Ложь без срока годности - Юлия Ефимова

– Можно обойтись без экскурса в гороскопы, – взмолился Алексей, – огради нас, пожалуйста, от этой чуши.

– И ничего не чушь, – обиделась Мотя, – я дело говорю.

– Ну, если ты такая умная, расскажи тогда, что ты наработала, – продолжила совещание уязвлённая Зинка, в душе она понимала, что Мотя права, и ругала себя что есть сил. Как так, почему она сама не подумала об этом раньше и потеряла кучу времени, просто убирая комнаты.

– Ну что, – по-деловому продолжила Матильда, – то, что они все здесь чокнутые – это точно. Марго, баба, конечно, крутая, вся из себя сделанная, но, видно, очень нервная, постоянно вздрагивает, глаза на мокром месте, ну, или придуривается. В библиотеке я не была, всё равно там ничего не понимаю. Видела старшего сына хозяина, чистый хипстер, волосы длинные, до плеч, висят грязными сосульками, серьга в носу и мотня до колена. Жена у него под стать мужу, зелёно-розовые волосы и вся в татухах, я не ханжа, но цветные татухи – это прескверно, особенно когда они красные, и особенно на лице. Пока сынок с папой о чём-то в кабинете ругался, она в гостиной одна сидела. Ну, я к ней и подкатила поговорить, в общем, их в этом доме не любят.

– Ты когда это всё успела? – поразился Алексей.

– Пока вы, мистер-дельфин, плескались в ванной, кстати, Лёшик, ты, эт самое, осторожней, я слышала, если так тщательно мыться, можно смыть весь наружный защитный слой кожи, забыла, как он называется, – Мотя на полном серьёзе начала вспоминать термин, закатывая глаза к небу и перебирая в голове все доступные ей слова.

Алексей, конечно, был уверен, что в её копилке их максимально мало, но не стал мучить девушку и недовольно подсказал:

– Эпидермис.

– Точно, – счастливо воскликнула Мотя, – так вот, если ты сотрёшь эпидермис, то упадет иммунитет и ты можешь заболеть, – как ни странно, но Мотя сейчас не шутила, а говорила на полном серьёзе.

– Это оправдание грязнуль, – попытался оскорбиться Алексей.

– По-моему, два часа в ванной – это перебор, но моё дело предупредить, я же не просто так говорю, я же училище закончила, нам там много всяких интересных вещей рассказывали, про грибок на ногтях и про болезни кожи, хотите расскажу? – продолжала настаивать Мотя.

– Нет-нет-нет, – ужаснулся от подробностей Эндрю, – нам не интересны объёмы твоего глубокого образования, пожалуйста, избавь нас от подробностей.

Алексей же, немного покраснев, сказал:

– Ну я же не всё время мылся, я кожу после самолёта увлажнял, если ты училась, то должна знать, что после самолёта кожа сохнет.

– Фу, ну это всё меняет, – облегчённо вздохнула Мотя, зачем-то потрогав свою, будто проверяя, не нужно ли ей сейчас срочное увлажнение.

– Может, всё-таки объяснишь, почему их здесь не любят? – прервала их косметическую дискуссию Зинка.

– Людка сказала, что папаша стыдится своего сына, а заодно и невестку. Денег им не даёт, живут они в Тае, но на эти два праздника – день рождения отца и мачехи – приезжают обязательно, так как Руслан мечтает помириться с семьёй.

– А работать они не пробовали? – вставила риторический вопрос Зинка.

– Честно, на что живут они, я не знаю, я спросила, она не ответила, глупо закатив глаза к потолку, из чего я сделала вывод, что что-то незаконное. Но билеты из Таиланда во Владивосток в мае и октябре всегда покупает отец, она сказала, они сами бы не осилили. Такая смешная – говорит, что не верит, что отец когда-нибудь вообще даст денег, а летает, только чтоб свою мать и младших братьев навестить, та тоже здесь живёт, во Владивостоке.

– Какое странное совпадение, Руслан и Людмила, прям как у Пушкина? – вдруг спросил Эндрю, словно это было сейчас самое важное.

– Действительно странное совпадение, – задумчиво сказал Алексей, – статистически очень редкое.

– Ой, ничего странного, – махнула рукой Мотя, – у меня подруга была, Ленка Сорокина, так она вышла замуж за однофамильца, Димку Сорокина, прикинь, даже фамилию менять не пришлось.

– Молодец ты, – как-то грустно сказала Зинка, – ты одна из нас не теряла времени.

– Ну почему же, – на этих словах Алексей выпрямился, – я познакомился с правой рукой хозяина, Макаром Васильевичем Жвачкиным, который здоровается с мужчинами объятиями и просит называть себя Макаром. Скажу честно, неприятный тип, одет скромно, хотя он управляющий холдинга «Дрозд» уже десять лет, думаю, получает он много. По-деревенски закатывает рукава свитера показать, какие у него часы, а они мало того что «реплика», а не оригинал, так ещё и прошлогодней коллекции. Про обувь вообще молчу, ботинки китайского производства стоимости три копейки. Очень боится хозяина, но, с одной стороны, это нормально – бояться начальства. При этом сам хозяин к нему очень благосклонен, мне сказал, что Макар – его палочка-выручалочка и что он ему верит на все сто, в бизнесе лучше нет. У гения бизнеса в это время бегали глаза и взгляд был устремлен в пол. Плюс ко всему, я почти уверен, что он очень нуждается в деньгах, хотя работнику такого ранга не положено.

– А ведь я тоже его видела, – сказала Зинка, вспомнив этого странного мужчину. Этакий холостяк, который строит из себя Дмитрия Нагиева, с мажорским нашейным платком, сверкает лысиной и яркими носками. – Этот тип выходил из комнаты Марго. Меня он не видел, но, когда спускался, был очень зол, приговаривал что-то типа – дура.

– Так, у нас уже двое подозреваемых, – начал рассуждать Алексей, – старший сын и управляющий. Теперь нам интересна семья Ванюшкиных, это сводный брат хозяина Константин, с женой и дочерью, ещё младший сын Виктора Александровича – Тимур, помеченный как мажор, а также надо бы раскусить вдову младшего брата Эмму, которую Виктор считает почти святой. Было бы здорово, если мы кого-нибудь из этих девяти кандидатов к завтрашнему дню исключим из списка подозреваемых, а лучше вообще найти настоящего вора и картину.

– Ну всё, пора, – сказала Мотя, – сейчас гости начнут собираться.

– Ну давайте, ребята, – Эндрю пожал руку Алексею, – вся надежда на вас, нам с Зинкой туда нельзя.

– Знаете, дед меня всегда учил замечать несоответствия, то, что выбивается из контекста или, можно сказать, глаз режет, что-то нелогичное, что выпадает из общего ряда. Попробуйте замечать мелочи, пусть вам на первый взгляд они покажутся незначительными, неважными, – дала свой напутственный совет Зинка.

– Ты знаешь, – задумчиво протянула Мотя, – вот ты сейчас сказала, и я вспомнила: мне бросилось в глаза, что всё в доме новое, дорогое, мебель, ремонт, интерьер, даже если сделано под старину, по сути, всё равно новое, а вот зеркало в гостиной висит старое, почти поблекшее, смотреться в него невозможно. Как думаешь, это важно?

– Посмотрим, надо узнать, что это за зеркало и почему оно там висит, – сказала Зинка, а в своём блокноте пометила «зеркало?».

Матильда очень переживала, хоть и не показывала этого. Ей очень хотелось быть полезной команде, не подвести новых друзей. У неё никогда не было компании, она никогда не чувствовала себя кому-то нужной. Даже в семье белая ворона-Мотя была чужой, родители и старшие сёстры считали её юродивой за глупые мечты и мировоззрение. Никто никогда не считал её особенной, хотя, надо отдать должное, где-то глубоко внутри она себя чувствовала именно такой. А вот старик Штольц разглядел, поговорив с ней всего пару часов, он заметил её, понял, выбрал. Она в душе была очень благодарна Савелию Сергеевичу, за это и старалась оправдать возложенное на неё доверие. Была, конечно, ещё одна весомая причина, по которой ей очень хотелось себя проявить, и это были не деньги. Алексей, красивый мужчина из её заветных снов, нет, она не была дурочкой и видела его отношение к ней. Поведение её принца в сторону Моти колебалось от презрительного до саркастичного. Естественно, она ни на что не надеялась, потому что где он и где Мотя. В обычной жизни у них бы не было шанса даже пересечься, но раз судьба решила сыграть с ними в подкидного дурака и сейчас она в роли его супруги, то, может, Дима Билан и прав, и невозможное всё-таки возможно.