Чудо для чудовища - Кейт Ринка

— Хочешь обидеть? Ты же знаешь, что в таком настроении я могу и в глаз случайно дать.

— Ладно, не пыхти.

Ответил и снова задумался — что же такое с ним происходит? Явно какая-то нездоровая хрень. Будто после отключения мозга начинали включаться инстинкты — размножения да самосохранения. Потому что с аппетитной няней желание пустить себе пулю в лоб немного пропадало. А всю свою ярость хотелось вымещать и дальше в удобной горизонтальной плоскости.

— Так сегодня нам остаться на ночь? — с пониманием спросил Барс.

— Нет.

— Дай хоть поспать девочке.

— Как будто я займу ее на всю ночь.

— На пять минут что ли? — добавил предурок с ухмылкой.

— Отвали, — ответил ему Стас, бросив в наглую морду пачку сигарет.

Эта счастливая парочка укатила сразу после ужина. Мелкая тихо спала в люльке на кухне. Там же суетилась Аня, намывая грязную посуду. Сидя за столом, Стас поймал себя на мысли, что это все на что-то похоже. На семью, наверное, на покой, который ему так не хватает. Если закрыть глаза, то можно было представить, что там, у раковины, стоит Оля. Вот сейчас она домоет посуду и подойдет к нему. Сядет на колени, улыбнется, крепко поцелует…

Его ноющий стон привлек внимание. Девчонка обернулась и спросила в недоумении:

— Что такое?

— Ничего хорошего, — ответил, доставая второй за сегодня косяк.

Та молча смотрела, пока не поняла, что он не собирается выходить на улицу, чтобы покурить.

— Стас, тут Кроха.

— Так убери.

А она прям обиделась. Схватила люльку и ушла из кухни, плотно закрыв за собой дверь. Дура, не понимает, как же ему хреново. Никто не понимает. Весь этот сраный мир никогда не относился к нему добродушно, за редким исключением. Так почему он не может быть к нему взаимным? Тем более сейчас, когда внутри царствует буря. И вроде вот только на днях ощутил моменты затишья. Но когда опять накрывало, это все равно что прыгать в эпицентр торнадо. Это всегда больно. И он понятия не имел, что с этим делать. Разве что…

Даже не докурив, Стас смял косяк в пепельнице и поднялся. Из кухни прямиком в детскую. Пришлось зайти на радиоактивную территорию, но лишь затем, чтоб схватить свою медсестричку за руку.

— Эй! Ты чего? — не поняла та, начиная возмущаться уже с порога.

Вытащив ее из комнаты, он подвел к лестнице и подтолкнул наверх. Но внезапно девчонка психанула. Она дернулась, быстро развернулась и влепила ему оглушительную пощечину.

— Стас, прекрати! Я не кукла, которую можно брать, когда тебе вздумается.

От силы удара ее ладони онемела щека. А еще это разозлило, до кучи к тому, что он чувствовал еще пять минут назад. Его рука метнулась к ней. Схватив за декольте платья, он резко привлек девку к себе под треск ткани. Теперь в ее глазах вместо решительности отразился испуг. Она споткнулась, начиная заваливаться задницей на лестницу. Инстинктивно схватилась за его плечи, утягивая к себе, пока он не уперся коленом в ступеньку, как раз между ее ног.

— Ты как животное, — тихо высказалась она.

А он плевать хотел на ее мнение. В голове ни одной приличной мысли. На языке уже привкус секса. Эта зараза такая красивая, прям милая, нежная девочка в летнем платьице, но с которой можно все, что только хочется себе позволить.

— Или ты поднимаешься наверх или я допиваю бар и громлю нахрен весь дом. Выбирай.

— А других вариантов нет?

— Нет, потому что у меня всего два желания на эту ночь — либо напиться в усмерть, либо затрахать тебя.

— А мое мнение ты спросить не хочешь?

— Я же сказал — выбирай.

— Боже, да неужели и Ольге приходилось это терпеть?

Одна фраза — а его передернуло так, будто дала очередную пощечину, но уже такую, что прокрутило все внутренности. Пробила дрожь. Он и не понял, как схватил уже за подбородок, как начал орать:

— Да пошла ты!

Все бабы как из одного теста — стервы. От лестницы сразу к бару. С текилой на улицу, в вечернюю прохладу. Первый же глоток из горла обжег глотку. А все равно трясло так, что он выронил сигареты. Это взбесило, как и все вокруг. Внутри — будто снова разгорелся пожар адского костра. Размахнувшись, он бросил початую бутылку об асфальтную дорожку. Сраная текила. Сраная вся его жизнь…

***

Звук удара с улицы и звон осколков заставили дрогнуть. Было страшно и опять не по себе. У Стаса очередной приступ. И отчасти в этот раз я тому причина. Не нужно было его отталкивать, не нужно было говорить про Ольгу. Сорвался, словно растравленный демон. Но все его слова не были обидными, потому что я понимала их причины. Этот мужчина так сильно страдал, такую огромную боль держал в себе, что гной то и дело прорывался наружу. Говоря словами героя Булгакова: «Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые». Вот и Стас — он просто был несчастен. Я лишь проявила немного характера, а его от этого всего наизнанку. Не хорошо это, глупо.

Когда я вышла на улицу, Станислав сидел на ступеньках крыльца и курил, при этом слегка покачиваясь. Я подошла к нему со спины. А он будто и не заметил. Затянулся так сильно, что сигарета едва не вспыхнула от накала.

— Стас… — позвала того, кто будто и не услышал.

Тогда подошла ближе и присела позади. Захотелось коснуться. Но когда я аккуратно опустила ладонь на его спину, он дернулся, будто ошпарила.

— Извини, ладно? Я не хотела тебя задеть про жену, честно.

— Мне насрать, — хрипло ответил мне.

Он как ребенок, большой и с огромной раной на сердце. Выкинул окурок и достал уже свою ядовитую сигарету. Тогда я обошла его и осторожно обхватила запястье, мешая прикурить.

— Стас, пойдем со мной, — попросила мужчину, глядя в его озлобленные глаза.

Он отойдет, я это понимала. Просто человеку не хватало немного внимания и женского тепла. Да и секс, похоже, действовал на него положительно. Это я тоже понимала. Как и то, что терять мне уже нечего. И нет смысла строить из себя недотрогу, когда еще днем умирала от удовольствия под этим мужчиной, позволяя ему все, что хотели мы оба. И вот уже черты его лица немного сгладились. Он поднялся и посмотрел на меня сверху вниз.

— Дай угадаю — ты подумала и решилась на благотворительный секс из жалости?

От его наглого вопроса я поначалу обомлела, а потом нахмурилась и предупредила:

— Я не собираюсь уговаривать.

Он хмыкнул и подошел вплотную. А затем поднял руку и взялся за изгиб скулы, накрывая рот большим пальцем. И это простое касание вызвало резкий импульс, словно по нервам пустили ток.

— Дерзкая, — произнес, вдавливая подушечку в губы, — красивая, порочная девочка… И много мужиков у тебя было до меня?