Наследницы моря - Сара Хеннинг

– Алия. – Я догоняю девушку, когда она поворачивает в сам город. Ее поникшие плечи и красные от печали щеки кажутся неправильными среди ярких цветов зданий. – Алия, она права. Это было жестоко, но правдиво. Ты это знаешь.

Она разворачивается к руке, которую я положила ей на плечо. Лицо девушки перекошено, а губы дрожат. Алия смотрит мне прямо в глаза, Я знаю: ненависти за слова Софи в ней нет.

Алия тоже знает, что это правда.

Я ожидаю от сестры подтверждения этому. Однако ее жесты говорят о чем-то другом.

Зачем? Зачем ты здесь? Зачем, если все это правда, ты это сделала? Зачем ты виделась с ведьмой? Зачем заключила эту сделку?

Еще одно «зачем» от ее пальцев, и она начинает тихо, душераздирающе плакать. Сестра падает в мои объятия. Тяжесть на сердце лишает ее равновесия. Я чуть не падаю под весом Алии, но заставляю свои новые ноги быть сильными. Ее плечи вздымаются и дрожат. Я облокачиваюсь на ближайшее здание.

Целую ее волосы со всей любовью. Надеюсь, сестра это замечает.

– Алия, послушай меня. Я не пожертвовала своим голосом, нет. Но я заключила сделку с ведьмой.

Она отстраняется и указывает пальцем себе в грудь.

Ради меня.

– Всегда ради тебя. Без тебя меня нет.

Алия качает головой так, что вырывается из моих объятий. Прислоняется к стене.

Нет, нет, нет – не следовало.

– Уже поздно. Я здесь. – Я хватаю ее за руку и заставляю взглянуть на меня, чтобы не застрять в водорослях вины. – Хочешь, чтобы я выжила? Тогда и тебе нужно выжить.

Алия делает большой, словно солнце, вздох и закрывает глаза. Ее грудь вздымается. Девушка открывает глаза. Они прикованы ко мне – льдисто-голубые к янтарным; два кусочка одного целого. Алия остается неподвижной достаточно долго. Я начинаю гадать, не проведем ли мы следующие два дня вот так, молчаливо глядя друг на друга. Наконец она убирает мои волосы за уши. Я вижу, что Алия отвлекает себя от решения, сосредоточившись на моей стрижке.

Что мы должны сделать?

И я рассказываю ей. О ноже. О кольце. О крови. По окончании истории она вскидывает бровь. Сестра все еще пытается понять этот обмен. Как то, что отдала Алия, сравнить с моим поступком в магическом уравнении ведьмы.

И вот тогда я выкладываю ей остальное. О гневе отца. Раненой ведьме. Семенах рикифьора из ее сада. Жертве наших сестер – конечно, если я не могу вернуть свои волосы магией, то и они не могут. Отец это заметит.

«Твои волосы действительно выглядят глупо», – говорит она. Однако это лишь попытка уклониться от решения.

Кажется, с каждой новой деталью понимание проникает в нее. Покрасневшие щеки Алии бледнеют, а губы дрожат. Мышцы шеи напрягаются и расслабляются. Она выдает последний вопрос.

Если мы потерпим неудачу, ты не умрешь, как я? Ты просто станешь человеком?

Я думала, что отказ Николаса ранит сестру больше всего. Ведь я пришла, потому что она не сможет получить любовь, которой так жаждет. Однако теперь мое мнение меняется. Судя по всему, тот факт, что я останусь человеком в случае провала, а она бы стала человеком, если бы все удалось, разбивает Алие сердце не меньше.

– Да, – тихо говорю я. – Если мы потерпим неудачу, я обречена быть человеком. Если тебя постигнет неудача, я не захочу жить – на суше или под водой, это будет слишком больно.

Когда я заканчиваю рассказ, она смотрит прямо мне в глаза. Может, потому, что теперь Алия поняла: мы всегда были вместе, и так должно быть всегда. Возможно, она знает: другого выхода нет. Или, может, оттого, что сестра просто любит меня. Но она кивает.

Король Асгер Николас Бриниульф Ольденбург V должен умереть.

Мы должны исполнить магические обязательства. Если поступим по-другому, то окажемся просто убийцами. Возможно, мы и так ими являемся. Не знаю.

Я лишь понимаю, что у нас нет выбора.

Думать об этом все же нелегко. Если разобрать все на составляющие: убийство, клятва крови, кража, побег с места преступления – сложно увидеть в этом что-то хорошее. Смысл. Цель, которая оправдывает средства.

Если мы выполним требования магии, Алия выживет и вернется домой. Но юноша…

Я не могу – мы не можем – думать ни о чем другом, помимо нашей миссии.

Теперь остается лишь решить, когда это будет сделано.

Если бы я думала, что удастся сбежать живыми, я бы схватила Алию за руку после ее согласия; отправилась бы в замок и заставила ее с этим покончить. Но это было бы ошибкой – мы вернулись на парад банкетов, чаев и пляжных костров, где присутствуют почти все в королевстве – и все они свидетели.

Но чем дольше мы ждем подходящего момента, тем больше времени проводим с людьми, которые пострадают в случае нашего успеха. Каждый добрый поступок, каждая улыбка, каждая минута, когда мы видим что-то от себя в них, сворачиваются по краям моей решимости.

Так что мы решаем подождать захода солнца. Разобраться с королем, пока тот спит.

Если повезет, в покоях Николаса не будет никого, кроме его бьющегося сердца. Его кольцо окажется под рукой. Получится сбежать.

Но этот план рушится после ужина и костра на пляже. Тогда мы узнаем кое-что о культуре Хаунештада. Согласно традиции, замок и остальные комнаты оставляют невесте перед свадьбой. На удачу или вроде того. Точно на удачу жениха, который вместо этого сядет в автомобиль со своими шаферами – Уиллом, Филиппом и другими веселыми ребятами – и отправится в дом в долине за Переходом Лиль Бьерг.

В действительности из-за правил и традиций мы не увидим Ника до самой последней церемонии.

Итак, теперь новое утро превращается в день. Мы уже потеряли целые сутки. Наш единственный шанс на успех сегодня ночью – брачная ночь жениха. Пара часов до рассвета, который заберет мою сестру, если мы потерпим неудачу.

Несмотря на слова морской ведьмы, я верю в любовь – просто я никогда не испытывала романтических чувств. Но все же я знаю сердце Алии как свое собственное. Я знаю, что ее любовь сильная. Нанести Николасу удар ножом – душераздирающий для сестры поступок. Хотя сделать это, когда он лежит рядом со своей молодой женой, боюсь, еще хуже.

Но опять же – у нас нет выбора. Когда солнце взойдет завтра, король должен умереть. Или умрет Алия.

Я делаю глубокий вдох перед зеркалом в комнате Алии. На мне человеческое платье синего цвета Хаунештада, стянутое ломающим ребра корсетом. Все это нам подарили хозяева замка. Я могла бы просто сойти за очередное украшение. Нож все еще спрятан на моей груди. Тонкий прохладный коралл прижимается к коже. Семена рикифьора лежат в мешочке на пояснице.

Алия одета так же, как я. Однако свое разбитое сердце она носит в поникших плечах, поджатых губах, опущенных глазах. Даже ее волосы словно тянутся к земле. Волнистые локоны безжизненно лежат на спине.