Путешествие с холостяком - Мишель Дуглас

– Откуда ты знаешь, что я собирался это сделать?

– Эйден Фейерхол, я вижу тебя насквозь.

– Неправда!

Куин только засмеялась.

– Ну, хорошо, – смирился Эйден. – Но другие не видят.

Куин подозревала, что другие видели в нем только то, что хотели увидеть.

– Ладно, – проворчал он. – Мы заключили сделку.

Он протянул руку. Куин вложила в нее ладонь. Они скрепили договор рукопожатием, но он не отпустил ее.

– Спасибо, Куин. Не хватает слов, чтобы выразить благодарность.

– Да что там… – Голос ее дрогнул: ей все труднее было подавлять охватившую ее страсть.

На его губах играла мальчишеская улыбка. Он все еще держал ее руку.

– Не могу дождаться, когда выйду с тобой в город.

– Почему? – Ей бы надо убрать руку.

Эйден притянул ее чуть ближе:

– Ты танцуешь?

Дыхание Куин сбилось. Сердце подпрыгнуло.

– Увидишь – не поверишь.

– Но я лучше, – пообещал он.

– Посмотрим.

– Твой любимый коктейль?

– «Маргарита», а твой?

– «Виски саур». – Его палец гладил нежную кожу ее запястья. – Играешь в блек-джек?

– Профессионально. – Правда, она сделала ставку один раз в жизни, на любительских бегах в Мельбурне. – Но предпочитаю рулетку.

– Обещаю, что мы будем танцевать, пить и швырять деньгами в казино.

– Я буду висеть у тебя на руке и глядеть в глаза с обожанием. Еще буду смеяться и кокетничать напропалую. – У его матери будет истерика.

– А я поцелую тебя. – С этими словами в сгустившейся темноте его рот накрыл ее губы жарко и требовательно.

У Куин перехватило дыхание. Его поцелуй не был вежливым – он был страстным и волнующим. Куин забыла об осторожности. Закинув руки ему на шею, она ответила на поцелуй. Эйден теснее привлек ее к себе, не отрывая губ, глубже проникая языком в ее рот.

Она не сопротивлялась. Его ладони уверенно и настойчиво исследовали ее бедра и ягодицы. Дрожа от вожделения, Куин прижималась к нему, с упоением принимая ласки опытных рук.

Она чувствовала себя юной и трепетной, прекрасной и желанной – настоящей женщиной. Куин желала его страстно и самозабвенно, как будто любовный акт мог заглушить глубоко спрятанную тайную боль. Она чуть отстранилась, чтобы глотнуть воздуха. Его губы коснулись ее шеи, двинулись вниз, разжигая бушующее внутри пламя. Его руки пробрались под платье, в трусики. Е[альцы гладили обнаженные ягодицы, доводя ее до умопомрачения. Куин нащупала застежку его шорт…

Надо остановиться. Но она не желала останавливаться. Ей хотелось раствориться в невероятных ощущениях, уступить наслаждению, забыться… пожалуйста…

Надо задать вопрос.

Она замерла. Умелые пальцы Эйдена продолжали нащупывать ее самые уязвимые точки. Куин понимала, что через секунду уже не будет владеть собой.

С глубоким стоном отчаяния она накрыла ладонями его руки, перехватила взгляд.

– Господи, Куин. Не останавливай меня сейчас.

– У меня вопрос.

– Спрашивай. – Его дыхание было таким же сбивчивым, как ее.

– Не к тебе. К себе.

Пошатнувшись, она отступила, села на одеяло и обхватила колени руками. Эйден не двинулся с места. Куин еще чувствовала на языке его вкус.

– Что за вопрос, Куин?

Вопрос вселял в нее ужас.

– Готова ли я забеременеть от тебя?

В слабом отблеске догоравшего костра она увидела, как Эйден отшатнулся. Куин не винила его.

– Понимаешь, это случилось уже два раза против моего желания и притом, что я предохранялась. Мне нельзя забывать об этом. – Страх забеременеть сводил на нет ее сексуальную жизнь, которой, собственно, и не было.

Эйден присел рядом на одеяло.

– Ну и ну.

– Можешь задать себе такой же вопрос: готов ли ты заниматься любовью со мной, если в результате я забеременею?

Она не видела выражения его глаз. Куин вдруг усмехнулась:

– Вот что действительно станет препятствием для твоей карьеры.

Эйден не засмеялся.

– Но мы не хотим слишком сильно пугать твою мать.

– Куин… – Он не продолжил.

Она перевела дыхание.

– Я люблю детей. Ты мне очень нравишься, но я не готова родить ребенка от тебя. – Никогда больше она не даст повода мужчине сказать, что она разрушила его жизнь.

Он придвинулся ближе:

– Мы можем не доводить до… ты знаешь. Будем импровизировать, определим границы, правила.

Куин чуть отстранилась:

– Не можем. Такая страсть опасна. – Она опустила голову. – Границы нарушаются, правила не соблюдаются. В момент кульминации нам будет уже все равно. – Она окончательно вернулась в безжалостную реальность. – Может, я бы рискнула, если бы уже три месяца принимала таблетки, использовала диафрагму и контрацептивный крем, а ты бы надел презерватив, но…

– У меня нет презерватива! – сказал Эйден и выругался.

Куин понимала его.

– Если хочешь, чтобы я играла роль соблазнительницы в Аделаиде, обещай, что такого больше не повторится.

– Почему? – прищурился он.

Куин хорошо представляла, о чем он думает: в городе можно достать любые противозачаточные средства.

– Потому что мы из разных миров, вот почему. Между нами ничего не может быть. У нас нет будущего.

– О чем ты, черт возьми?

– Твоя жизнь – корпоративные совещания и номера люкс в отелях. Моя – родительские собрания и сказки на ночь.

– У юристов и политиков тоже есть дети.

– В моем представлении – нет. – Если они работают больше восьмидесяти часов в неделю. – Что скажут твои родители?

Это заставило его замолчать.

– После Аделаиды мы больше не увидимся, – закончила Куин.

– Разве мы не друзья?

Друзья? Она вздохнула:

– Мы корабли в море. – Куин с усилием взяла себя в руки. – Аделаида. Договор в силе?

Эйден долго молчал. Наконец он кивнул:

– На публике у нас роман, в личной жизни – целомудрие. – Он быстро коснулся губами ее губ.

Не похоже на… Главное – не думать об этом.

– Рада, что мы поняли друг друга, – прошептала она.

Куин лежала, растянувшись на мягкой широкой кровати в номере пятизвездочного отеля. Почти весь день она с сыновьями и Эйденом провела в аквапарке. Мальчишки с восторгом резвились на водяных горках, Эйден не отставал от них. Впрочем, она тоже. Но теперь она заслужила передышку. Каким-то образом ей удавалось удерживаться от соблазна и не прикасаться к Эйдену. Она решила сосредоточиться на заботах о Робби и Чейзе, изгнав из головы эротические фантазии, – похвальное достижение, если учесть, что обнаженный торс Эйдена все время мелькал у нее перед глазами.