В поисках чувств - Ана Марси

Мои устрицы выглядели, как маленькие уши. Они были из разных краев. Они плыли ко мне долгие недели и теперь сияли на блюде со льдом, а рядом лимонная долька и пряный, пахнущий чесноком, соус… Наслаждение. Упоение этой гастрономической-эротической игрой. Брызжет сок лимона, потом сверху немного соуса, отправляешь ее в рот и вдогонку – глоток белого вина…

Послевкусие – важная составляющая всего процесса любовной игры с устрицей. Она не любит спешки. Она откроется в своём вкусе только тому, кто неспешен. Кто не пожалеет времени и сил, язычком проникнет во все маленькие отверстия и завиточки, оближет все её складочки… Только тогда она раскроется и отблагодарит своего визави тонким вкусом, ароматом и незабываемыми ощущениями.

Есть что-то невозможно-эротичное в устрицах. И в то же время, они несимпатичны, как, скажем, креветки или лобстер. Они необычны и самодостаточны. Они по своей природе не должны кому-то доказывать, насколько они прекрасны. Потому что тот, кто не видит их красоту – просто проживет немного обделенным опытом познания устрицы. Опытом обладания ею. Он просто не унесет на своих губах запаха и вкуса этой сладостной симфонии моря, свежести и сока лимонной дольки.

Я мечтаю о ней с самого утра. Я хочу ощутить этот запах, проникнув в неё глубоко-глубоко, язычком захватив самое вкусное. И уйти, со сладким нытьем внизу живота…

Глупые мечты, скажете вы? Я и есть самая что ни на есть глупая мечтательница. Скорей всего, я никогда уже не повзрослею, и меня скоро выгонят из этого нового офиса. Как раз это меня мало заботит сейчас.

Я опять приболела. Я болею практически всю эту зиму. То ли от скуки, то ли от того, что устала смотреть на мир из окна моего большого дома-парусника. Внизу проезжают машины, светает, потом, постепенно, улица наполняется светом и шумом, потом медленно смеркается, и мир снова погружается во тьму. Странно-быстрое течение времени в этой стране заставило меня даже производить некоторые эксперименты.

Например, я сижу и смотрю на часы. И вижу, по-настоящему вижу, как быстро идет стрелка. В моей стране я могла прожить день и ощущала, как будто прошла неделя. А здесь несколько часов проходят как пару минут. Быстро и стремительно. Я ощущаю себя чужой. Я – ALIEN. Женщина из другой страны, странная, слишком стремительная, слишком открытая. Я никогда доселе не испытывала такого тотального всеобъемлющего чувства оторванности от своих корней.

Во мне происходит тотальная ломка и меня мотает из стороны в сторону. Я до сих пор не знаю, смогу ли я здесь прижиться. Я как цветок, заброшенный в чужую землю. Многое мне здесь нравится. Природа, люди, ветер и птицы, закаты. Закаты особенно красивы. За несколько минут можно увидеть целую радугу переливающихся цветов. Но я здесь – не дома. А где мой дом, я и сама теперь не знаю. В моей стране революция…

Анабас получил недавно странную открытку. С Кубы. Его звали понырять с акулами. На открытке стояла полуобнаженная блондинка. Вид сзади. Длинные ноги на высоких каблуках, тонкая талия и широкие бедра. Эдакий современный пин-ап. Открытка пахла морем. И далекими странами. Анабас засуетился и встревожился. Я задумалась…

Я всегда задумывалась, когда он кем-то увлекался. Поначалу я ревновала его. Не столько его самого, сколько его внимание, которое было адресовано не мне. А потом это постепенно прошло. Сейчас я даже не знаю, хочу ли я быть с кем-то. Когда я вспоминаю вереницу своих романов, лишь один образ постоянно всплывает в моей памяти.

Я до сих пор помню его запах, хотя с тех пор, как мы виделись в последний раз, прошло уже семь лет. Я помню его голос и его руки. Его шутки и смех. Я хотела ему позвонить. И даже набрала его номер. Но он меня не услышал. Повесил трубку. А я решила, что он просто не хочет со мной говорить.

Мне сказали, он уехал за город. Построил дом. Почти в лесу. Купил небольшой завод. У него большая собака и ружье. Он охотник. И рыбак. Да-да, это он, мой вечно женатый любимый. Тот самый герой с рекламы Мальборо. Правда теперь, когда его дочь наконец-то выросла, а жена убедилась, что и сама может спокойно обходится без него, он уже не так прочно женат. А, может, и не женат уже вовсе. Мне все равно. Лишь бы он был счастлив. Лишь бы рядом со своей женой, бегущей впереди по супермаркету, он не тащился с тележкой сзади, как полуубитый медведь, лишенный своей силы. Лишь бы его энергия, красивая, мужская яркая энергия, искрилась и переливалась на радость всем вокруг.

После открытки с Кубы пришло еще одно странное письмо. На сей раз пришел заказ на пустую собачью клетку. Так как собак мы с Анабасом не держали, я хотела было уже выбросить эту ненужную бумажку, но потом почему-то передумала и аккуратно положила зеленый листочек прямо на верхнюю полку. А еще спустя пару дней пришел конверт с вложенным в него билетом на самолет. В один конец. Адрес был написан неразборчиво, но я поняла, что пунктом назначения является страна, где сейчас происходит революция…

Той ночью, одной из бесконечных зимних ночей этого года, заполненного сильными и продолжительными снегопадами, я почему-то спала очень плохо. Просыпалась, вглядывалась в окно, вертелась, как юла. Работа в новом офисе настолько подавляла меня, что мне пришлось перекрасить свои светлые волосы в темно-русый, серьезный и более респектабельный, как мне казалось, цвет. Я изо всех сил старалась, но чувствовала, что, не зная реалий жизни здесь, мне приходится очень нелегко.

В ту ночь я спала очень плохо. Анабас, похоже, тоже тревожился. Я слышала его шаги в соседней комнате. Пару раз он приходил ко мне, залезал под одеяло, шумно и глубоко вздыхал. Обнимал меня за плечи, разворачивал спиной к нему и вдыхал запах моей макушки. Постепенно мы успокаивались и проваливались вместе в сон. Через пару часов, совсем уже под утро, я опять проснулась. Проснулась от странного ощущения. Он нежно целовал мои закрытые глаза и что-то шептал. Шептал, что никогда меня не забудет. И что я – самое красивое, что у него есть. И что мы еще увидимся. Но когда – он и сам не знает.

И чтобы я была умничкой и осторожно обращалась с острыми предметами. И, чтобы, когда я решу дописать наконец эту книгу, чтобы я обязательно вспомнила о том, какой я бываю, когда счастлива. Я слушала его сквозь сон. Мной овладело странное ощущение. Бывает, когда ты просто не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой, как бы ни хотелось, ты не можешь окончательно проснуться. Я сонно кивнула в знак согласия и снова провалилась…

Утро следующего дня было выходным. Я проснулась в отличном настроении, предвкушая целый длинный день, полностью предоставленный самой себе. Мне нужно было переделать кучу важных и самых необходимых в жизни вещей: вымыть теплой водой жалюзи на окнах, чтобы впустить в комнату свет и наколдовать наконец скорое наступление весны, пересадить цветок, который пустил огромную стрелу и в который раз за время моего пребывания здесь, решил зацвести огромным сиреневым колокольчиком.

А ещё я должна была постирать все свои вещи и еще новую вязанную бордовую жилеточку для моей Шарлотт. На ней были вышиты собственноручно мной желтые слоники, и я страшно этим гордилась. В довершении ко всему, мне позарез нужно было закрасить два пятна на желтой стене моей спальни, а на месте пятна на сиреневой стене я задумала нарисовать причудливый цветок. Что-то вроде хризантемы. Прямо под картиной французского мальчика, продающего газеты.