Плачет рея по пирату - Евгений Сухов

Уверенно подхватив широкой ладонью соседку за талию, он направился к выходу. Она особенно не возражала, лишь когда рука скатилась чуть ниже, она бросила на ухажера недовольный взгляд.

– Спасибо, милок, – проговорил Гурий, сгорбив спину.

Идти до дома минут пятнадцать, вот только никогда бы он не подумал, что в его жизни они могут быть самыми длинными. Кровь в висках пульсировала так, словно он только что совершил изнурительный марш-бросок.

Село похорошело: там, где в его время кособоко стояли сараи и деревянные дома, теперь возвышались каменные строения. То отстраивались разбогатевшие отпрыски; теперь они воспринимали малую родину в качестве дачи, где можно было жарить шашлыки и, собравшись с приятелями, попить пивка. За поворотом стоял отцовский дом с зеленой крышей. Гурий невольно понемногу умерил шаги, хотел немного оттянуть время встречи со своим щемящим прошлым. Но былое предстало неожиданно, как и подобает, в образе сухого, но крепкого старика, коловшего во дворе дрова.

Остановившись, Мухаджир непроизвольно залюбовался работой отца – экономно, расчетливо, ни одного лишнего движения. Как на войне! Работал он столь же правильно, как и жил.

Отец распрямился, посмотрел на незнакомого старика, стоявшего у прикрытой калитки, и коротко спросил:

– Кого ищешь, дед? Может, чем помочь?

– Воды бы мне испить, – сухо произнес Мухаджир, стараясь протолкнуть глубоко в глотку колючий ком.

Отец внимательно посмотрел на старика, а потом, отложив топор в сторону, пошел к двери, сказав на ходу:

– Обожди, дед, сейчас принесу.

Он был из тех людей, что никогда не отказывают путнику в глотке воды – вот только потом, как и положено староверу, выбрасывал оскверненную посуду на дорогу.

Из дома отец вышел с большой металлической кружкой, до самых краев наполненной компотом. На поверхности плавали ягоды и маленькие кусочки аккуратно нарезанного яблока.

– Компот сгодится?

– Сгодится, – прохрипел Мухаджир, принимая из рук отца кружку.

– Мне твое лицо знакомо, старик. Мы с тобой часом нигде не встречались?

Гурий, допив компот, вернул кружку:

– Встречались.

– Напомни где… Что-то в последние годы у меня память стала дырявой.

Кружку отец держал одним пальцем, будто опасался испоганиться.

Потянув за кончик седого уса, Мухаджир показал посеревшее лицо.

– А теперь узнаешь, батя?

На лице старика не выразилось и тени волнения, вот только рука слегка дрогнула, едва не выронив кружку. Батяня был отлит из крепкого металла, и даже восьмой десяток не сумел покрыть его коррозией. Оставалось только позавидовать – ведь еще неизвестно, каким Гурий сам будет в его возрасте.

Проявив выдержку, отец не бросился обнимать сына, не воскликнул от удивления, даже калитку широко не распахнул, чтобы пропустить во двор. Просто застыл как вкопанный, разглядывая родное лицо.

– Узнаю, Гурий… Только ты во двор не заходи. О тебе спрашивали. Кто знает, может, и сейчас откуда-то наблюдают.

– Кто спрашивал?

– А разве ж их поймешь, кто они такие? А корочки, что они мне показали, так их сейчас на любом базаре купить можно. Ты бы поостерегся.

– Спасибо, батя.

– За что?

– За то, что не попрекаешь.

– А чего попрекать-то? Твоя жизнь, тебе и решать. Видно, так суждено было. Своим умом живи! Вот только кружку я выброшу, не обессудь, – сказал старик. – Теперь ты другой веры, опоганена она.

И брезгливо отшвырнул посуду в кусты.

– Я понимаю… Мать где?

– К соседке пошла, сказала, что скоро будет. Ждать не советую – опасно, мало ли чего. А так, если спросят, скажу, что путник проходил, воды ему подал.

– Обо мне матери скажешь?

– Не обессудь, промолчу. Хотя и тяжело мне будет. Беречь ее нужно, не хочу расстраивать, что не повидала сына. И так она очень тоскует.

– Знаю, – прохрипел Мухаджир.

– А теперь иди, – поторопил отец. – С богом! Время вышло. Неизвестно, что еще соседи подумают, с чего бы это я с путником разговорился. Прежде такого не бывало.

– Хорошо, отец, пойду.

– Ты, это…, – вдруг слегка треснувшим голосом произнес отец. – Ты бы того… Поберег себя… Ты у нас один. Мало ли чего… А мы тебя всегда ждем.

– Я знаю, батя, – приостановившись, сказал Мухаджир. – Мне от этого легче.

И, согнувшись, словно принял на себя всю тяжесть сказанных слов, пошел далее. Встречные с ним здоровались, не потому, что узнавали, а оттого, что так было принято, и он отвечал им так же, слегка старческим фальцетом.

Выбравшись за пределы села, Мухаджир убедился, что вокруг никого нет, и только после этого достал телефон. Ибрагим в списке контактов был под третьим номером. Номер мобильного телефона он дал ему во время последней встречи, наказав звонить в случае необходимости. Вот только Мухаджир никак не полагал, что таким правом придется воспользоваться.

Возможно, что этот звонок перекроит его жизнь в очередной раз, сделав ее еще более сложной. Ибрагим был из тех людей, которые не пренебрегали второстепенными деталями, предпочитая докапываться до сути.

Колебание было недолгим: на счет «три» Мухаджир нажал на кнопку и услышал длинные гудки, а затем – знакомый голос.

– Здравствуй, Ибрагим.

– Здравствуй, брат, – ровно и размеренно произнес Ибрагим. – Что-то произошло?

– Произошло. За мной по пятам идут федералы. Оставаться в России небезопасно. Мне нужно покинуть Россию на некоторое время, пока все не утрясется, а потом я продолжу наше великое дело.

– Хорошо, – отозвался Ибрагим. – Я тебя понимаю. Поедешь через Турцию, тебя там встретят. Я тебе отправлю сообщение, куда тебе нужно обратиться, они помогут. Думаю, что для тебя у меня найдется дело. Кстати, что там произошло с имамом?

– Насколько мне известно, его убили федералы.

– Ах, вот как. Ты случайно не знаешь подробностей?

– К сожалению, нет. Меня там не было.

– Жаль. Буду рад нашей следующей встрече.

И уже в следующую секунду прозвучали короткие гудки.

Интересно, какое такое дело он для него планирует? Впрочем, это не столь уж и важно.

Посмотрев на часы, Мухаджир заторопился в обратную дорогу.

Находясь в тенистом финиковом саду, где шелестела высокая и густая трава, трудно было поверить, что всего-то в километре от этого райского уголка лежит каменистая знойная пустыня. Возможно, что где-то есть места и получше: плодородные, с высокими деревьями… Но, как известно, родину не выбирают. Где родился, там и пригодился. Не беда, что Аллах обделил эту землю своими дарами; важно то, что в этих местах дышится очень легко, как нигде в другой точке мира. И его миссия заключается в том, чтобы сделать этот клочок выжженной земли как можно более пригодным для обитания.