Как покорить герцога - Меган Фрэмптон

— Нет, так не годится. Это будет выглядеть не слишком прилично. — Он опять нацепил привычную ему светскую маску благопристойности, которую Маргарет терпеть не могла.

— Конечно, это неприлично, — усмехнулась она. — Именно поэтому мне так хочется, чтобы вы меня сопровождали. Я нарочно поступаю вопреки приличиям. Иногда это бывает опасно, но в таком случае вы сможете предотвратить опасность, если она вдруг возникнет. Впрочем, да здравствуют приличия! Я вполне могу обойтись без вашей помощи, ведь ходила же я туда раньше, и ничего пока со мной не случилось.

Маргарет тяжело вздохнула: несмотря всю свою самоуверенность, ей очень хотелось, чтобы он ее сопровождал, поэтому она спросила:

— Вы всегда соблюдаете приличия?

«Но ведь только что вы их нарушили, когда поцеловали меня», — ей очень хотелось уколоть его, но она сдержалась, потому что догадалась, что он опять заговорит о том же, а именно — не хочет ли она за него замуж. Сейчас, это было ясно им обоим, никто из них не желал жениться.

— Если вы станете меня сопровождать, то это будет выглядеть более прилично, чем если я пойду туда одна.

По-видимому, последний ее довод подействовал на Лашема. Он задумался. Наступил решающий момент. Обычно при написании романа в таких местах Маргарет клала перо, черкнув: «Продолжение в следующем номере».

— К тому же, — тихо добавила она, разводя руки в стороны, — чтобы впредь между нами не было недоразумений, я нисколько не против вашей помощи, и ваше общество мне приятно, но у меня и в мыслях нет выходить за вас замуж.

Она спрашивала сама себя, так ли уж плохо выйти за человека, который не только красив и привлекателен, но и способен при желании одним своим видом напугать кого угодно?

И тут же запретила себе думать об этом — это было слишком опасно.

Впрочем, он сам и к месту и не к месту так часто об этом упоминал, что это начинало ее раздражать.

— Хорошо, — отозвался герцог. В его голосе как будто слышалось разочарование. Ха, неужели он обиделся, узнав, что она меньше, чем он, задумывается о браке?

Ох уж эти мужчины! Намного удобнее и проще было иметь дело с вымышленным героем, его мысли и поступки понятны, в отличие от мыслей и поступков настоящего, живого, с которым гораздо труднее.

— Ладно, — более доброжелательно произнес Лашем, — я не против того, чтобы помогать вам в ваших безрассудных вылазках.

Маргарет обрадовалась, у нее сразу стало теплее на душе.

— Вы не против? Как это замечательно! Наверное, вы согласились… — она ласково усмехнулась, — потому что между нами только что… случилось… это самое.

В ответ Лашем натянуто улыбнулся.

— Признаюсь, мне понравилось рассматривать вместе с вами картины в Национальной галере, и если вы не против, мы можем встречаться там или в каком-нибудь другом столь же респектабельном месте и уже оттуда отправляться на очередную глупую вылазку. На поиски приключений.

— «Предприятие» звучит лучше, — поправил Лашем.

— Зато «приключение» звучит более волнующе. Предприятие — это нечто солидное, внушительное, все равно что снаряжать большой корабль к дальнему плаванию. А мои вылазки сродни поискам приключений. Стремление к мимолетному риску.

Лашем горько улыбнулся:

— Мне кажется, леди Маргарет, что вы начали как бы заново писать мою жизнь, начиная с этого момента.

Сердце Маргарет подпрыгнуло и быстро-быстро забилось, ей понравилась его мысль. Но если она когда-нибудь начнет ее писать, она будет избегать многословных диалогов. Это было лишним. Она придумает для него нечто лучшее.

Что для него будет лучше? Нет, она не знала ответа на этот вопрос или не хотела знать.

Он поцеловал ее. Более того, он не остановился на этом, он держал ее в своих объятиях и продолжал целовать…

Не менее важным было и другое — она целовала его в ответ.

Пусть он извинился, это чепуха, формальность, он не мог испытывать чувство вины, — он с трудом держал себя в руках, он был взволнован, нетерпелив, жаден, но отнюдь не подавлен и не робок. Более того, он не извинился за прежний проступок, когда он действительно провинился перед ней и очевидно сожалел об этом.

И вот теперь Маргарет удалось втянуть его в ее рискованные вылазки. Он согласился сопровождать ее, ходить с ней там, где совершенно точно ни молодой леди, ни герцогу не стоило даже показываться, — и все только из-за того, что он ее поцеловал.

Он мог бы отказать, для него это было проще и удобнее всего. Да, он знал, что она не собирается за него замуж и что он сам также не хочет на ней жениться. Никто из них ничем не был обязан друг другу.

Так почему же он согласился?

Лашем тяжело вздохнул, размышляя над этим вопросом. За два дня до их встречи он мучился, грустные мысли о том, что его жизнь пуста, сера и скудна, не давали ему покоя. Он даже не знал, как ему быть, что делать для того, чтобы изменить свою жизнь.

И вдруг он встретил ее, и ему в голову пришла эта глупая затея, глупая и неприличная, никак не соответствующая его положению в обществе.

Но именно это вопиющее несоответствие и подтолкнуло его, разве не так?

Взятая им на себя задача, необычная и выходящая за рамки приличий, как ни странно, наполнила его жизнь смыслом. Ему во что бы то ни стало хотелось стать самим собой, но до сих пор это ему не удавалось.

Опять стать тем мужчиной, которого она поцеловала.

Герцогом со всеми его причудами ему уже надоело быть. Надо было становиться самим собой или, по крайней мере, хотя бы попытаться.

Ему хотелось опять ее поцеловать. Интересно, а что случилось бы, если бы он, потеряв голову, осмелился на большее?

Лашем на минуту задумался, представив Маргарет в роли любовницы. Наверное, она, как обычно, начнет посмеиваться над ним, ехидно расспрашивать, высмеивать его. Он не думал, что вместе с ней будет смеяться над ее шутками, зато затем, когда наступит удобный момент, он будет гладить ее прекрасное обнаженное тело.

Лашем не был ханжой и для утоления известной страсти встречался, хотя не часто, с женщинами, но никогда чрезмерно не увлекался этим делом. Хотя с момента его последней встречи с женщиной уже прошло немало времени. Теперь, когда под влиянием Маргарет в нем пробудилось вполне понятное желание, Лашем думал, что ради его утоления было бы не совсем хорошо искать другую женщину. В этом было бы что-то грязное.

Ему показалось, что в данном случае его может спасти игра воображения: в его голове кружились, сплетались, перетекали из одной в другую разнообразные картины его любовной игры с Маргарет.

Впрочем, уже перевалило далеко за полночь, они были наедине, но это был не самый удобный момент для того, чтобы поделиться с ней своими переживаниями. О приличии тут вообще не могло быть и речи.