Нежные признания - Элизабет Торнтон

Подключился Роберт:

— Что здесь происходит?

Джеймс повернулся к нему спиной.

— Я расскажу вам, что происходит. — Он на секунду замолчал, помогая Фэйт подняться. Та была сбита с толку и едва не плакала. — Одна из этих гнусных девчонок закрыла дверь, когда я помогал мисс Макбрайд складывать книги.

Запыхавшаяся и немного растрепанная, Фэйт вышла из кладовки и поднесла руку к затылку.

— Я ударилась головой, — жалобно простонала она, — а мистер Барнет пытался помочь мне.

Когда она убрала руку, на пальцах была кровь. Она снова застонала, но постаралась не переиграть. Ей хотелось убедить своих друзей, что не произошло ничего непристойного, пока она была заперта с Джеймсом в кладовке.

Ее ухищрение сработало. Подозрительность Роберта ослабела, и он принял сочувствующий вид.

— Так или иначе, — сказал он, — я выясню, кто сыграл с вами эту подлую шутку.

— Не беспокойся, пожалуйста, — ответила Фэйт. — Кто бы это ни был, уверена, для него это была всего лишь шутка.

Выражение лица Лили было скорее понимающим, чем участливым. Она мельком взглянула на Джеймса, затем начала осматривать свою подругу.

— Ну, — сказала она, — ничего страшного. Давай отведем тебя в твою комнату, и я посмотрю на рану.

Роберт и Лили взяли Фэйт под руки, и она, прихрамывая, пошла к двери. Джеймс, скрестив руки на груди, с усиливающимся недовольством смотрел им вслед. С таким же успехом он мог бы быть невидимкой.

У двери Фэйт повернулась к нему:

— Спасибо за помощь, мистер Барнет! Простите, что я доставила вам столько хлопот.

Он улыбнулся, слегка растянув губы:

— Не за что, мисс Макбрайд. Я был более чем рад помочь.

Остальные не заметили ничего неуместного в этих словах, но Фэйт побледнела. Джеймс остался один.

Ничего не подозревающая Фэйт могла скоро угодить в ловушку. Джеймс знал, что он спит, но это не уменьшало чувства тревоги, комком застрявшего в его горле. Он читал мысли убийцы, который пойдет на все, чтобы получить книгу.

«Какую книгу? Какую книгу? Какую книгу?» — эти слова кружились в голове Джеймса, и он отпустил мысли убийцы, позволив тем упорхнуть.

Паника не помогала ему. Он должен подумать! Сосредоточиться! Сконцентрироваться! Где была Фэйт?

Серый туман, дымовой завесой качающийся на ветру, обволакивал его и ослеплял.

«Ну же, бабушка Макэчеран, помоги мне!»

Перед его глазами замелькали картинки. Дом, мост, водопад. Там была Фэйт, она бежала изо всех сил…

Где же человек, желающий убить ее?

«Сосредоточься. Сконцентрируйся. Просочись».

Так же легко, как выдра скользит по воде, он забрался в мысли убийцы.

Убийца не ненавидел Фэйт. Он не был в ярости. Убить ее было целесообразно. Но сначала она должна отдать ему книгу.

Туман стал рассеиваться, затем медленно поднялся, и Джеймс все увидел. Он знал, где находился и что ему нужно делать. Он был в доме леди Коудрей и должен был безопасно вывести оттуда Фэйт с ее книгой.

Теперь был другой сон. Яркое солнце почти ослепляло его. Он поднес руку к глазам. Невдалеке он увидел пирамиды, сфинксов и пустыню, простирающуюся, куда ни глянь. Он повернулся на звук смеха. Он находился во дворе гостиницы, как ему казалось, но никогда до этого не останавливался в подобной, напоминающей мавританские дома на юге Испании.

Там были британцы. Кто-то собрал их вместе, чтобы сфотографировать. Потом он увидел ее, Фэйт, с опущенной головой, в тени пальмы, записывающей что-то в блокноте. Вот она отложила блокнот в сторону, поднялась и присоединилась к остальным.

Солнце палило немилосердно. Он чувствовал его, как наяву. Оно слепило. Он уже не видел Фэйт. Где она? Где…

Джеймс открыл глаза и вскочил. Он находился в своей собственной спальне. Газовая лампа на стене все еще горела. Он дышал так, словно пробежал несколько миль.

Отодвинув в сторону сбившееся покрывало, он встал с кровати и направился к шкафу, в котором оставил стакан виски, принесенный ему дворецким. Недолго оно оставалось нетронутым. Два больших глотка принесли некоторое успокоение. Он снова поднес стакан к губам, но передумал. Последнее, что ему сейчас нужно, — это притупить свое сознание. Он обязательно должен вернуться в тот сон и разобраться в нем.

Ему не нужна была бабушка Макэчеран, чтобы сказать, что это не было обычное сновидение. Его волосы вновь стали дыбом. Первый эпизод с Фэйт было легко понять, чего не скажешь о втором. Пирамиды, сфинксы и пустыня могли означать только Египет.

Какое отношение ко всему этому имел Египет?

Барнет поставил стакан и принялся бродить по комнате. Египет мог подождать. Важнее было оградить от опасности Фэйт. Она поедет к леди Коудрей поездом, но если заметит его, то может ускользнуть. Или может начать задавать вопросы, например, как он узнал, что она будет в этом поезде. Он не был в восторге от идеи рассказать, что забрался в ее комнату и нашел ответ леди Коудрей на объявление.

Джеймс вернулся в постель, но спать не хотелось. Закинув руки за голову, он невидящим взглядом уставился в потолок и заставил себя думать о чем-то другом. Ученицы Сент-Уинифред не скрывали, чего хотели от жизни. Они хотели всего: любви, замужества, детей, подходящую профессию, в которой смогли бы реализовать свои таланты. Ему же было интересно, чего от жизни хотела Фэйт.

Мысли Барнета переключились на покойную жену. Потеряв Фэйт, он женился — ему было неважно, с кем вступать в брак, хотя, конечно, их семьи были в восторге. Кто бы мог подумать, что милая и покорная леди Фиона окажется затаившейся хищницей? Вспышки гнева! Эти сцены! Постоянные скандалы из-за пустяков… Похоже, она считала, что после свадьбы он потеряет интерес к поездам и железной дороге и будет ходить перед ней на задних лапках. Она страстно желала стать хозяйкой Эдинбурга.

Он же, напротив, горел желанием строить железную дорогу в Южной Америке. Это давало ему замечательный повод отдалиться на приличное расстояние от Фионы, заодно помогало улучшить благосостояние семьи. Вот только это не принесло ему счастья…

Джеймс был на перепутье: он все еще обожал поезда, — даже больше, чем когда-либо, — но поставил во главе своей компании верного человека, и теперь ему почти нечего было там делать. Что же дальше?

Барнет скривился. Жаль, что он не мог видеть свое собственное будущее. Если бы это было возможно, он бы никогда не поцеловал под омелой компаньонку леди Бейл, никогда не пошел бы укрываться с ней от бури в заброшенный летний домик миссис Роват, никогда бы не женился на Фионе и никогда — никогда! — не пошел бы в кладовку помогать Фэйт складывать книги. Теперь же он не мог выбросить ее из головы.

Стиснув зубы, Джеймс сконцентрировал свои мысли на том сне. Кто-то хочет убить Фэйт, но только после того, как получит книгу. Фэйт делала заметки в книге. Фэйт была на фотографии. Кто фотографировал? Кто еще там был? Почему он видел пирамиды в пустыне?