В опасности - Флинн Берри

* * *

Ни один из кабаков в городке не может вместить всех тех, кто пришел сегодня проститься с Рэйчел, поэтому мы разбиваемся на группы. Не сговариваясь, те, кто живет в других городах, отправляются в «Руки мельника», местные жители выбирают паб «Дак энд Кавер». Правда, есть некоторые исключения. Стивен отдает предпочтение «Дак энд Кавер». Из церкви он идет один, и вид у него такой, как будто он решил покончить с собой. Ни один из детективов на поминки не остается. Они рассаживаются по своим автомобилям и уезжают к себе в Абингдон.

В пабе «Руки мельника» я несу свой бокал с виски через все помещение, переходя от одной группы людей к другой.

Все наблюдают за мной. Многие гости высказывают соболезнования по поводу такой потери, а потом снова возвращаются к разговорам на совсем другие темы, что для меня пока что невозможно. В глазах стоят слезы, от этого помещение приобретает некие дополнительные грани и секции, которых в действительности не существует. Я с удивлением обнаруживаю, что некоторые вещи, которые было всегда трудно уладить, остаются такими же сложными. Я ухожу в туалет восемь раз и три раза, чтобы покурить.

Меня удивляет и тот факт, что Лиам не явился сюда, хотя, конечно, Марта и не должна была бы приглашать его. И с какой стати Лиаму приходить, ведь мы с ним уже не вместе. Мне вспоминается песня, с которой он всегда начинал встречи.

Дейзи, крестница Рэйчел, находит меня на улице, под козырьком, где я курю. Она набросила пальто на тоненькую черно-белую тельняшку и джинсы. Дейзи обнимает меня и говорит:

– Мне ее так не хватает!

Я киваю, уткнувшись подбородком в ее плечо.

У них была договоренность. Если что-то случится с Хелен, Рэйчел возьмет Дейзи к себе. Я даже внутренне была готова к чему-то подобному. Когда Дейзи была помоложе, я думала, что если Рэйчел действительно придется удочерить ее, я сама перееду к ним, чтобы помогать сестре. И такая мысль о предстоящей ответственности даже восхищала меня.

– Рэйчел хотелось бы, чтобы ты взяла какую-нибудь ее вещицу на память, – говорю я.

– Какую?

– Понятия не имею. Просто зайди к ней в дом и выбери что-нибудь сама.

Мы возвращаемся в паб. Никто не хочет говорить о том, что произошло, и о том, как именно я обнаружила ее. Все считают это ужасным – обсуждать последовательность недавних событий – и, видимо, ждут, что я начну говорить о жизни Рэйчел, что мне, от отчаяния, и приходится сделать. Но и о случившемся ужасе мне тоже хочется поговорить, причем не только с полицейскими. Например, самой Рэйчел уж точно захотелось бы узнать все в мельчайших подробностях.

Я снова направляюсь в туалет. Возвращаясь в бар, я замечаю, что толпа поредела. Голова у меня поникает. Марта выводит меня на улицу. Я молча прижимаюсь к ней, пока мы бредем по центральной улице.

У себя в номере я смываю косметику с глаз и губ и бросаю испачканные тампоны в мусорное ведро. Марта забирается в кровать. Она кладет подушку посередине, как всегда это делала еще во времена нашего студенчества, и говорит:

– Это чтобы защищаться. Я же тебе все лицо изуродую, если вздумаешь перетянуть на себя мое одеяло.

Собака вращается под потолком. Я слышу, как пес поскуливает. От падения шея у него не сломалась, и поводок сейчас душит его. Я встаю на кровать и тянусь руками вверх, чтобы достать до него. Если я приподниму пса хотя бы на пару сантиметров, он сможет дышать. Но я не достаю до него, да и самого его здесь больше нет, а Марта зовет меня по имени.

Утром мы с Мартой сидим за столиком возле гостиницы, одетые в пальто. Она курит, мы смотрим на проходящие мимо поезда со сверкающим металлом, пассажиры такие серьезные в свете зимнего солнца.

– Ведущий детектив хочет открыть свой собственный рыбный ресторанчик в Уитстейбле, – говорю я.

– А второй что?

– Он очень умный. Оба детектива умные, но я не знаю, насколько хорошо они выполняют свою работу.

Весной около «Охотников» устанавливают белые холщовые зонтики. Как раз их я и высматривала всякий раз, когда подъезжала к станции, именно эти четыре грубых парусиновых зонта. Так я понимала, что приехала. Сейчас наш столик пустой, и я передвигаю свою чашечку с кофе к отверстию в середине стола.

– Ты хочешь, чтобы это дело получило широкую огласку? – спрашивает она.

– Нет, – резко отвечаю я. Марта тушит свою сигарету и чего-то ждет. – Самые нашумевшие дела никогда не разгадываются.

– Правда?

В тишине мы вспоминаем имена известных жертв. Я кладу руки на колени. Над нами проплывают облака.

Марта обута в замшевые ботинки, на шее у нее льняной шарф. У ее семьи имеется поместье в Сайренсестере с винным погребом и оружейной комнатой, что ее всегда немало смущает. На одной из моих любимых фотографий Марта стоит на холме, покрытом вереском, преломив винтовку в руке.

– Может быть, ты хочешь организовать частное расследование? – спрашивает она. – Я нашла одного сыщика в Оксфорде с отличными рекомендациями.

– Нет, пока что не хочу. Не стоит вмешиваться в работу полиции. И все же попрошу тебя об одной услуге. Ты поможешь мне сдать в наем мою квартиру?

– Ты до сих пор не хочешь вернуться?

– Полиции нужно, чтобы я пока что оставалась тут.

– И сколько же это продлится?

– Они мне не сказали. – Я их хорошо понимала и сама не думала пока что возвращаться домой. – Рэйчел говорила, что тут что-то не так с самим городом, это было всего несколько недель назад. Она выставила свой дом на продажу и сняла квартиру в Сент-Айвсе. Мне кажется, сестра хотела скрыться от кого-то.

– Но не обязательно, что убийца жил в Марлоу.

На станции в динамиках раздается характерный звук, и автомат сообщает нам о прибытии лондонского поезда. Мы одновременно поворачиваем головы и прислушиваемся. Марте скоро надо уехать в город, у нее назначена важная встреча.

– Ты можешь себе позволить оставаться здесь?

– Я взяла кредит.

На крыше гостиницы сверкает золотой петух. Верхний предел моей кредитной карты составляет восемь тысяч фунтов. Когда я доберусь до этой цифры, нужно будет оформлять другую карточку.

– Приезжай ко мне и живи у меня, – предлагает Марта, но я отрицательно мотаю головой. – Ну, тогда я сама сюда приеду.

– Не сможешь.

– Я бы не против немного отдохнуть.

– Врешь.

Марта играет в пьесе Кэрил Черчилль в театре «Роял-Корт». Я видела эту постановку в начале месяца. Там занято всего два актера, и это пока что ее лучшая роль.

– Нет, так будет лучше. Если я не буду жить сейчас одна, я в дальнейшем уже никогда не смогу.