Свиньи не смотрят на звёзды - Андрей Ворон

центр. Идя по длинному коридору, бродяги попутно разглядывали витрины с дорогими костюмами, оттеняя их своим мутным отражением в блестящем стекле. Голодными глазами они пробегались по столикам кафе, вдыхая аппетитный аромат выпечки и свежего кофе. Сытным, кажется, был уже сам этот запах. И вот, они оказались у супермаркета, взяли тележку и вошли в лабиринт из полок и стеллажей, забитых всевозможными упаковками.

Охранник, который в этот момент флиртовал с кассиршей, насторожился. Это был хилый паренёк в чёрной униформе, явно великоватой по размеру. Его беспокойные глаза теперь попятам следовали за бродягами. Они свернули за угол — он пошёл следом, они на другой отдел — он за ними. Рыжий заметил слежку и шепнул Афоне на ухо:

— Отвлеки этого мудака.

Афоня взглянул на охранника и уже хотел с ним заговорить, как вдруг заметил картонный стенд с мягкими игрушками. Бродяга подошел к стенду и как бы невзначай задел его рукой. Конструкция пошатнулась и с грохотом упала, плюшевые зверьки рассыпались по полу. Охранник тут же подскочил и стал злобно ворчать, пока Афоня с извинениями поднимал упавший товар.

Алёшка под шумок смылся и стал набивать портфель едой. Делать это нужно было осторожно и быстро. Он наскоро прошерстил пару отделов и переместился к кассе. Купив буханку хлеба для отвода глаз, бездомный вышел на улицу, где его уже ждал Афоня.

— Ну что? Показывай добычу.

Алёшка стянул с плеч потрёпанный рюкзак и раскрыл его перед Афоней. На дне лежали три бутылки дешёвой водки, безымянный коньяк, хлеб и несколько палок копчёной колбасы. Увидев небогатый ассортимент, Афоня нахмурился и недовольно протянул:

— Это что ещё такое? Ты же мог взять хорошего виски или, по крайней мере, нормальной водки. Такое удовольствие мы и купить могли.

— Не нравится? Иди, покупай себе и виски, и чёрную икру. Самому-то украсть кишка тонка.

— Да ладно тебе, пойдёт. На халяву и уксус сладкий.

Был уже самый разгар дня, парковка у ТЦ наполнялась машинами, люди со всего города съезжались за покупками. Подельники, кусая палку копчёной колбасы, лениво поплелись домой.

***

Почти весь тот день на улице моросил дождь. К вечеру он, наконец, закончился, оставив за собой вездесущие лужи и упоительно свежий осенний воздух. Всё говорило о том, что лето подходит к концу. Бродяги сидели у костра и пили водку. Костер привычно трещал, дым поднимался к высокому потолку и уходил сквозь трещины в стенах и разбитые стёкла. Рыжий травил анекдоты, сидевшая рядом Анжела звонко хохотала, Сиплый молча ухмылялся. Афоня с Иванычем тихо переговаривались между собой.

Вдруг внизу послышался треск, затем шаги по лестнице, кто-то поднимался. Шаги слышались всё отчётливее, на пороге появился человек. Это был молодой парень лет двадцати, невысокий, худой, волосы тёмные. Из одежды — ветровка, потёртые джинсы и старые кеды. За спиной тканевый гитарный чехол.

— Можно с вами погреться?

Иваныч поманил его жестом к костру — да, проходи.

Парень переместился к центру комнаты, стащил со спины чехол и уселся рядом с огнём. Сиплый протянул гостю бутылку. Парень сделал глоток, но с непривычки захрипел и закашлялся.

— Как звать то тебя?

— Виталик.

— Какими судьбами?

— Идти больше некуда. Вместо дома теперь притон…

— Да ну?

— Я с отцом и матерью жил. Мать умерла. У отца крыша поехала. Сначала пил, потом таблетки жрал, теперь по вене пускает. Последнюю мебель из дома выносит.

Бродяги достали ещё одну бутылку. Пили теперь вместе с Виталиком.

— И куда думаешь дальше?

— Уеду. Меня тут больше ничего не держит. А мир большой, посмотрим, куда судьба закинет.

Анжела всё это время с интересом поглядывала на чехол и, наконец, спросила:

— Ты же гитарист? Может, сыграешь нам?

— Это мать у меня играла, я не умею. Да и гитары-то нет, отец пропил. Только чехол остался. Я его просто как сумку ношу.

Тем временем ночь сгущалась, все потихоньку ложились спать. Виталик оделся потеплее, постелил сумку ближе к костру, подложил под голову свитер и тоже уснул.

***

На следующее утро Виталик проснулся от того, что кто-то хлопал его по плечу. Рядом стояла Анжела.

— Есть будешь?

Остальные бродяги сидели неподалёку, чистили и жевали картошку. Над огнём висел казан, извергающий густые клубы пара. Виталик взял табуретку и сел вместе со всеми, в полукруг у казана. Картошка была несолёная, но елась, всё равно, с аппетитом и даже некоторой жадностью.

Иваныч внимательно смотрел на Виталика, бледного, худого, в спешке уплетающего горячую картошку.

— Идти-то совсем некуда?

— Совсем.

— Оставайся пока с нами, а там решишь, куда дальше.

— Спасибо.

— Но у нас, смотри, бездельничать нельзя. Едим вместе — ищем еду тоже вместе. Тогда слушайте план на сегодня! Сиплый, пойди, узнай насчёт работы. Лёша с Анжелой пройдётесь по мусоркам. И вы, Афоня с новеньким, тоже. А мне нужно навестить старых знакомых, кое-что разузнать.

Позавтракав, все стали расходиться. Виталик с Афоней взяли магазинную тележку, припрятанную на первом этаже, и отправились по маршруту ближайших мусорок. Виталику не очень нравилась цель прогулки, рыться в мусоре совсем не хотелось.

— Чего хоть искать-то будем?

— В основном, стекло, металл, а вообще никогда не знаешь, что подвернётся. Да ты не робей, я тоже не фанат такой ходьбы. Так чё-нибудь накидаем и забьём. Не забывай, ты теперь тоже бездомный, нам выбирать не приходится.

В этот день мусора было немного. Бродяги брали пакеты, в которых гремело стекло, и аккуратно складывали содержимое в тележку. Так они бродили около часа — ничего примечательного не находилось. Однако, заглянув в очередной бачок, Афоня кое-что обнаружил.

— Эй, Виталик, иди ка сюда! Смотри, чё нашёл.

Бродяга вытащил из мусора некую металлическую конструкцию. Он раскрыл сложенные ножки, кое-что поправил, и перед бездомными оказалось инвалидное кресло. Оно было в сравнительно хорошем состоянии, довольно массивное, да ещё с электромотором, который, правда, не работал.

— И на что нам эта коляска?

— На что? Да ты, друг, ничего в этом не понимаешь. Вот у меня тётка инвалидом была. Так за похожее кресло отдала денег, как за машину. Эти штуки дорого стоят.

— Это когда новые. А тут уж и колёса-то еле крутятся.

— Ну, это да. Хотя я, кажется, знаю, куда его пристроить. Пошли, кое с кем познакомлю.

Афоня повёз перед собой кресло, а Виталик взял тележку. Бродяги отправились в самый центр своего небольшого городка. Просёлочная дорога стала превращаться в асфальт, деревянные дома скрывались из виду. Витрины магазинов, цветастые вывески, вездесущая реклама — вот, что теперь наполняло пространство. Из-за низеньких зданий уродливо выглядывал местный небоскрёб. Не то чтобы