зажглись удивлением и интересом.

– Вот, например, прекрасный кусок о Бандинелли и его вражде с Челлини, – продолжал я. – Интересно?

Он взглядом поблагодарил меня. Удивительно, но я легко понимал его, глядя в глаза. Я пододвинул кресло поближе и сел.

Чтение главы о Бандинелли заняло у меня немногим более часа, а когда я ее закончил, то понял, что Бруно очень доволен.

– Удивительно, что это написано более четырех веков назад. Не так ли? – спросил я, отложив книгу. – Я прочел все четыре тома раз двенадцать. – И я в каком-то необъяснимом порыве принялся рассказывать ему о своей книге.

Я видел в его глазах живой интерес к моему рассказу. Всегда приятно найти заинтересованного слушателя, когда рассказываешь о своей книге.

Я так увлекся, что забыл о времени, и сестра Флеминг зашла как раз в середине моего рассказа о мостовой Граффито в Сиенском кафедральном соборе.

– Вы отдаете себе отчет, для чего вас наняли? – грозно спросила она, когда я испуганно вскочил на ноги.

– Я читал синьору, чтобы время прошло быстрее.

Она начала было что-то выговаривать, но, поймав выражение глаз Бруно, который весьма явственно дал ей понять, чтобы она замолчала, с досадой пожала плечами и отвернулась.

Бруно с надеждой посмотрел на меня, словно хотел сказать, чтобы я приходил к нему. Я кивнул и спустился в сад.

С книгой в руках из маленького летнего домика появилась Лаура, и я подождал, пока она поднимется на дорожку.

– Вы не разрешите мне сегодня вечером съездить в Милан? – спросил я, спиной чувствуя, что сестра Флеминг наблюдает за нами с веранды.

Она кивнула:

– Да, конечно, вы хотели бы взять машину?

– Да, если вы не возражаете.

– Пожалуйста. Она мне сегодня не потребуется. Я поклонился и спустился в ангар, чтобы переодеться.

Десять минут спустя я уже несся по дороге на Сесто-Календо и примерно через час был в Милане. Припарковав машину довольно далеко от кафедрального собора, я пошел искать Торрчи и нашел его в хорошем настроении, охотящимся за очередной сумочкой.