Волшебная сказка - Эмили Роуз

Но Мэгги не собиралась позволять ему отделаться от нее загадками.

— Почему нет?

Он вздохнул.

— Боже мой, какая же ты настырная, Мэгги! Потому что, какими бы ни были эти оговорки, они не настолько важны, чтобы разрушить то, что в данной ситуации кажется мне наилучшим выходом для нас всех.

Может, он просто боится, что она будет стеснять его, подумала Мэгги.

— А теперь, — Люк с некоторым беспокойством поглядел на часы, — не хочешь ли ты поучиться, как надо ухаживать за ребенком?

Мэгги кивнула.

— Да, пожалуйста.

Он снова улыбнулся, и все вокруг как будто осветилось солнечным светом.

— Тогда пойдем, поможешь мне накормить и выкупать Лори, увидишь, как это делается. Но ты так и не дала мне ответ.

Пришла пора сдаваться. В конце концов, он действительно предоставляет ей прекрасную возможность.

— А в какой части Лондона мы будем жить?

Люк улыбнулся:

— Найтсбридж тебя устроит?

Жить в Найтсбридже вместе с Люком, подумала Мэгги и почувствовала, как поднимается ее настроение.

— Кажется, это действительно предложение, от которого не может отказаться ни один разумный человек, правда? — спросила она, улыбаясь в ответ. — Поэтому моим ответом будет «да», Люк.

— Я на это надеялся, — сказал он с уверенностью человека, чье предложение не отвергали еще ни разу в жизни. — Пойдем скажем маме.

Мэгги проснулась в чудесное рождественское утро. Наконец-то после многочисленных пустых обещаний синоптиков выпало достаточно снега. Она поняла это, как только открыла глаза, — по непривычно яркому свету за окном. И когда, подбежав к окну, открыла шторы, то увидела сказочный пейзаж. Все вокруг было покрыто толстым белым покрывалом. Стояла неестественная, волшебная тишина, только усиливающая ощущение нереальности.

Настало Рождество, и в довершение ко всему: Люк был дома…

Принимая душ и одеваясь, Мэгги обнаружила, что никак не может снять возбуждение. Она подкрасилась и оставила волосы распущенными, они спускались блестящей золотисто-каштановой волной на спину. Затем влезла в шерстяное платье абрикосового цвета, который так хорошо гармонировал с цветом ее глаз. С длинными рукавами, закрытым воротником и весьма скромного покроя, оно обтягивало ее тело как вторая кожа. Мэгги беспристрастным взглядом оглядела себя в зеркале. Она, несомненно, выглядела как девушка, видавшая виды! Но будет ли Люк того же мнения?

Проходя мимо его комнаты, Мэгги увидела, что дверь открыта, и заглянула внутрь. Люк стоял на коленях на полу примыкающей к спальне гардеробной и играл с дочкой. Услышав шаги, он обернулся, и его глаза очутились на уровне ее бедер. Лори дрыгала ножками и хихикала, но Люк выглядел необычайно скованным.

— Счастливого Рождества, Мэгги, — наконец сказал он.

— Счастливого Рождества, — ответила она, внезапно почувствовав, что ей стало трудно дышать. — Помочь тебе с девочкой?

— Если хочешь. — Люк взглянул на ее обтягивающее платье. — Хотя я не уверен, что ты одета подходящим для этого образом.

К несчастью, он оказался абсолютно прав. Мэгги с трудом присела на корточки, стараясь, чтобы это выглядело как можно более пристойно, но чувствовала, что ее юбка лезет все выше по бедрам. Выражение лица Люка стало еще более недовольным.

— В следующий раз надену джинсы, — пообещала она.

— Отлично. — Ей показалось, что ему стоило некоторого усилия вновь обратить внимание на Лори. — Когда-нибудь меняла подгузники? — спросил он, расстегивая махровый комбинезончик Лори, которая взбрыкнула ножками и залилась счастливым смехом.

Мэгги покачала головой и, нагнувшись, пощекотала пальцем голый животик девочки, за что была немедленно вознаграждена сияющей улыбкой.

— Нет, никогда. Нелегкое занятие?

Он покачал головой.

— Да нет, не очень. Я же научился.

Лори схватила ее за палец и потянула его в рот. Мэгги рассмеялась.

— Наверное, ты был хорошим учеником, она не выражает никакого недовольства.

Лори, пухлые ручки и ножки которой мелькали в воздухе, теперь, видимо, решила, что пора получить свободу.

— Господи, да она извивается прямо как уж! — воскликнула Мэгги, наблюдая за Люком, который наконец-то ухитрился заставить ее полежать спокойно минуту.

В этот момент маленькая ножка пнула его в живот, и на губах Люка появилась легкая улыбка.

— Это потому, что Лори любит свободу. Она только недавно научилась ползать, и самое большое удовольствие для нее — делать это голышом. Пускай побрыкается немного. — Он сел на пятки, любуясь дочерью.

На Люке был строгий костюм, предназначенный, вероятно, для посещения церкви — ведь сегодня было Рождество. Никогда раньше Мэгги не видела его в костюме. Официальный стиль шел ему, покрой подчеркивал достоинства его великолепной фигуры, а строгая белоснежная рубашка оттеняла черноту его волос.

В таком костюме он, должно быть, ходит в офис, решила Мэгги, внезапно осознав, что никогда раньше не думала о Люке как об удачливом промышленнике и воротиле бизнеса. Но сейчас стоящий на коленях среди разбросанных детских вещей Люк смотрелся вполне естественно. Хотя вряд ли переход от роли крупного дельца к роли отца-одиночки достался ему так уж безболезненно.

— Это было… очень трудно? — запнувшись, спросила она.

Он бросил на нее насмешливый взгляд.

— Что? Научиться менять пеленки?

Мэгги покраснела.

— Нет, я имела в виду…

— Я знаю, что ты имела в виду, — мягко сказал он. — Извини, я не должен был поддразнивать тебя, но отучиться от многолетней привычки нелегко. А что до твоего вопроса — да, разумеется, было очень трудно. Поначалу. — Он пальцем пощекотал пупок Лори, но лицо его посуровело. — Основная сложность заключалась не в том, чтобы приобрести навыки по уходу за ребенком — это оказалось сравнительно просто. Но, как ни смешно, труднее всего было заниматься только этим и ничем другим.

— Почему?

Прежде чем ответить, он помолчал, погрузившись в какие-то свои мысли.

— Мне кажется, главная сложность заключалась в том, что пришлось снизить темп жизни. Для меня главным всегда была работа, именно она определяла стиль моего поведения. А тут внезапно пришлось учиться жить, полностью сосредоточившись на ком-то другом — и этот кто-то целиком и полностью зависел от меня. И поверь мне, это было совсем не легко.

— Да, этот переход достался тебе тяжело, — протянула Мэгги, вся под впечатлением его откровения.

Доверие, которое он ей оказал, заставляло девушку почувствовать себя ближе к нему. Правда, и раньше, приезжая на каникулы, он всегда беседовал с ней, но сейчас все было совсем по-другому. На этот раз они разговаривали не как взрослый с ребенком, а как равные.