Подари мне счастье - Джанмария Анелло

– Ты моя жена, – прорычал Ричард сквозь зубы. – Больше никаких разговоров о разводе или аннулировании. Ты поняла?

Она попыталась кивнуть, но он захватил ее губы в неистовом, яростном поцелуе, сделал резкий толчок и задрожал, а потом повалился на нее, орошая своим семенем.

С лихорадочно колотящимся пульсом Ричард скатился на бок. Она казалась такой маленькой, такой хрупкой в его руках, кожа ее все еще пылала после их жаркого соития, от волос исходил сладкий аромат роз. Язык все еще хранил вкус ее губ и кожи, но Ричард хотел еще. Еще и еще.

Хотелось продвигаться медленно, неторопливо, растягивая наслаждение, ведь она же девственница, черт возьми. Но он чувствовал себя так, будто это он девственник с дрожащими руками и неуверенными пальцами, готовый пролить свое семя от одного лишь поцелуя. Что такого в Ли, что заставляет его терять ум? Рассудок? Самообладание?

Собственные слова вернулись, чтобы преследовать.

«Именно так все должно быть между нами», – сказал он ей, но это неправда. Ричард солгал. Бессмысленное слияние тел, быстрый прилив освобождения, и все.

Но не рискованное путешествие, наполненное эмоциями. Не эта безумная жажда обладания. Не этот опасный уклон его мыслей.

Его жена. Его… жена. Его.

Он должен был прислушаться к логике и разуму.

Он должен был отправить ее в Корнуолл.

Когда Ли проснулась, ей с трудом удалось побороть желание натянуть одеяло на голову и не выходить из своей комнаты.

В этом желании она без труда узнала трусость, волнующее смущение. Пробормотав что-то об утренней верховой прогулке, Ричард ушел час назад, но не раньше, чем привлек к себе и поцеловал до захватывающего дух изнеможения.

Боже милостивый, что он должен думать о ней?

Она определенно не последовала отцовскому совету лежать неподвижно и исполнять свой долг. Нет, она вела себя как распутница, стонала, когда его руки гладили грудь, дрожала, когда его пальцы ласкали чувствительную плоть. Одна лишь мысль о его губах у нее на шее, о языке, дразнящем и пробующем на вкус, вызывала томительный жар внизу живота, опаляла кожу огнем желания.

Но все равно она не трусиха. Она не будет прятаться.

И не будет стыдиться того, что отвечала своему мужу.

Она любит его. Сегодня ей понятно это не больше, чем вчера, но это уже не имеет значения. Она любит его. И он тоже полюбит ее. Возможно, не сегодня и не завтра, но скоро полюбит ее так же, как она любит его. Но она не завоюет его любовь, прячась в своей комнате.

Ли решительно обкинула одеяло, набросила халат и позвонила своей горничной. Пока ждала, не спеша обошла свои покои. То, что выглядело ужасно в свете камина, показалось еще более чудовищным в лучах утреннего солнца, отсвечивающего от желтых стен. Причудливый набор столов и стульев напоминал одновременно китайскую пагоду, турецкий храм и египетскую гробницу.

Пришла молодая девушка, примерно такого же возраста, Как и Ли, с несколькими свежевыглаженными платьями, переброшенными через руку.

– Доброе утро, ваша светлость. Я Мариэлла. Я распаковали большую часть ваших сундуков и принесла воды.

«Ваша светлость». Ли поежилась. Она никогда к этому не привыкнет.

– Спасибо, Мариэлла.

Она помылась и с особым тщанием оделась в муслиновое платье, расшитое узорами в виде веточек. Это было глупое тщеславие, но ей хотелось, чтобы Ричард увидел в ней элегантную леди, а не ту растрепанную девицу в старом замызганном платье, какой она предстала перед ним в самом начале.

Благодарение Богу, что он не послушал ее глупого лепета о разводе. Это был непродуманный план, теперь Ли это сознавала, но она была так напугана, она была почти в отчаянии.

Обжигающий румянец вспыхнул на щеках. Ей надо прекратить думать о Ричарде, иначе она так никогда ничего не сделает.

Она написала записки тете и миссис Бристолл, указав свой новый адрес, и вручила послания служанке.

Быстро пригладив волосы и сделав несколько глубоких вдохов, дабы унять учащенное сердцебиение, Ли открыла дверь и стала спускаться по лестнице. Один лишь взгляд на массивный холл с его позолотой и мрамором напомнил Ли, что она понятия не имеет, где находится и куда идти. Ричард обещал, что представит ее челяди и проведет по дому, когда вернется.

Возможно, ей все-таки следовало остаться в своих комнатах.

К счастью, вслед за ней в холл спустился Джеффри. Он был одет для верховой езды, его карие глаза поблескивали.

– Доброе утро, сестра. Вы как будто в замешательстве. Быть может, ищете завтрак?

Ли рассмеялась:

– Вы снова спасли меня, Джеффри. Я начинаю думать, что вы мой рыцарь-спаситель.

– К вашим услугам, – проговорил он с царственным поклоном и широким взмахом рук.

Весело болтая о чудесном дне и прекрасной погоде, Джеффри взял ее под руку и повел по коридору. Когда они проходили мимо библиотеки, Ли поймала себя на том, что озирается вокруг, как путешественник в незнакомой стране. Каждая комната, которую они проходили, была меблирована элегантнее и изысканнее предыдущей.

Хотя дом ее детства был достаточно красив, он не шел нив какое сравнение с этим величественным дворцом, выдающим себя задом. Испуганный ребенок, живущий в Ли, хотел убежать обратно в свои комнаты и спрятаться, но она отказывалась поддаваться своей неуверенности. Она теперь хозяйка этого дома.

– А это столовая, – сказал Джеффри и повернулся, чтобы уйти.

– Подождите! А вы разве не будете завтракать?

– Не могу. У меня назначена встреча с друзьями, я опаздываю.

Ли на мгновение стиснула руки, медленно и глубоко вдохнула, затем вошла в комнату. Господи помилуй, что же это с ней? Надо взять себя в руки.

Ли думала, что столовая по крайней мере будет маленькой и уютной, но она оказалась огромной, обшитой самыми роскошными панелями вощеного красного дерева. И все же это была приветливая комната, светлая от множества арочных окон с ниспадающими алыми портьерами, украшенными золотой бахромой.

Привлеченная соблазнительным запахом жареного мяса, Ли подошла к буфету.

– Доброе утро, – сказала Рейчел, впорхнув в столовую. Подле нее возник лакей. – Просто чай. – Она взглянула на тарелку в руках Ли, и ее губы чуть заметно поджались, а брови приподнялись в удивленном неодобрении.

Ли вздохнула. Дома завтрак был делом неофициальным, Можно было поесть, когда захочешь. Здесь же все было чопорным и формальным, от еды до одежды. Платье Рейчел из легкого, тонкого шелка цвета масла, казалось, больше подходит дни грандиозного бала, чем для утренней трапезы, отчего Ли почувствовала себя плохо и безвкусно одетой. Но Рейчел улыбнулась, ее голубые глаза были мягкими и располагающими. Ну, по крайней мере, хоть одно приветливое лицо.