Паренек из Уайтчепела - Евгения Бергер

Ридли был непреклонен, и Джек рассказал обо всем, даже о том, что узнал от старого Джима – банда рыжего Джона и была пресловутыми «призраками», о которых говорил весь Лондон. Инспектор отмахнулся:

– Это мы и без твоего знаем, припозднился ты со своими откровениями, парень. – А потом строго припечатал:

– Я велел тебе носа из дома не высовывать, велел сидеть и помалкивать, а ты что, обманул миссис Вилсон... меня обманул... и сбежал. Я был о тебе лучшего мнения, Джек, даже после этой ночи я был о тебе лучшего мнения. А теперь...

– Сэр, – слезы вскипели в глазах Джека, подобно молоку на плите нерадивой хозяйки, и он с трудом справился с ними, смаргивая непокорную влагу: – Я вовсе не думал сбегать. Я бы не стал, вы же знаете... Я только помочь... просто помочь хотел, – Джек утер нос рукавом своей рубашки.

Но Ридли его слезы, казалось, нисколько не тронули, и он тем же строгим голосом продолжил:

– Ты участвовал в этом ограблении, парень, ты такой же вор, как и они, понимаешь?

– Сэээр, – жалостливо протянул Джек.

– В глазах общества ты ничем не лучше этих заматеревших в своих грехах преступников, – продолжал тот свою отповедь. – Стоит мне только слово сказать, и тебя вздернут без суда и следствия... Станешь козлом отпущения! Хочешь?

Джек тяжело сглотнул – ему показалось, что пеньковая веревка уже стянулась узлом на его тощей шее – и отрицательно замотал головой.

Ридли встал из-за стола и подошел к нему почти вплотную.

– Если не хочешь на виселицу, Джек, то лучше бы тебе сидеть да помалкивать... Надеюсь, ты это понимаешь?

Паренек утвердительно кивнул, и Ридли неожиданно осведомился:

– Так что там с твоим «помочь хотел»? Где пропадал, рассказывай.

Джек начал рассказывать о «старом» кэбмене Джиме и его уничижительных словах в адрес мисс Хорн, а потом перешел к ушлому аптекарю – потеря трех пенсов все еще жгла Джеку карман – и поведал о покупке умершей столовой соды... Ридли удивился:

– Не понимаю. Зачем ей это?

И растерянность инспектора позволила Джеку почувствовать свое временное превосходство.

– Ребеночек, сэр, – решил просветить он инспектора. – Аптекарь считает, что мисс Хорн понесла, вот и хотела в этом достоверно убедиться.

Ридли кашлянул в кулак.

– Понесла, говоришь? Интересная новость.

И пока он стоял, глубоко задумавшись, Джек решился добавить:

– Сэр, вечером устраивают поминки в пабе на Флит-стрит, там завсегда рыжий Джо отирался со своими дружками – говорят, деверь его это место содержит. – И с мольбой в голосе: – Отпустите туда сходить. Вдруг я что новое узнаю! А убежать – не убегу, могилой матери клянусь, не убегу! Инспектор Ридли, пожалуйста.

Мужчина окинул Джека внимательным взглядом, как бы примеряясь к его словам, а потом произнес:

– С тобой пойду.

И парнишка аж взвился на месте:

– Нет, сэр, нельзя, вы все испортите. Они ж шпика за милю учуют... даже одетого в штатское. – И заключил: – Лучше я сам, один. Потолкусь среди людей, послушаю. На меня никто внимания не обратит. Пустите... я ж помочь хочу!

Ридли кивнул головой, как бы сдаваясь под Джековым натиском, только добавил:

– Без глупостей там, слышишь? В паб и обратно. А иначе ничего не обещаю, парень...

– Спасибо, сэр, – расцвел Джек радостной улыбкой, но в тот же момент сдулся, поинтересовавшись: – А домой мне можно?

Инспектор Ридли строго на него взглянул:

– Здесь останешься. Я велел миссис Вилсон приготовить комнату для тебя... – И совсем для острастки: – Твое будущее в моих руках, Джек. Не заставляй меня пожалеть о приложенных усилиях...

– Не пожалеете, сэр, обещаю вам. – И с грустью в голосе: – Я ведь по глупости с ними пошел... Дурак, потому что. – Ридли хмыкнул, как бы говоря «а то я не знаю», и Джек с жаром продолжил: – А теперь помочь вам хочу, доказать, что я не таков... Не преступник я, сэр. Может, это Каннинг девушку эту убил, соблазнил, обрюхатил, а потом убил... Уверен, так оно и было.

– Больно ты на суждения скор, малец, – одернул его мужчина. – Сначала улики собрать надо, а потом уж людей обвинять. Иди уже к миссис Вилсон, мне пора в участок возвращаться.

Потом позвал экономку и сбыл подопечного с рук на руки, чему та не очень-то обрадовалась.

Инспектор Ридли вернулся уже в сумерках, и миссис Вилсон захлопотала вокруг него, квохча и причитая. Джек держался в стороне, готовый вот-вот отправиться на свою вечернюю вылазку...

– Могу я идти, сэр? – спросил он в нетерпении, и мужчина кивнул головой.

– Будь осторожен.

Во входную дверь постучали, Ридли мгновенно насторожился. Кто бы это мог быть в такой час? Он определенно никого не ждал. Джек тоже подобрался...

Только миссис Вилсон подплыла к двери и чинно осведомилась:

– С кем имею честь говорить?

Ответ поразил ее настолько, что пресловутую дверь она распахнула почти рывком и посторонилась – в прихожую вплыла женская фигурка, закутанная в темный плащ.

– Могу я видеть инспектора Ридли? – спросила неожиданная гостья и, кивнув в сторону своей спутницы, добавила: – Благодарю, Мария. – Та как раз приняла у нее плащ и передала его ошеломленной миссис Вилсон. – Я знаю, что он дома...

– Дда, дда, – запинаясь, откликнулась экономка, и в этот момент сам хозяин дома пришел ей на помощь:

– Не волнуйтесь, миссис Вилсон. Я сам приму нашу гостью... – И в сторону незнакомки: – Желаете пройти в мой кабинет?

– Да, пожалуйста.

Обе женщины последовали за инспектором, а Джек тем временем шмыгнул за дверь – и был таков!

– Итак, леди Каннинг, чем обязан такой чести? – осведомился Ридли, указывая в сторону дивана, и женщина улыбнулась:

– Как вы догадались? – А потом сама же и ответила: – Полицейская смекалка, я понимаю. – И уже серьезным голосом: – Простите меня за этот несвоевременный визит, мне не следовало бы здесь находиться, вот только смолчать я не могла... – Она кивнула своей спутнице, и та подала инспектору тонкую стопку писем. – Это письма бедняжки Розмари Хорн... Любовные письма Розамари Хорн, – добавила она со значением.

Инспектор Ридли присмотрелся к своей собеседнице повнимательнее: относительно молода, лет тридцати, не больше, хрупкая и невероятно бледная, она производила впечатление человека, подспудно отягощенного