Дочь для олигарха - Мила Дали

— У тебя радужка на полтона ярче, волосы длиннее сантиметра на три, крылья носа тоньше, — он перечисляет мелочи, от которых мне едва удается сдержать слезы. — Незначительные детали, но я вижу.

Все детство, сколько себя помню, я была тенью своей сестры, меркла под ее лучами. Много махинаций мы совершали, пока Риту не забрала семья. Даже теперь, во взрослом возрасте, сам же Демид заставлял меня сыграть роль невесты, притвориться Хилл.

И в это время я искренне думала, что по-прежнему являюсь дополнением к блистательной Джулии, а Грозный, оказывается, разглядел во мне индивидуальность, заметить которую раньше никому не было подвластно.

Демид

Юля смахивает слезинку со щеки, молчит, когда я вновь нарушаю дистанцию.

Облизнув вмиг пересохшие губы, кладу ладони на ее хрупкие плечи.

— Если бы ты не была беременной, я бы сказал, что хочу сделать с тобой гораздо больше, чем просто поцелуй, — мой голос звучит хрипло, а Юля стыдливо краснеет. — Теперь можешь дать мне пощечину…

Юля встряхивает головой, будто старается очнуться от этого сна. Сложно поверить, что все происходит в реальности.

— Эм… нет, — не отталкивает, но и не рвется в мои объятья. — Ты признался искренне, а это дорогого стоит. Только как мне относиться к твоим словам?

— Никак. Веди себя естественно. Мне нравится видеть тебя настоящую.

— А ребенок? — не упускает момент спросить о малышке.

— Я люблю свою дочь, — веду рукой от ее запястья, прикасаюсь к животу. Он теплый, мягкий, притягательный тем, что наполнен еще одной маленькой жизнью.

Непривычная к таким тесным прикосновениям Юля дергается вбок. Она позволила тронуть себя, но ее тело все еще сопротивляется. Отстраняю руку.

— Но ты все равно женишься на Хилл?

Судя по выражению лица Юли, она не растаяла от слов, что я сказал, однако судьба сестры ее тоже интересует.

— С этим могут возникнуть проблемы, ведь ты знаешь правду.

Нет для меня амнистии. Я сам создал эту ситуацию, дав волю иррациональным чувствам. Сложно мыслить трезво, ведь всякий раз, когда я закрываю глаза, в голове всплывает кадр, как мы с Юлей наряжали чертову ёлку, и как мне было хорошо в тот момент.

— Демид, — она отворачивается, — выйди из комнаты, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.

Шагаю в коридор, уже третий день подряд мне не хочется ложиться в постель с Хилл. Благо Джули заснула, и я сейчас не буду слушать ее голос. Осторожно, чтобы не разбудить, пристраиваюсь на край кровати.

Хилл — безупречная девушка. Она очень любит меня, растворяется в отношениях без остатка. И вместе с тем не имеет личного мнения. Я могу задать Джулии любой вопрос, но ответ на него будет известен заранее — всегда положительный.

Конечно, я поступаю с Хилл жестоко. Но и предавать себя тоже не собираюсь. Нужно найти правильные слова и объясниться с Джулией…

…Солнце еще не взошло, а я уже одеваюсь в офис.

— Good morning, милый, — мурлычет невеста.

— Доброе, — торопливо натягиваю брюки, — рано. Поспи еще.

Джулия утыкается носом в подушку.

Спускаюсь на первый этаж, выхожу во двор и замечаю третьесортного кретина, уныло зябнувшего возле моего роскошного авто.

— Здравствуйте, Демид Леонидович, — со всей трагичностью в голосе произносит.

— Привет, Стефан, — бодро отвечаю. — Ну что, готов напоследок насладиться комфортабельным салоном?

— Что вы имеете в виду?

— На должность другую перевести тебя хочу. Конюхом. Будешь хвосты крутить личным жеребцам госпожи Хилл, а заодно подумаешь, правильно ли распускать свои лапы на девушек, которые принадлежат мне!

Усаживаюсь в авто. Стефан занимает место за рулем. Заводит мотор и везет меня в офис.

— Но ведь Юлия Олеговна просто живет у вас дома. Я же не знал, что к ней нельзя приближаться… Моя супруга фригидная, а я так соскучился по женской ласке…

— Просто, Стефан, даже мухи не совокупляются. К Люсинде, например, ты не ринулся клинья подбивать, хотя, казалось бы, столько лет бок о бок работаете.

— Она же старая!

— Зато опытная, — спорю. — И вообще, почему экономка старая? Для тебя в самый раз. Давно ли ты, Стефан, в зеркало смотрел?

Выплеснул утреннюю порцию негатива на водителя, и становится легче.

До начала рабочего дня еще пара часов. Захожу в офис, настроение у меня отвратное, но я знаю, как это исправить. Будет много штрафов за опоздания сотрудников, мольбы и глупые отмазки наподобие пробок, соплей у детей и прочей ереси. Поднимаюсь на лифте. Хмурюсь, когда замечаю странную тень в углу на своем этаже. Включаю свет.

Вижу помощницу в махровом халате и бигуди, застывшую от неожиданности с кружкой кофе в руках:

— Семенихина?..

— Простите, Демид Леонидович. Вы так рано приехали… — отмирает. — Я с мужем поругалась, он меня на порог не пустил. Пришлось ночевать здесь. Кстати, компромат на Полонскую готов… как вы просили…

Нина напоминает о планах, что крутились у меня в голове в момент, когда я только узнал об ошибочной подсадке эмбриона Юле.

— Переоденься, Нин, — сухо говорю. — Жду с отчетом.

Иду в кабинет.

Спустя минут десять Ниночка скребется в кабинет и, выждав паузу, юркает внутрь. Держит в руке папку:

— Демид Леонидович, — неохотно листает страницы, — жилье у Полонской маленькое, однушка на тридцать шесть квадратов, зато своя — это плюс для органов опеки, — бросает на меня не слишком довольный взгляд. — А вот официальной работы у нее пока нет. Раньше преподавала в школе. Думаю, если надавить на директора, можно выбить из него нелестный отзыв о Юле. Аморального образа жизни она не ведет, если не считать воровство… да и то притянуто за уши…

Наваливаюсь локтями на стол:

— Она воровка?

— Ой, — отмахивается. — Когда Полонской было семь, одна сердобольная воспитательница из детского дома Юлю и еще несколько ребятишек летом взяла разок на дачу. Сливы Юля у соседа своровала. Аж целых три штуки! — смеется. — Тот оказался жадным, шум поднял, участкового вызывал.

— Так это же ерунда!

— Я и говорю — притянуто за уши, — спускается ниже по строчкам. — Высказала вам то, что по закону, но если отречься от принципов, вовлечь связи, подделать справки о психическом состоянии Полонской и, — каждое новое слово дается Семенихиной все сложнее. — Фу… можно не смаковать этот беспредел? Чувствую себя каким-то ведром с гов…

— Замолчи. Я понял.

Помощница кивает, громко стучит каблуками по полу, шагает к столу и отдает мне папку. Жестом указываю Нине к выход, но она продолжает стоять, как в землю вкопанная. Сказал бы даже — прожигать взглядом.