Как спасти жизнь - Эмма Скотт

Моего отца звали Винсент, и это почти все, что мне о нем известно. Лишь имя и то, что он погиб в Афганистане, когда мне было два года. Я даже не представляю, каким он мог бы стать родителем. Не исключено, что плохим, а может, нормальным или вообще лучшим на свете. Если бы не придурок-боевик, бросивший самодельную бомбу в патруль моего отца, наша семья осталась бы цела, мама не покончила бы с собой, а я не оказалась бы изуродованной изнутри и снаружи.

Но независимо от того, где падают бомбы – в отдаленных пустынных зонах боевых действий или в захолустных городках Северной Каролины, – ущерб меньше не становится. Дерьмо случается. Но порой его случается слишком много. Больше, чем может выдержать девушка. Все эти переезды с места на место, из города в город больше похожи на бегство, когда в действительности мне хочется где-нибудь прочно осесть и восстановиться. Выздороветь.

Я коснулась левой щеки, которую всегда скрывала за завесой темных волос, кончиками пальцев ощутив неровную кожу.

На горизонте показался Планервилл, штат Айова, городок с низкой плотностью населения.

– Вроде не так уж плохо, – заметил Джерри.

– Отличный вид, – согласилась я.

Во всяком случае, на несколько недель. Когда в июне мне исполнится восемнадцать, долг Джерри перед моей матерью будет исполнен. Я останусь сама по себе, и что тогда?

Некоторые люди смеются над ситуацией и говорят: «История моей жизни». У меня ее нет. Есть лишь вопрос: «Что потом?»

* * *

В Планервилл мы приехали в субботу, и это дало мне два дня, чтобы обследовать территорию, прежде чем приступить к занятиям в понедельник. Грязная маленькая квартирка с двумя спальнями, которую снял Джерри, выглядела примерно так же, как и все предыдущие наши жилища. Словно ее перенесли по воздуху из последнего города, где мы обитали. Свежевыкрашенные белые стены, пропитавшийся сигаретным дымом ковер и похожие на коробки комнаты. Никакой индивидуальности. Джерри не собирался обустраивать ее по своему вкусу, переделывать под себя. Наверное, в прошлой жизни он был садистом-садоводом – вырывал растения, пока они не успели укорениться. После четвертого переезда я даже не стала распаковывать вещи.

В воскресенье днем, когда солнце уже припекало спину, я решила на велосипеде съездить в центр города. Один банк. Одна автомастерская. Один продуктовый магазин. Пиццерия и спортмаркет. Вот и все. Позже я узнала, что все развлекаются в Хэлстоне, примерно в десяти минутах езды на север. И я поняла почему.

Временами я пишу стихи. Обычно сочиняю пару строк, чтобы запомнить первое впечатление об очередном городе, в который притащил нас Джерри. Для Планервилла вполне хватило бы чистого листа.

Но кое-что все-таки сумело меня заинтересовать: в прошлом году здесь построили аквапарк. Я проезжала мимо, и могу сказать, что ему далеко до «Рейджинг Уотерс» [3]. Всего три горки – и ни одной высокой или страшной, – ленивая река и бассейн. В одном из его неглубоких участков с мини-горками и распылителями с удовольствием плескалась и писала в хлорку малышня. Турникеты перекрывали вход в пять вечера, а зимой парк вообще переставал работать.

Несмотря на стойкое нежелание развлекаться тут днем, это место казалось подходящим, чтобы зависнуть здесь ночью. Ладно, может, и напишу что-нибудь. Я сделала мысленную пометку, что в ближайшее время нужно проверить систему безопасности аквапарка «Фантаун».

Когда солнце начало клониться к закату, а цикады завели свою сумеречную симфонию, я направилась к средней школе Уилсона. И сразу же догадалась, что футбол в Планервилле является центром жизни. В отличие от обшарпанного кирпичного здания самой школы, поле выглядело лет на десять новее и находилось в идеальном состоянии. В воображении тут же вспыхнула картинка яростных болельщиков, распевающих гимны команд, и как весь гребаный город собирается на ухоженных трибунах. Спортсмены – короли, девушки из группы поддержки – королевы.

Поскольку футбольный сезон давно закончился, то ученики отчаянно нуждались в очередном грандиозном событии. А так как на дворе стоял конец мая, вероятнее всего, это будет выпускной.

Или, может, новенькая, которая носит все черное и прячет лицо за длинными прядями. А еще у нее есть привычка спать с парнями, на которых ей наплевать. Впрочем, как и им на нее. Дядя Джаспер сломал меня. После этого ни один парень не сочтет меня подходящей для себя девушкой. Вот такие карты раздала мне судьба, а я разыграла их единственно доступным способом. По своим правилам.

Поэтому в воскресенье я внутренне готовилась к первому дню в средней школе Уилсона (всего триста одиннадцать учеников), готовая исполнять роль классной шлюхи или фрика.

Оказалось, что место шлюхи вакантно, а титул фрика принадлежит другому.

* * *

Не успела пообедать, как узнала много всяких гадостей о бедняге, которого звали Эван Сэлинджер. Просто слушая чужие разговоры, я выяснила, что он приемный ребенок. Чудик. Одиночка. Три года назад в школе произошел какой-то инцидент. На уроке алгебры у него случился серьезный нервный срыв. Подробности мне неизвестны, но из-за этого случая Эван Сэлинджер попал в психиатрическую больницу, и его моментально окрестили фриком.

Исходя из собственного опыта, я ожидала, что парень будет чем-то похож на меня: темные шмотки, длинные волосы, за которыми можно прятаться и наблюдать, возможно, подводка для глаз в стиле эмо. Если, конечно, он считает себя неполноценным.

Оказалось, что на уроке истории Запада – последнем в этот день – я села рядом с Эваном. Я даже не подозревала об этом ровно до тех пор, пока учитель не задал ему вопрос. Парень находился слева от меня, и волосы, закрывавшие эту сторону лица, мешали обзору. Я повернулась и едва не подавилась жвачкой. Ни темной одежды, ни эмо-стиля, ни длинных волос. Мягко говоря, Эван Сэлинджер выглядел чертовски привлекательным.

Его удлиненные светлые пряди напоминали прическу Леонардо Ди Каприо времен «Титаника», только Эван был крупнее молодого Лео. У меня получилось рассмотреть его только в профиль, но даже так бицепсы парня довольно привлекательно прорисовывались под рукавами футболки, плечи смотрелись широкими и сильными, хотя он без движения сидел над книгой. Явно высокий – его колени упирались в нижнюю часть парты. Когда Эван поднял голову, чтобы ответить на вопрос, я заметила поразительные небесно-голубые глаза.

Прекрасен.

Быть не может, чтобы такой парень являлся тем печально известным чудаком, о котором говорит вся школа. Я бы решила, что Эван – защитник команды «Дикие коты». Капитан местной «4H» [4]. Президент класса. Ему следовало быть королем бала, а не уродом.