Единственная моя - Галина Владимировна Романова

Предупреждали же его, что девчонка проб-лемная, не поверил. Что теперь делать с ней? По идее, она просто напрашивалась на то, чтобы ее ликвидировали, а с другой стороны…

Лица киллера она не видела, она сама призналась. Но нападения его опасается. И в каждом мужчине, который с ней рядом оказался, видит возможного убийцу. Это плохо или хорошо?

Для нее, пожалуй, плохо, так недолго и в самом деле с ума сойти.

Для него – без разницы. Она его не видела и сегодня не узнала. Можно и ликвидировать, а можно и повременить. Забавная она какая-то.

Так, минуточку…

А что она болтала про этого Сырникова? Что он жил с ней три года под другим именем? Это когда же он с ней успел пожить? Как находил на все время?

Вопрос, конечно, очень интересный. И ответ на него неплохо было бы получить. А кто ответит?..

Дима проклинал себя за то, что не выдержал вчера и позвонил вечером Шурочке.

На что он, собственно, надеялся? Что она помнит его, что любит до сих пор, если вообще любила когда-то? Что обрадуется, услыхав от него бесподобную новость?

– Ну и что, Димочка? – удивленно воскликнула Шурочка милым, славным голоском, без которого он, оказывается, скучал. – Ты только за этим звонишь мне?

– Да, – признался он честно, уловил сдавленный гнев в ее вздохе и поспешил оправдаться: – То есть нет, конечно, нет, Сашенька! Я скучал все это время. Думал, как все можно исправить, и…

– И надумал! – фыркнула она, сразу сделавшись незнакомой и чужой. – Только теперь?!

– Ну да.

– А сколько времени прошло, Дима?! Ты помнишь об этом?

– Времени? Ну… Я не засекал, – соврал он, прекрасно помня, когда они расстались. – Просто мне плохо без тебя, Саш. Очень плохо. Я много думал. И решил сделать так, как ты тогда хотела.

– То есть спустя столько времени ты решился наконец бросить свою работу? Я правильно поняла? – уточнила умненькая вдумчивая Шурочка.

– Правильно.

– Ага! Тебя наконец допекли твои начальники или преступники и ты решил, что все – хватит! – с насмешкой, нараспев продекламировала Шурочка, снова став неузнаваемой. – И тут вдруг вспомнил обо мне. А не позвонить ли, решил? Не напомнить ли о себе? Вдруг место подле нее еще свободно и не придется бегать в поисках новой девушки, окучивать ее потом, привыкать к ней. Хлопотно это. Так ведь, Бойцов?

– Зачем ты так? – прикусил он губу.

Отчасти, конечно, Шурочка была права. Искать новую пассию Бойцову жутко не хотелось. Кто знает, как с ней пойдет. А с этой девушкой все известно: что любит, отчего нервничает, чего хочет. И внешность ее ему всегда нравилась.

– Самонадеянная ты дрянь, Бойцов! – свирепым, совсем не ее, голосом отозвалась Шурочка после молчания. – Ты даже не поинтересовался у меня: а свободна ли я?

– А свободна ли ты? – игриво подхватил он, почему-то уверенный в ее положительном ответе.

– А я вышла замуж, Бойцов! Месяц уже, как замужем! И муж у меня великолепный, внимательный, любящий человек!

– Ну, через месяц после свадьбы каким же он еще может быть? – съязвил Бойцов и ухмыльнулся с досады. – Он еще медовый у вас, месяц этот. Ладно, извини, что побеспокоил. Счастья тебе…

Рапорт об увольнении он разорвал утром.

Вечером, после своего необдуманного звонка бывшей возлюбленной, он не осмелился. В конце концов, его решение непоколебимо и не может зависеть от чьих-то капризов, не так ли? И он оставил написанный им рапорт лежать на обеденном столе в кухне. Завалился спать и уснул почти сразу, невзирая на то, что расстроился.

Надо же, почему это ему не пришло в голову, что Шурочка может выйти замуж? В самом деле считал, что, кроме него, она никого уже не полюбит? Или все дело в том, что у него не было времени об этом задуматься? Написал рапорт, тут же развеселился, подумал, а кого еще он может осчастливить своим решением, вспомнил о ней, позвонил. И…

Рапорт он порвал утром. Когда после душа и бритья, шаркая шлепанцами по полу, ввалился в кухню и увидал лежащий на столе лист бумаги с ровными рядами букв, то тут же ухватил его пятерней, скомкал, потом, подумав, распрямил и, порвав на очень мелкие клочки, выкинул в мусорное ведро.

Не нужно никому его свободное время, от недостатка которого он вчера к вечеру почти задыхался. Не нужно его ни хорошее – если бы он уволился, ни плохое – если бы он остался работать на прежнем месте, настроение. Он и сам никому не нужен.

Шурочка вон замуж вышла. Уже месяц как живет счастливо. А он…

А он, черт возьми, сейчас сварит себе кофе, разогреет вчерашние макароны, позавтракает и отправится на работу. Где ему снова начнут тыкать в морду сводками, где станут материть за ничегонеделанье и отсутствие результатов по расследованию убийства Сырникова.

Он вытерпит, он сильный!

А ближе к вечеру он возьмет и позвонит своей двоюродной сестре Соньке. И согласится принять одно из десяти тысяч ее приглашений на их девичью вечеринку. Ей же не терпелось познакомить его с кем-нибудь из своих подруг? Не терпелось. А почему нет? Сонька ему плохого не пожелает. Вернее, плохую. Она уж познакомит так познакомит.

Так, а чего это, собственно, до вечера терпеть? Почему не позвонить прямо сейчас и не дать ей целый день на разработку плана по уничтожению его холостяцкого статуса?

– Сонь, привет.

– Опа!!! Привет! – обрадовалась сестра, но тут же насторожилась: – Чего это ты звонишь, Бойцов? Случилось что-то?

– Почему это непременно что-то должно случиться? – поморщился он, с трудом пережевывая пересохшие на сковороде макароны. – Я что, просто так не могу позвонить своей любимой сестре?

– Можешь, – вздохнула она. – Но не звонишь. Последний раз ты звонил мне, когда потянул щиколотку и тебе нужна была сиделка, в роли которой я и пребывала две с половиной недели. Что на этот раз, Дим?

– Ничего.

Тарелку с макаронами он отодвинул, ну не лез вчерашний ужин ему в глотку, хоть убей. Кофе тоже так себе получился. Рано с огня снял, все боялся, что убежит, вот и поторопился.

– Точно ничего?

– Да точно.

– А чего звонишь тогда? – с облегчением перевела дух Соня. – Неужели соскучился?

– Ну и соскучился и… Сонь, помнишь, ты мне подружку свою все сватала? – сказал Бойцов. – Не вышла там замуж твоя Надежда?

– Замуж она не вышла, да уехать успела в Америку.

– Ого! А что это она там забыла?

Он сразу поскучнел, поняв, что вечеринка сегодня у него не состоится и вся решимость его поправить как-то личную жизнь разбивается вдребезги. А метаться в такой мороз поздним вечером по барам и кабакам ему неохота. Ему бы просто сесть за накрытый к ужину стол и…