Урок возмездия - Виктория Ли

В дневнике городской акушерки излагается версия этой истории, по которой тело Флоры Грейфрайар было найдено с полуобгоревшей кожей, а ее одежда лежала среди пепла на ведьмовском алтаре. Листья серебристого коровяка были рассыпаны вокруг, в волосах красовалась корона из полыни, горло было мокрым от крови.

Я знала ответ на свой вопрос, но все-таки хотела, чтобы Марджери сказала это.

Планшетка под нашими руками дрогнула, я затаила дыхание – указатель сдвинулся и немедленно вернулся в положение «да».

Меня распирало от множества новых вопросов. Слишком большого количества вопросов. Невозможно ответить на все. Невозможно с помощью гадательной доски узнать то, что интересовало меня по-настоящему:

Чему из области магии ты можешь научить меня?

Я была готова спросить Пятерку из Дэллоуэя, почему умерла Флора, какой ритуал они пытались осуществить в ту ночь осеннего равноденствия – если они вообще были виновны в ее смерти, – когда планшетка вновь задвигалась.

– Возьми записную книжку, – ахнула Алекс, а я быстро вернула свой «Молескин» на колени и трясущимися пальцами сдернула колпачок с ручки.

Планшетка под нашими руками рывками перемещалась по доске.

– Я … с …

Воздух теперь был холодным, мороз пробирал до костей. Я не осмеливалась отвести взгляд от доски и именно поэтому, когда планшетка, наконец, остановилась – когда я, наконец, перевела взгляд на записную книжку, – с трудом смогла разобрать собственный почерк.

– Что она говорит? – нервно спросила Алекс, обеспокоенная моим молчанием.

– Она говорит… – Я потрясла головой, нервно сглотнула; во рту у меня пересохло. – Она говорит: «Я собираюсь убить тебя».

Я подняла глаза. Алекс, судорожно сжав кулаки на коленях, уставилась на меня с другого конца доски. Ее лицо при свечах казалось зеленоватым, это жутко и…

Что-то прикоснулось к моему затылку, холодный палец скользнул вдоль спины.

– Алекс. – У меня перехватило дыхание.

– С тобой все в порядке?

Ощущение прикосновения пропало; по затылку словно прошелся легкий ветерок. Охваченная ужасом, я не осмелилась оглянуться.

– Клянусь, прямо сейчас что-то…

Тени сгустились, заклубились, как дым. За спиной у Алекс призрачным силуэтом выросла фигура, вокруг головы которой развевались длинные волосы, она тянулась когтистыми руками…

Тянулась к ее горлу.

– Алекс, сзади!

Она резко обернулась – и в тот же момент призрак исчез, разлетевшись на осколки, мгновенно растаявшие во тьме.

Марджери.

– Нет там никого, – сказала Алекс.

Однако я все еще чувствовала ее присутствие: дух Марджери Лемонт глубоко вонзил свои когти в мое сердце, кровь в моих венах превратилась в яд.

Я покачала головой:

– Она была… Клянусь, она была там. Она была именно там.

Как там в стихотворении?

– Все это чушь собачья, – заявила Алекс.

– Нет, Алекс, не…

Слишком поздно. Она смахнула планшетку с доски и затушила благовония.

– Это все неправда, Фелисити. Успокойся.

Нет. Нет, все вышло из-под контроля. Мы должны были закончить сеанс правильно. Марджери все еще была здесь, она притаилась, во время Самайна[13] грань между нашим миром и миром теней стала очень тонкой, полупрозрачной. Марджери было совсем легко проникнуть сюда.

Но я была готова к такой перспективе: достаточно поджечь смесь из молотого аниса и гвоздики, чтобы защититься от самого жестокого духа. По крайней мере, так уверяла библиотечная копия «Магии для непосвященных».

Алекс же рассыпала специи по полу, сделав их бесполезными.

Позже я поняла, что именно тот момент привел все в движение, что дьявольское колесо закрутилось, когда моя кровь пролилась на череп Марджери и она взяла нити наших судеб в свои руки. Мы сами себя прокляли. Она заставила меня сказать: «Я собираюсь убить тебя». И она была права.

В этом было какое-то нелогичное ощущение неизбежности. Я продолжала думать о проведенном Пятеркой из Дэллоуэя сеансе, том самом, который был прерван. Об умершей через три дня Флоре. Как каждая из девушек погибла при таинственных необъяснимых обстоятельствах и, наконец, о самой Марджери, которую похоронили заживо. Будто вызванный ими дух проклял их – и не успокоился, пока не умерли все до единой.

Но тогда я позволила Алекс убедить меня. Как только зажегся свет, все стало казаться довольно забавным: свечи погасли, потому что мы оставили окно открытым, из-за него, кстати, и было прохладно. Фигура, которую я увидела позади Алекс, сложилась из искаженных вытянутых теней, отбрасываемых свечами. Всему нашлось разумное объяснение, и Алекс была права. Странная, призрачная обстановка, старые школьные легенды, праздник Самайн: мы слишком поддались этому; вот и все.

Я не рассказала ей, что после той ночи не могла перестать думать о Марджери или что спала с анисом и гвоздикой под подушкой, чтобы избавиться от ее духа.

Через несколько месяцев Алекс была мертва, и теперь…

Теперь я не могу спрятаться от правды.

Открытки нигде нет. Несколько дней я продолжаю ее поиски везде, даже в дыре за шкафом, но безрезультатно. Открытка пропала, канула в бездну, где исчезают потерянные предметы.

Или, возможно, обрела нового хозяина.

Для своей дипломной работы этим утром я начинаю читать «Мы всегда жили в замке»[14]. Интересно, сработала бы магия сестер Мэррикат здесь – я бы завязала черную ленту узлами и сожгла бы ее на заднем дворе, бормоча заклинания, а утром проснулась бы и нашла открытку на прежнем месте, на стене?

Не то чтобы я этим занималась. Если открытке суждено быть утраченной, она будет утрачена.

Позже в этот день, когда нам нужно идти на лекцию по истории искусства, Эллис стучится в дверную раму моей открытой двери и говорит: