Темная Ведьма. Тропа войны - Витамина Мятная

Ему надо успеть, если в ближайшее время он не найдет укрытия, они замерзнут на смерть.

Глаза его метались, разыскивая что-то среди деревьев и сугробов: избавленье, спасенье, некое чудо, которое не отберет у него жизнь его возлюбленной.

На одной из полян он что-то почувствовал. Это было предчувствие, которое у него иногда возникало перед битвой, нападением врага или важным событием. Ректор затормозил, тяжело дыша, он вышел из-под разлапистых елей на пустой, не заросший деревьями участок. Посредине рос, широко раскидывая в стороны ветки, могучий дуб. Дерево росло круто, наклоняясь на один бок, часть здоровенных корней была вырвана из земли неизвестной силой. То, что привлекло внимание Равена, находилось под ними – глубокая черная щель. Спасение! Выход из, казалось бы, безвыходной ситуации.

Лавель осторожно положил ведьму, руки ее были холодны, как лед, лицо цветом напоминало снег, на котором она лежала. Самое страшное было в том, что одежда ее задубела от холода и превратилась в обмёрзший щит.

«Надо спешить!» Равен с боевым заклинанием наготове нырнул в дыру. Тут же выскочив из нее, схватил Айрис и втащил внутрь. Первое, что он сделал, – разбив кулаком подол замёрзшей одежды, снял с девушки все, что на ней было. Некоторые вещи пришлось резать кинжалом. Самому магу холодно не было, его изнутри жег страх, что он может не успеть.

После того, как он отбросил в сторону ледяные тряпки, ректор стал яростно растирать руки и ноги девушке, пытаясь восстановить кровообращение. Кожа покраснела под его ладонями, лицо Айрис стало розоветь, она задышала ровнее, не так прерывисто, обморок перешёл в сон.

Бывший ректор выдохнул, когда девушка согрелась, он осмотрелся вокруг себя. Они были в небольшой пещерке, вырытой под корнями могучего дерева. На полу лежал всякий сор, куча сухой травы, кора с деревьев, ветки. Все это было свито в большое гнездо, занимавшее почти все пространство. Мага насторожил тот факт, что изнутри оно выложено мягким пухом, именно на нем сейчас лежала ведьма. Значит, хозяин норы может вернуться в любой момент.

«Ни в коем случае нельзя засыпать! – дал себе команду мужчина. – Иначе нас съедят прямо во сне».

Над головой сплетались и свисали корни дуба. Лавель срезал их кинжалом и сложил домиком, надергал пуха из гнезда и поджег маленьким файерболом. Вместе с теплом в гнезде появился свет, дым стал вытягиваться в дыры в потолке. Равен рассмотрел девушку получше, она спала, сжавшись в клубок, – старалась согреться. Маг набросал на нее побольше сухой травы и пуха. На нее с его одежды капнули холодные капли, ведьма поморщилась и свернулась в комок, прячась под травяным одеялом полностью.

Дуновение холодного воздуха заставило осознать, что он тоже в промокшей одежде и если заболеет, защитить девушку будет некому. Подумав минуту и покосившись на спящую, маг снял и отбросил в сторону все, что было на нем.

Подбросив в костер еще корней, он сел, удобно облокотившись на край гнезда лицом к входу.

Внезапно маг сообразил, что загораживает все тепло от костра. Мужчина пересел в сторону и застыл, прислонившись к толстым корням.

Постепенно нора нагревалась. Согревшись, Лавель начал клевать носом и даже закрыл глаза, но не заснул. Он дремал, находясь в том пограничном состоянии между сном и явью, время от времени прислушиваясь к тому, что происходило снаружи.

Иногда к пещере подходили дикие звери, хрюкали, принюхиваясь, тогда ректор поднимал голову, готовясь к драке, но монстры Темной Империи боялись огня и залезть внутрь не решались. Когда мир затихал, маг впадал в дремоту.

***

Мертвый убийственный холод, от которого перехватывало дыхание и сжимало грудь, прекратился. Но на смену ледяному оцепенению пришла боль. Кто-то сжимал и тер ее руки и ноги, было обжигающе больно, настолько, что во сне она даже застонала. Потом стало легче и лучше, она смогла отдохнуть, провалившись в болезненный сон.

Ей снился Кай, он звал ее, пытаясь вернуть через сны, в этот раз его голос был страшный, истеричный, пугающий, поэтому девушка боялась откликаться на его зов и пускать в свои сновидения. Нагг рычал, злясь, что ведьма не отзывается на его призыв, его приказ. Змей разочарованно завыл, закинув клиновидную голову к небу, и скрылся, уменьшаясь в дальнем уголке ее сознания. Кай был настолько страшен, что она испугалась его и проснулась.

Было тихое предрассветное время, мир замер в преддверии нового дня. Айрис сидела на мягком, приятно ласкающем тело, белом пухе. Около входа в пещеру догорал костер. У стены, склонив голову, спал ее новый знакомый. Рассмотрев своего спутника, девушка покраснела, потом смущение перешло на щеки, шею и поползло ниже. Дойдя до талии, заползло вниз и угнездилось где-то внизу живота, отдаваясь сладкой болью.

Айрис почувствовала его величество дьявольское искушение.

***

Над горизонтом засветлело, вставала луна, начинался новый день. Ночные хищники отправились спать, а дневные пока не повылазили из своих ночных убежищ.

Была возможность немного подремать, голова мага снова упала ему на грудь. Во сне ему снилась она. Ее руки нежно обвили его шею, заставляя задрожать от вкрадчивых прикосновений. Девушка двигалась мучительно медленно. Руки его жадно потянулись и схватили свою добычу.

«Хотя бы во сне!» – пронеслось в затуманенном дремотой мозгу. Жадные ладони больше не отпустят того, что захватили. Закрытые глаза зачарованно приоткрылись, любуясь сказочным видением. Нежная голая девичья грудь с тугими колечками рыжих волос, свисающими вдоль тела. Розовый маленький сосок совсем рядом. Лавель сглотнул и облизал губы.

Из сна мага выдернула твердая рука, которая прижала Лавеля к корням, упираясь в его плечо. Вторая очень нежная рука погладила волосы на затылке и крепко схватила их.

Девичьи губы сладостно, с предвкушением прижались к его губам. Завладели ими жадно, ненасытно.

Глаза Равена широко открылись – это был не сон. Отшатнувшись, он ударился головой о корни дуба. Сознание полностью прояснилось, ректор решил, что сошел с ума и такого быть не может. Невероятное мерцающие чудо. Несбыточная мечта, нереальная.

Если он сошёл с ума, то он хочет быть счастливым вечно. Поддавшись своей слабости, Лавель ответил на поцелуй. Руки сами собой схватили, врезавшись в мягкую оголенную плоть, и полностью прижали тело девушки к себе крепко-крепко. Впитывая тепло ее тела, шелковистость кожи, нежность прикосновений.

Руки и тела сплетались, кожу обжигало поцелуями.

Айрис выгибалась под жаркими ладонями мага, он творил с ней чудо, оживляя ее начавшую умирать душу. Он делал то, что хотело и жаждало ее сердце, но не понимал и не помнил ум. Был с ней, весь для нее, в ее власти. Одно движение, один ее стон или шепот во тьме этой жаркой пещеры, и он отдавался ей весь без остатка. Поклонялся, как богине, и возносил хвалу и молитвы так, как умеет только безумно влюбленный.

Губы ласкали нежные соски, заставляли напрягаться их и деревенеть под мучительными ласками.