Верховная: по тропе из еловых веток - Лина Рейхарт

замечала. Взгляд загнанного в угол зверя бегал от одного носка начищенных мужских туфель к другому.

— П… — зашептала Лайла. — П-пощадите, В-ваше С-святейшество, я с-совершила с-с-с-с…

— Оливия, с каких пор мне нужно повторять больше одного раза?..

Обе ведьмы застыли. Оливия могла поклясться, что впервые за долгое время ее начала бить крупная дрожь. После становления Верховной боевых ведьм, девушка будто утратила способность чувствовать. Но прямо сейчас ее разрывало изнутри, и это чувство было невозможно спутать с чем-то другим.

Отчаяние.

— М-моя кровная сестра, — произнесла Оливия. — Прошу, только в этот раз…

Она не успела договорить. Легкий ветерок всколыхнул воздух, оставив на смуглой щеке окропленный чужой кровью поцелуй. Раздался шлепок. Такой, словно кто-то уронил на пол огромный помидор. Наверное, будь это действительно безобидный овощ, девичьи пальцы не сковало бы жутким холодом.

Верховная едва сдержала крик. Ее взгляд уперся в темнеющее сбоку пятно, в котором она отчетливо узнала голову Лайлы.

— Ты меня разочаровала, — подбородок Оливии обжег клинок, вынуждая ее вскинуть голову и посмотреть в лицо Святому. — Я бы оказал тебе милость и позволил отправиться вслед за сестрой, но тогда мне придется искать новую Верховную.

Кончик лезвия уперся девушке в глотку, и на ее коже выступили алые бусины. Ведьма не шелохнулась. Эта боль была ни что по сравнению с тем, что творилось в ее душе. Мир на мгновение перестал существовать, а потом начал вращаться с бешеной скоростью. Оливия, ненавидя себя, покорно опустила взгляд.

— Я искуплю свою вину, Ваше Святейшество.

— Он убил твою сестру, — подала голос до этого лишь хихикающая в стороне Летиция. — Смотри!

Узница схватила отрубленную голову и кинула ее в ноги Верховной. Остекленевшие глаза уставились прямо в лицо Оливии. В них читалось удивление, смешанное с печалью. Лайла не хотела умирать и до последнего не смогла поверить в произошедшее. Все же, ей было только семнадцать лет…

— Бандалор, — брезгливо утирая окровавленный клинок о хлопковый платок, участливо вставил Кристиан. — Смотрю, тебе весело.

Пара фиалковых глаз с легким прищуром уставилась на Святого. Летиция широко улыбнулась, тут же позабыв об Оливии и ее убитой сестре. Босые ноги направили ее к небольшому столику в углу молельни. Девичья шея неестественно вывернулась в сторону — ведьма не хотела прерывать зрительного контакта со своим мучителем. Грязные руки схватили с тарелки пирог. Узница поднесла его к носу и с наслаждением вдохнула запах теста и запеченной рыбы.

— Ммм, как хорошо, что я не тронула это место ветром, — протянула она. — Кушанья для молящихся… Помнится, ты поговаривал, что молитвы должны проходить в строгости, а как дворяне начали приносить золото, так сразу передумал. Продажный святоша!

Девушка с трудом широко раскрыла рот и вцепилась в пирог зубами. Кристиан молча наблюдал, как она поглощала кусок за куском, не удосуживаясь их даже переживать.

— Летиции будет плохо из-за твоей жадности.

— А то от пыток и похлебки из мышей ей хорошо!

Ведьма запила еду стаканом воды.

— Давай, наконец, разойдемся, Криси! — хмыкнула она. — Я не заключу с тобой контракт, как ни ухищряйся. Ты заведомо проиграл эту войну!

Узница нарочито кокетливо поправила волосы, изображая заигрывания.

— Четвертый кусочек ты никогда не получишь! Слабак!

Эмоции мужчины не остались для девушки загадкой. Вернее, они не остались загадкой для демона Бандалора, сидящего внутри телесной оболочки. Святого накрыло волной оглушающего бешенства.

— Я. Не. Проиграю!

Его сила вырвалась наружу, врезаясь в хрупкое девичье тело. Теперь молельню сотряс крик несчастной Летиции Палантино — одержимой боевой ведьмы. Она упала на кафель, от боли царапая его сломанными ногтями. Конечности девушки неестественно выгибались, делая ее похожей на паука. Из глаз по щекам потекли кровавые слезы. Кристиан понимал, что изводя носителя, он ничего не добьется, ведь сама Бандалор не ощущала этих страданий. Подобные мысли злили Фонберга еще сильнее.

— Я найду способ заставить тебя! — прорычал он. — Я нашел первый кусок, я нашел ее! И ты падешь к моим ногам вместе с ней!

Потому что он никогда не позволит себе поражение. Потому что он не может подвести два поколения своей семьи.

Потому что…

Он — это он, великий Святой Кристиан Фонберг.

9. Через лес

Джерте, квартал питейных заведений, перед рассветом

«Жизнь не всегда преподносит только плохое, иногда она умеет по-хорошему удивлять»

Я очнулась, когда еще не начало светать. Рунольв молотил меня по щекам и пищал, что мы опоздаем. Куда и зачем в первые секунды пробуждения мозг совсем не соображал.

Восход намечался через полчаса. Когда чуть подгибающиеся в коленях ноги принесли меня в ванный уголок, фамильяр уже подготовил большой таз с горячей водой и чуть перекошенный железный ковш. Рядом с ними на небольшой полочке лежал кусочек травяного мыла. Мне нравилась его свежая отдушка и уникальное свойство притуплять неприятные телесные запахи — пожалуй, это было одним из лучших примитивных изобретений бытовых ведьм.

Времени оставалось мало, а на мою долю выпали однорукие трюки с мочалкой под строгим наблюдением Рунольва, который, периодически, поливал меня из ковша. Синяки и ссадины за ночь стали светлее, и теперь желтели на моем теле десятками неровных крапинок. Я бросила взгляд на зеркало, отмечая отсутствие крови на свежей повязке. Фамильяр позаботился и об этом — успел очистить и обработать рану, пока я спала. Видимо, усталость была сильнее боли.

— Спасибо!

Рунольв довольно хмыкнул в ответ на похвалу. Мы собрались всего за двадцать минут, и у меня даже осталось немного времени на завтрак. Поэтому, когда я спускалась к крыльцу трактира, чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Да, рука и побитый бок стесняли движения, но это было ничто по сравнению с первыми минутами после падения. Энергия Маи и отвары творили чудеса. Конечно, лишний выходной бы не помешал, но кто я такая, отказывать королю? Тем более, когда сама предложила этот план.

Хочешь получить отличный результат — сделай все сам. Если руководствоваться этим правилом, получишь меньше разочарований от пустых ожиданий.

— Нет, Руни, сегодня без нашего ритуала, — шепнула я, когда фамильяр