Слепой рассвет - Кристина Майер

Герман

Передумал уходить. Меня охватила злость. Ненавижу, когда Наташа пытается мной манипулировать. Шантажировать смертью может только бесчестный подлый человек.

— Просыпайся! — смял лист и отбросил его в сторону. Взял стул и присел напротив нее. Я не собирался проверять пульс или вызывать скорую, моя супруга никогда и ничего плохого с собой не сделает. Степень любви к себе у Наташи просто зашкаливает. — Я прямо сейчас отправляюсь в суд, подаю документы на развод. После твоей вчерашней выходки я передумал оставлять тебе недвижимость. — супруга реагирует на мои слова — издает слабый стон. Что они могут означать, остается только догадываться. — Думаешь, твоя игра меня впечатлит? Как там говорил Станиславский, не помнишь? «Не верю…»

— Мне плохо бесчувственное ты животное!

— Недостаточно плохо, раз ты находишь в себе силы орать. Не стоило мешать вино с коньяком. Выпей пару таблеток «антипохмелина» и придешь в себя.

Наташа села и застонала. Тошнота, скорее всего, подкатила к горлу.

— Дай воду. — мне это состояние было знакомо. Во рту сейчас пустыня, ни капли влаги. Не откажешь ведь умирающей супруге в глотке воды.

— Если ты прямо сегодня подпишись согласие на развод, я дам тебе пятьдесят тысяч долларов. В противном случае не получишь ни рубля. Суд я выиграю.

— Черногоров, не прехренел ли ты?! Три с половиной миллиона? Как я на них буду жить? Через месяц-два деньги закончатся, а дальше?

— А дальше ты пойдешь работать. Хоть гардеробщицей в театр, меня это не волнует. У тебя есть одна минута, чтобы принять решение.

— Да иди…

— Наташа! — оборвал я готовое слететь с губ жены ругательство. Наталья перестала притворяться и играть. За последние полгода я узнал ее лучше, чем за несколько лет прожитых вместе. — За языком следи, я тебе сколько раз говорил!

— Я сейчас схожу приму душ, потом поговорим. — она встала и направилась к двери.

— У тебя десять минут, — крикнул ей в след. — Не выйдешь, я уеду. — вряд ли жена управится, но может это заставит ее поторопиться.

Достал телефон, хотел позвонить Полине, но передумал. Вдруг спят. Отправился в кухню, без особой надежды на то, что в холодильнике отыщу еду. Наташа питалась воздухом и водой.

Отыскал морковь, помыл и почистил. Так себе завтрак, но хоть что-то. С Машей я за последние дни сбросил килограммов пять, некогда было есть. В спортзал, конечно, тоже не ходил.

Этот дом мне не жалко было продавать. Он так и не стал семейным гнездом. Не ощущалось здесь тепла и уюта. Эти комнаты уже и не помнят радостного смеха.

— Герман, я не хочу разводиться, — с этими словами в кухню вошла Наташа. — Сломать всегда легче, чем построить. Давай, попробуем еще раз. Я уверена, если у нас родится ребенок…

— Дети должны рождаться в любви, а не для того, чтобы сохранить брак. Наташа, мои чувства к тебе умерли. Никто не в силах их воскресить. Я последний раз предлагаю разойтись по-хорошему. Бери отступные и подписывай документы. Дом я продам, развод в любом случае получу.

— Я не хочу жить без тебя! — эмоционально кричит жена. Смотрю на нее, в душе ничего не шевелится. На ум вновь приходит Станиславский…

— Наталья, даже не думай меня шантажировать. Если решишь с собой что-нибудь сделать, пожалуйста, не звони мне и не беспокой. Предупреждать меня о своем суициде не надо. Спасать тебя я не приеду, — понимаю, что звучит жестоко, но это самый лучший способ дать понять, что манипулировать мной не стоит. — Подумай о том, что твои похороны я оплачивать не стану, а твоя родня вряд ли устроят помпезные поминки. Похоронят тебя убогонько, закапают в сырую землю, через полгода никто и не вспомнит, а так есть шанс охомутать еще какого-нибудь богатого парня и устроиться хорошо в жизни.

— Какая же ты сволочь, Черногоров! — в этот момент, зазвонил телефон в кармане. Я знал, что это Полина, поэтому сразу принял вызов.

Наташа услышав, что я разговариваю с Полей по телефону, принялась скандалить. Выкрикивать угрозы. Ее слова разбивались о мое равнодушие.

— Не стесняешься общаться при жене с любовницей!..

Супруга не умолкала ни на минуту, но ее слова пролетали мимо моего сознания. На другом конце города находилась моя дочь и женщина, которая не была мне безразлична. Слыша, насколько взволнованно Полина говорит, а поспешил ее успокоить.

— Я не позволю тебе уйти к другой! — кричит Наташа. Я прощаюсь с Полиной, обещаю скоро приехать и сбрасываю вызов. Меня настораживает звук сзади. Ощущение, будто там опасность. Холод проходится по позвонкам. Резко разворачиваюсь, успеваю отшатнуться, но лезвие ножа распарывает мне грудину. — Я нахожусь в состоянии аффекта! Ты только что разговаривал с любовницей! Судья-женщина меня поймет! — будто сумасшедшая кричит Наташа. Я окончательно убеждался в том, что ей нужна профессиональная помощь. Наташа замахивается и вновь бросается на меня с ножом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Полина

— Герман оставил мне ключи, чтобы я не звонила и не стучалась. Пока вас не было, за внучкой мы ухаживали вместе. Мой сын серьезный и ответственный мужчина, но он не имел опыта общения с младенцем. — пока она мне все это поясняет, я стою у открытой двери холодильника. Спина мерзнет, но я не решаюсь отойти, она меня будто пригвоздила к месту своим менторским тоном и строгим выражением лица.

В кухне повисла тишина. Спорить я с матерью Германа не собираюсь, а сказать мне на ее реплику нечего.

— Холодильник закрой, он портится, а квартира съемная, — не было в ее тоне агрессии, но мне не понравилось, что со мной говорят, как с неразумным ребенком. Эта женщина меня не знает, но ведет себя так, словно я недостойна находиться рядом с ней.

Выполнила ее просьбу, а дальше что? Сбежать в спальню мне не позволят. Да и Машеньку будить не хочется. Я даже не знаю, как зовут мать Германа. И вообще о чем нам с ней говорить? В глазах женщине я всего лишь любовница ее сына.

— Будете чай или кофе? — предложила, а сама мысленно просила ее отказаться от кофе. Не хватало мне только опозориться плохо сваренным кофе или еще хуже — обвариться.