Фейбл - Эдриенн Янг

Этот мерзавец снова решил меня не ждать.

Между деревьями я могла видеть, как Кой и остальные бегут по пляжу, разбрасывая пятками песок. Ялик скользнул в воду, и я побежала быстрее, босыми ногами прокладывая себе путь через искривленные корни деревьев и вросшие в землю камни. Я выскочила из зарослей как раз вовремя, чтобы увидеть играющую на губах Коя ухмылку и натянувшийся парус.

– Кой! – выкрикнула я, но если он и расслышал мой голос сквозь шум волн, то не подал виду.

Я рванула вниз по склону, пока не добежала до пены, оставленной отступающей волной. Поставив одну ногу на мокрый песок, я оттолкнулась изо всех сил и прыгнула, полетев над волнами к корме. Ухватившись за край лодки одной рукой, я ударилась о борт. Мои ноги все еще были в воде, пока ялик набирал ход. Никто не предложил мне помощь, когда я подтянулась и перевалилась через борт, бормоча себе под нос проклятия.

– Неплохой прыжок, Фейбл, – Кой взялся за румпель[1], устремив взгляд к горизонту и направляя ялик к южному рифу. – Не думал, что ты поплывешь с нами.

Я собрала волосы в пучок на макушке, сверля Коя уничтожающим взглядом. Это был уже третий раз за неделю, когда он пытался оставить меня на берегу и не брать вместе с другими ныряльщиками на рифы. Если бы Спек не был пьян почти все время, я бы лучше платила ему за эти вылазки, а не Кою. Однако мне нужна была лодка, на которую можно рассчитывать.

Парус затрепетал у меня над головой, когда поднялся ветер, дернувший ялик вперед. Я отыскала место и села между двумя ныряльщиками, затянутыми в кожаную одежду.

Кой протянул ладонь в мою сторону.

– Гони медяк.

Я бросила взгляд поверх его головы на барьерные острова, где на сильном ветру кренились и покачивались мачты торговых судов. «Мэриголд» не было видно, однако она должна будет обязательно появиться в порту к восходу солнца. Вытащив монету из кошелька и стиснув зубы, я бросила ее в ладонь Коя. К настоящему моменту он заработал на мне уже столько медяков, что на эти деньги можно было бы купить практически половину его ялика.

Мы набрали скорость. По мере того как лодка отдалялась от берега, проносящаяся мимо вода постепенно превращалась из бледно-бирюзовой в темно-синюю. Я отклонилась назад, когда ялик накренился, и позволила своим пальцам скользнуть по поверхности морской глади.

Солнце стояло в зените, и у нас оставалось еще несколько часов до начала прилива. Этого времени было более чем достаточно, чтобы я успела наполнить свой кошелек пиролитом для продажи.

Я затянула ремень на поясе, проверяя каждый из своих инструментов: молоток, зубило, кирка, лопатка, окуляр.

Большинство ныряльщиков ушли с восточного рифа несколько месяцев назад, но моя интуиция подсказывала мне, что в этих водах спрятано еще немало пиролита. И я оказалась права. После нескольких недель ныряния в одиночку я обнаружила месторождение под изрытым вдоль и поперек шельфом. Благодаря найденному пиролиту мой кошелек существенно потяжелел.

Когда я поднялась на ноги, вокруг меня забушевал ветер и стал трепать пряди моих темно-каштановых волос, обрамляющих лицо. Я схватилась за мачту и перегнулась через борт, разглядывая воду, которая была под нами.

Рано.

– И когда ты собираешься рассказать нам, что же ты там нашла, Фейбл? – рука Коя сжала румпель, а его глаза встретились с моими. Они были такими же темными, как самые черные ночи на острове, когда из-за шторма невозможно было разглядеть ни луну, ни звезды на небе.

Остальные с мрачным любопытством молчаливо уставились на меня, ожидая моего ответа. От моего внимания не укрылось то, как все они стали более внимательно наблюдать за мной в порту. Я также слышала их перешептывания на пляже. После нескольких недель возвращения с пустыми руками ныряльщики становились беспокойными и подозрительными, и это никогда не сулило ничего хорошего. Вот только я не думала, что именно Кой будет тем, кто в конце концов спросит меня о моем «улове» напрямую.

Я пожала плечами.

– Морские ушки[2].

Он засмеялся, качая головой.

– Морские ушки, – эхом отозвался Кой. Он был моложе большинства ныряльщиков на Джевале, его опаленная кожа пока еще не покрылась морщинами и пигментными пятнами от постоянного пребывания на солнце. Тем не менее он уже успел заслужить свое законное место среди ныряльщиков тем, что наворовал достаточно денег, чтобы купить ялик и начать собственный бизнес по перевозкам.

– Именно, – кивнула я.

Из взгляда Коя исчез всякий намек на юмор, когда он снова посмотрел мне прямо в глаза. Я сжала челюсть, стараясь скрыть подрагивающий уголок губ. Минуло четыре года с того дня, как меня бросили на раскаленный пляж и оставили на произвол судьбы. Мне приходилось чистить корпуса судов в обмен на тухлую рыбу, чтобы не умереть от голода. Меня не раз избивали за то, что я промышляла на территории, которую облюбовали другие ныряльщики. На Джавале мне не единожды доводилось сталкиваться с разного рода жестокостью, но до сегодняшнего дня я старалась не обращать на себя внимание Коя. С ним шутки были так же плохи, как и с огнем.

Я встала на корму, позволяя губам растянуться в той же порочной улыбке, которой мне улыбнулся Кой на пляже. Он был тем еще прохвостом и негодяем, но я ему ничем не уступала. Мне нельзя было показывать ему свой страх, иначе я стану для него легкой добычей. Мне необходимо найти способ выжить на Джевале, и я лучше бы отдала руку на отсечение, чем позволила кому-то лишить меня шанса сбежать с острова. Не сейчас, когда я была так близка к свободе.

Я отпустила мачту, и лодка вылетела у меня из-под ног, после чего я тут же ушла под воду. Вокруг меня закружили блестящие пузырьки, когда я поплыла к поверхности, быстро работая ногами, чтобы согреться. Окраина восточного рифа соприкасалась с течением, отчего вода на этой стороне острова была холоднее. Это был один из тех факторов, по которому я определила, что там, внизу, находилось гораздо больше пиролита, чем было вырыто.

Натянутый парус изогнулся на фоне безоблачного неба, и ялик Коя умчал прочь. Когда он исчез за барьерными островами, я тут же резко развернулась и направилась в противоположном направлении к берегу.

Я плыла, погрузив лицо в воду, чтобы можно было рассматривать расстилающийся подо мной риф. В розовых, оранжевых и зеленых кораллах отражался солнечный свет, как на страницах атласа, который некогда лежал раскрытым на столе моего отца. Моим опознавательным знаком был ярко-желтый морской веер[3] со сломанной веткой.