Огонь души - Барбара Вуд

Ей так хотелось, чтобы он ее обнял, она так хотела бы рассказать ему о своих чувствах. Но каждый раз, когда она собиралась дать ему знак, ее вдруг охватывал страх, и она отказывалась от этой мысли. Дружба между ними возникла так недавно. Она не хотела рисковать ею.

Когда упали первые капли дождя, Селена и Андреас удивленно посмотрели друг на друга. И в следующий момент небеса разверзлись, и на землю обрушился ливень, который рассеял толпу. Андреас взял Селену за руку, и они побежали под защиту старого раскидистого дерева с густой листвой.

Селена смотрела, смеясь, на потоки дождя. Когда сквозь листья начали просачиваться первые капли, Андреас снял свою тогу, накинул ее на плечи Селене и прижал ее к себе. Она затихла и, глядя на дождь, льющийся снаружи, думала только о его руке, обнимающей ее плечи.

Андреас тоже молчал. Дождь все не прекращался, и через какое-то время он потянул Селену вниз, к земле, и они уселись у ствола дерева, поджав под себя ноги.

— В Александрии дождь льет так же, — сказал Андреас.

Его тон заставил Селену обернуться и посмотреть на него. Его лицо было очень близко к ее лицу, он смотрел прямо перед собой.

— Дождь напоминает мне кое-кого, кого я знал в Александрии, — тихо произнес он, все еще глядя вперед, — не знаю, почему я именно сейчас о нем вспомнил, после стольких лет. Это был юноша, с которым я познакомился, когда изучал медицину. Мы учились вместе.

Селена ощутила, как вздох расправил грудь Андреаса, а на выдохе она снова сжалась. Казалось, его рука на ее плече стала тяжелее.

— Ему было девятнадцать, когда мы познакомились. Он был из Коринфа, как и я. Он был тихим и замкнутым, и люди дивились на него. По ночам он часто просыпался от собственного крика.

Селена рассматривала профиль Андреаса. Она никогда не была так близко к нему.

— Расскажи мне о нем, — попросила она.

Казалось, Андреас не слышал ее. Он напряженно смотрел на дождь, будто что-то искал. Наконец, он произнес:

— Однажды этот юноша рассказал мне необычайную историю.

Он был единственным ребенком в семье и жил с родителями в Коринфе, рассказывал Андреас. Его отец был весьма посредственным врачом, его мать была добросердечной женщиной, в чьем присутствии любой чувствовал себя уютно. Мальчик с детства учился у своего отца, и у него не было больших стремлений, нежели стать хорошим деревенским врачом. Пока он не встретил женщину.

— Кажется, — продолжал он, — ее звали Гестия. По его словам, он безумно в нее влюбился. Тогда ему было шестнадцать, и у него совсем не было жизненного опыта. Гестия была старше, и у нее уже были мужчины. Он часами слонялся перед ее домом только ради того, чтобы изредка видеть ее, и дарил ей маленькие подарки. Гестия не поощряла его, но все же и не отвергала. Она относилась к нему как к преданной комнатной собачке. Однажды вечером, рассказал он мне, он ворвался в ее дом и признался в страстной любви. Гестия его не оттолкнула и не высмеяла. То, что она сделала, было еще хуже для него: она была просто дружелюбна.

Его любовь превратилась в одержимость. Он запустил свои домашние дела, день и ночь он думал только о том, как завоевать Гестию. И однажды он нашел решение. Он видел, что подобных ей женщин можно впечатлить богатством, что богатые мужчины пользовались большей их благосклонностью, чем бедные. По своей наивности юноша был убежден, что она вняла бы его чувствам, если бы он был достаточно богат.

Он знал, что жизнь сельского врача ее не удовлетворит, и ему также было ясно, что она не будет ждать, пока он разбогатеет. Ему нужно было богатство сейчас. И он знал, как его добыть.

Юноша слышал об охотниках за янтарем, которые, рискуя жизнью, плавали на край света в поисках янтаря. Всем известно, что янтарь принадлежит к числу ценнейших товаров в мире, маленькая фигурка, вырезанная из янтаря, стоила столько же, сколько стоило шесть рабов. Итак, юноша решил наняться на судно, которое отправлялось к берегам, богатым янтарем, там усердно поработать и вернуться к Гестии богатым человеком…

Андреас прервал рассказ. Когда пауза слишком затянулась, Селена повернула голову, чтобы взглянуть на него. Глубокая складка между бровей исчезла. Его лицо было спокойно и ничего не выражало, глаза были устремлены вдаль. Когда он снова заговорил, казалось, что его голос доносился издалека. Он рассказал ей, как юноша пошел к Гестии и поведал ей о своих планах. Впервые за все время Гестия воодушевила его. Она обещала его ждать и сказала, что, если он действительно вернется с янтарем, она подарит ему совершенно особенную дружбу. Родителям он ничего не сказал о своих намерениях. Однажды туманной ночью он выскользнул из дома и отправился в гавань, где один капитан как раз набирал команду для плавания за янтарем.

Когда капитан объявил юноше, что тот слишком юн и неопытен для такого рода предприятий, молодой человек поклялся богами, что он будет работать усерднее любого другого члена команды. Капитан увидел страсть в глазах юноши и завербовал его, а затем объяснил ему условия договора.

— На всем белом свете нет более тщательно скрываемой тайны, — продолжал Андреас, — нежели местонахождение янтарных берегов. Те немногие, кто снаряжает корабли за сокровищами, озабочены тем, чтобы любой ценой сохранить тайну, но, зная, как простые матросы любят болтать о своих похождениях, они придумали, как принудить команду к вечному молчанию.

Каждый член команды должен был подписать договор. На том листке были написаны имена родственников и близких людей матроса, которых он оставляет на берегу. Подписавший такой документ знает, что это страховка от предательства. Если какой-нибудь моряк заговорит и начнет хвастаться своими знаниями — не важно, в каком из портов мира — это непременно раскроется. И тогда глава предприятия потребует расплаты с тех, чьи имена написаны в договоре. Юноша рассказал мне, что написал имена своих родителей и описал местонахождение их дома в Коринфе.

Юноша, согласно рассказу Андреаса, отправился в море на следующий день, не простившись с родителями, потому что ему было очень стыдно. Его гнали в море лишь страсть к Гестии и мечты о богатстве. Путешествие, полное приключений и зашедшее гораздо дальше Геркулесовых колонн, до дальних северных морей, длилось два года, и за эти два года юноша превратился в мужчину…

Глядя на капли дождя, падавшие все реже, и прислушиваясь к тихому голосу Андреаса, Селена представляла себе морские волны, высокие, как горы, она видела морских чудовищ и окутанный туманом остров, населенный дикарями с голубой кожей. Она страдала морской болезнью, которая сводила с ума мужчин, ее мучила ужасная жажда, когда запасы воды на корабле подошли к концу, она представляла себе мужчин, умирающих от цинги, она видела, как они дрались за кусочек гнилого мяса. Она слышала смертоносное пение сирен, завлекающее корабли на подводные скалы, и ощущала холодную воду ледяного моря, в которой отмерзали пальцы рук и ног матросов. Она сама переживала в душе сомнение и одиночество, которые мучили юношу.

— Они нашли янтарь, — продолжал Андреас, — и набили им корабль так, что он едва не трещал по швам. И отправились они в долгое плавание на родину, значительно уменьшившийся экипаж на перегруженном, практически неуправляемом корабле. Когда они наконец пришвартовались в Коринфе, они не узнавали друг друга, но они были богаты, обеспечены до конца дней своих.