Слепой рассвет - Кристина Майер

— Мне твоя помощь нужна. Срочно, Андрей.

— Что-то случилось? — напрягся старший брат. С такими просьбами я к нему обращался в подростковом возрасте, когда вляпывался в неприятности.

— Не телефонный разговор, подъезжай с Ирбегом ко мне домой. Есть знакомый психиатр? Нужен хороший специалист и частная клиника.

— Наташа? — догадался он.

— Да.

— Найдем. Через полчаса будем. — у меня есть время ее одеть и сменить повязку, это уже намокла…

*** ***

— Твою!.. Что здесь произошло? — Андрей смотрел на меня безумным испуганным взглядом. Ирбег осмотрел помещение, остановив взгляд на Наташе, сразу обо всем догадался.

— Ты обещал, Герман, — зарыдала Наташа. Несколько минут, как мы сидели в тишине, до этого она причитала и умоляла меня не сажать ее в тюрьму. Даже подписала документы на развод в обмен на свою свободу.

При виде Андрея, она вся сжалась.

— Вызови скорую! — отдает приказ брат своему начальнику безопасности. Замечаю, с каким трудом Андрей пытается взять себя в руки.

— Не надо скорую. Поедем сами. Ирбег останься с Наташей. Что там с врачом?

— Договорились, клиника одна из лучших в нашей стране. Можем хоть сейчас ее отвезти, — проинформировал Ирбег. Он выглядел невозмутимым, но иногда косился в сторону Наташи и желваки дергались на его челюсти.

— Я позвонил ее брату, он сейчас подъедет. Займешься этим? — все-таки это не входит в его прямые обязанности, поэтому вежливо было спросить, хотя в помощи нам начальник безопасности компании никогда не отказывал.

— Много крови потерял? — разглядывал Андрей повязку, кровь так и не остановилась.

— Не считал. — старался не показывать, но мне было не очень хорошо. Я слабел.

— До машины дойдешь?

— Я в порядке. — держаться, так до последнего.

В машине мы договорились, что меня порезали осколки разбившегося зеркала. Неудачно занес его в дом. Андрей не был доволен, но переубеждать не стал. Обратились к знакомому хирургу — другу отца, чтобы он точно не позвонил в полицию. Он сразу понял, что мои раны к зеркалу не имеют никакого отношения, побурчал, но сообщать никуда не стал.

Меня подлатали и положили в больницу. Нужно восполнить потерю крови и исключить возможное заражение. Оказалось, что рана на груди не пустяковый порез, еще бы несколько сантиметров и Наташа могла попасть в сердце.

Андрей ждал меня в палате, до которой я сам доковылял.

— Герман, я Полине и маме сообщил. — мне это не понравилось, а еще меня настораживало его хмурое выражение лица.

— Зачем? Что ты им сказал?

— Сказал, что ты ранен, но волноваться не стоит. — Андрей не договаривал. Я внимательно на него смотрел, ждал, что он еще скажет. — Позвонил специально Полине, не хотел мать волновать.

— И?

— Поля сознание потеряла. Долго в себя привести не могли, сейчас вроде все нормально.

— Вроде? Андрей!.. — у меня слов не было. Понимаю, должен был сказать, но не по телефону! — Я еду домой!

«А ели она головой ударилась, когда падала? Может поэтому долго в себя привести не могли?»

Я должен убедиться, что с ней все в порядке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Полина

— Полина, Полиночка! — женский испуганный голос. Кто-то бьет меня по щекам. Я пытаюсь понять, что происходит. — Давай девочка открывай глаза! — на лицо и грудь прилетают брызги холодной воды.

Герман… — вспоминаю я. Сердце пропускает удар. — Что с ним?

Открывать глаза боюсь. Вдруг пропало зрение. Вряд ли мама Германа обрадуется узнав, что я больна. По щекам текут слезы. То ли от слабости, которая подчинила себе все тело, то ли от груза проблем свалившихся на меня в последнее время. Жалею себя…

Слабый стон срывается с губ. Даю понять, что пришла в себя. Нужно узнать, как там Герман?

— Полежи, Полина. Я дверь открою, звонят. Скорая наконец-то приехала. — по голосу Зинаиды Владимировны делаю выводы, что она взволнована, но не убита горем. Мою голову бережно кладут на что-то мягкое.

Остаюсь одна. Пока никто не видит, открываю глаза.

Вижу…

Плохо, размыто, но вижу! Белый потолок плывет, словно рябь на воде. Облегченно вздыхаю.

Вдох… Выдох… Слезы радости текут по щекам новым потоком — не ослепла.

Врач мужчина. Осматривает меня, задает вопросы, отвечает на них Зинаида Владимировна. Я узнаю, что мать Германа успела соскочить со стула и упала я на нее, а не на пол.

— Ну что же вы барышня такая ранимая? Маму напугали. — я не объясняю степень нашего «родства», Зинаида Владимировна тоже предпочла помолчать. — Давайте тогда поможем ей подняться и дойти до кровати, — предлагает доктор.

Вместе с медсестрой и Зинаидой Владимировной они ведут меня в спальню.

— Там Маша спит, — предупреждаю маму Германа.

— Сюда, пожалуйста, — быстро сориентировавшись, она ведет всех в другую спальню.

Мне ставят уколы, рекомендуют сходить к терапевту сдать анализы. Я киваю, а сама прислушиваюсь к разговору Зинаиды Владимировны.

Как только зазвонил ее телефон, я уже не слушала врача, все внимание на разговор женщины. Ведь там могли говорить о Германе. Я поняла, что Зинаида Владимировна общается со старшим сыном. Сейчас они говорили обо мне. Получается, что я заставила их поволноваться, пока находилась в бессознательном состоянии. Мне становится неудобно. И страшно. Мое состояние может ухудшиться и неизвестно, как будет вести себя организм.

— Как Герман? — я даже дышать перестала. — Хорошо, позвонишь, как только будут новости. Что с Наташей? — голос Зинаиды Владимировны не срывался, говорила она спокойно. — Конечно, Андрей, я присмотрю. Жду звонка.

— Что с Германом? — спросила, как только женщина проводила медиков.

— С ним все будет хорошо. — она присела возле меня. Неуверенно положила руку поверх моей. Мы будто заново знакомились. Сейчас все было не так, как при первой встрече. — За жизнь сына должна была я испугаться, а ты даже не дослушала Андрея, — мягко произносит она.