Путешествие по ту сторону - Екатерина Островская

– Давайте я вас подвезу, сегодня у меня много свободного времени.

Незнакомка спорить не стала, сообщила только, что живет на Васильевском в общежитии университета.

Пришлось проезжать перекресток и за ним развернуться, чтобы двинуться в обратном направлении.

– Мой папа окончил химический факультет и аспирантуру, – продолжила пассажирка. – Познакомился здесь с мамой, они поженились, а потом уехали. Я родилась уже там, в Узбекистане.

– Сколько вам еще учиться предстоит? – поинтересовался Алексей.

– Нисколько, – тяжело вздохнула девушка. – За учебу платил отец. После того, как он умер, за один год необходимую сумму внесли родственники, но теперь отказались, сказали, что я им и так много должна, велели вернуться. Конечно, я хотела бы остаться и продолжить учебу, только ведь дорого очень, столько не заработать.

– Если хотите, я оплачу учебу, а вы будете трудиться в моей фирме: сейчас как раз требуется специалист по узбекскому языку.

– Вы и сами специалист по узбекскому, – улыбнулась собеседница и покачала головой. – Родные не поймут. Если приказали возвращаться, значит, надо так и сделать, ведь я им и в самом деле должна.

– А если вас решат выдать замуж? Найдется какой-нибудь человек, который придет и попросит вас в жены, заплатит назначенный калым, и родственники согласятся, чтобы вернуть деньги, заплаченные за год вашего обучения.

Девушка рассмеялась.

– Во-первых, за меня много не дадут, потому что я русская, да еще и образованная, по тамошним понятиям. А во-вторых, старая уже. Самые дорогие невесты – девочки, которым от двенадцати до пятнадцати лет, не умеющие ни читать, ни писать, зато знающие, что мужу нельзя возражать.

– Зато вы – красивая.

Пассажирка смутилась, но ответила:

– Это не главное. Самое большое украшение узбекской женщины – послушание.

Дорога оказалась на удивление короткой. Алексей проводил девушку до дверей общежития и напоследок снова предложил ей работу в своей фирме. Но та снова отказалась.

– Я уже билет домой взяла, через два дня улетаю.

Верещагин не стал настаивать, вернулся в свой автомобиль, завел двигатель. А перед тем, как тронуться с места, еще раз посмотрел на вход общежития. Девушка стояла возле дверей. Она помахала ему рукой и улыбнулась.

Звали ее Лариса. Алексей сказал ей, что она красива, и это было действительно так. По крайней мере, сам Леша так подумал. У девушки были темные, но не черные волосы, она не была смуглой и на узбечку походила мало, разве что прической: волосы были заплетены во множество мелких косичек. У нее были большие миндалевидные глаза, цвет которых Верещагин не смог разобрать – серые или голубые, а может, зеленые. Фигурка тонкая и стройная, двигалась Лариса красиво и с достоинством. Да, случайная знакомая была красива. Не так, разумеется, как Регина, вслед которой оборачивались на улицах и на которую вряд ли бы напали уличные хулиганы, но все-таки. И вообще, зачем заплетать волосы на восточный манер, зная, что по городу ходит масса уродов, которых это раздражает?

Алексей ехал домой, спешил к Регине. Но ощущал настойчивое желание вернуться к университетскому общежитию. Один раз он даже остановился, начал пропускать автомобили, чтобы развернуться. Хотелось найти девушку, уговорить ее не бросать учебу. Но поток автомобилей был бесконечным. Леша просидел в машине с полчаса, а потом все же направился домой.

И как раз в этот вечер Регина сама вспомнила, что согласилась работать рядом с мужем. Она же видит, как тот устает. Да и скучно сидеть одной дома.

Регина взялась за дело основательно. Сначала потребовала, чтобы Алексей уволил Кристину и Юлю, потому что две секретарши не нужны.

– Но одна все равно необходима, – возразил Верещагин.

– Тогда выбирай, какая тебе дороже.

Алексей промолчал.

Регина вышла из кабинета и тут же предложила девушкам самим выбирать, кто из них останется. Обе тут же написали заявление об увольнении. Через день Регина привела в офис немолодую женщину, оказавшуюся старой знакомой Брониславы Витальевны. Ей было под пятьдесят, лицо ее всегда оставалось непроницаемым, маленький изогнутый носик делал ее похожей на сову, а для полного сходства с мультяшным персонажем приятельница тещи носила небольшие прямоугольные очки без оправы. Секретарское дело она, вероятно, знала хорошо, потому что, принимая дела у Кристины и Юли, задавала вопросы по существу:

– А где журнал записи входящих звонков?..

– Почему ежедневник руководителя не продублирован на компьютер с подачей звукового сигнала о приближении назначенного времени?..

Кристина и Юля терпеливо все это выслушивали, словно давно знали, что именно так все и случится. Они зашли в кабинет Верещагина попрощаться, покосились на расположившуюся в кресле молодого босса Регину и задерживаться не стали. Та листала какой-то журнал, но когда обе девушки подошли к двери, не отрывая взгляда от блестящих страниц, бросила им вслед:

– Надеюсь вас никогда больше не увидеть.

– И вам не хворать! – пожелала ей Кристина.

Верещагин молчал, а Регина не могла успокоиться:

– Эти две дуры решили, что если они удовлетворяли отца, то им все будет сходить с рук. Давно надо было их вышвырнуть. Что может подумать входящий в приемную клиент, если увидит у дверей руководителя уважаемой фирмы двух шлюх? Как ты мог их обеих терпеть столько времени? Неужели тебе нравятся такие коровы?

– Мне нравишься ты, – ответил он.

И почему-то вдруг вспомнил девушку с миндалевидными глазами.

Следствие по делу об убийстве предпринимателя Сименко стояло на месте. Верещагина никто больше не вызывал и не опрашивал, в офис никто не приходил – скорее всего, в следственном управлении давно поняли, что раскрыть преступление не удастся. Алексей сам позвонил следователю Лаптеву и поинтересовался успехами. Тот ответил, что занимается теперь другими делами, поэтому вряд ли сможет сообщить что-то новое.

И добавил:

– Тем более по телефону.

– Я в конце дня буду проезжать мимо, – сказал Алексей. – У вас есть возможность встретиться со мной?

– Не вижу смысла, – ответил следователь. И тут же обронил: – Сегодня я освобожусь не раньше семи.

На самом деле Верещагин не собирался проезжать мимо. Но в словах Лаптева явно прозвучал какой-то намек, и ему очень хотелось повидаться с ним.

Семи еще не было, а следователь стоял у дверей районного управления и курил. Леша остановил машину и посигналил. Лаптев с невозмутимым видом притворился, будто не понял, кому предназначен сигнал клаксона, сделал еще одну затяжку, выдохнул, потом огляделся, погасил сигарету о подошву ботинка, опустил сломанный окурок в мусорную урну и направился к автомобилю.