Свиньи не смотрят на звёзды - Андрей Ворон

мужчина, на которого она напала, достал из-за пояса чёрный жезл-электрошокер и ткнул в неё с характерным треском. Корова со страшным воплем отшатнулась и потеряла боевой настрой. Ещё через пару ударов за ней закрывали дверь.

В это время Ярик, который тоже засмотрелся на корову, не заметил кучки мусора под ногами и запнулся, выронив из рук тяжелый брус. Тогда деревяшку не удержал и Федя, и она упала ему на ногу. С тупым лицом, полным ярости, таким, будто пришлось вспоминать, как ярость выглядит мимически, Федя захромал к Ярику в порыве его ударить. Ярик же под звонкий матерок стал от него убегать.

Как же шумно всё-таки было на стройке! Любой новый звук старался прозвучать громче остальных. Монотонное жужжание моторов, лязг металла, деревянный стук, работа различных инструментов, от шуруповёрта до отбойного молотка, бесконечная ругань рабочих и гул мычания из коровников поблизости. Наверное, если бы Эдвард Мунк писал свой легендарный «Крик» не между психушкой и скотобойней, а на стройке — картина получилась бы в десять раз лучше. Ведь нигде больше нельзя услышать такой богатой какофонии случайных и, зачастую, несовместимых звуков.

Рабочий день длился вечно, а кончился незаметно. Бригада забилась в вагончик переодеваться, Афоня стоял и курил у входа. Все устало и равнодушно скидывали рабочие комбинезоны, меняя их на джинсы и кофты. Только в неугомонном Ярике ещё оставались силы.

— Эй, Афоня, а ты чего не переодеваешься?

— А тебе, малой, какая разница? Дома переоденусь.

— Ага, и душ не забудь принять.

Этой репликой он вызвал наглый смех своего дружка Феди, Афоня пропустил её мимо ушей. Рабочие собрались, заперли дверь и полезли в серую «буханку», ждущую у входа. Мастер выдал деньги, со всеми попрощался и укатил домой на своей легковушке. Все уселись поудобнее и либо задремали, либо уставшими глазами вперились в окно. За рулём был Павел, он негромко включил радио, и они поехали.

Под гитарные баллады за окном неслись непроходимые стены леса, за которые скрывалось закатное солнце. Рычаг периодически постукивал в коробке передач, становилось все темнее и темнее, фары проезжающих мимо машин слепили глаза ярким светом. Бродяги возвращались в город, рабочие ехали домой.

***

Бродяг высадили где-то в семь часов вечера. Они ещё немного прошлись и поболтали, попрощавшись где-то между ночлежкой и заброшкой. Виталик пошёл спать, а Афоня, так долго державшийся без капли во рту, решил прервать порочный круг трезвости.

Он направлялся к самой дешёвой городской пивнушке. В народе она была известна тем, что ни один охранник не держался там больше двух недель. Драки у входа были визитной карточкой заведения. И не удивительно, ведь оно собирало под своей крышей самых матёрых пьяниц города. Каждый любитель дешёвой выпивки хоть раз там бывал. Очередь пестрила кем угодно, там пили все: от студентов, до бездомных.

Пивнушка эта находилась буквально в самом центре города. Сегодня там было, на удивление, спокойно. Может, из-за того, что разгар рабочей недели, а может было ещё слишком рано. Афоня с предвкушением зашёл в знакомые двери. Там пахло деревом и перегаром, табаком и рыбой, был слышен негромкий гомон разговоров и стеклянный звон пивных кружек. Продавщица, с уже заранее усталым лицом, налила Афоне два литра темного и насыпала в блюдце чесночных сухариков.

На равнодушных посетителей глядел плоский экран телевизора. Показывали футбол, комментатор монотонным голосом рассказывал что-то, интересное лишь ему одному. Афоня потихоньку тянул пенный напиток, наслаждался заслуженным отдыхом.

В зал вошли двое мужчин и сели неподалёку. Обоим было лет по тридцать, одеты неброско, пострижены коротко. Шумные, навеселе, что-то горячо обсуждали. Заметили телевизор и закричали, чтоб сделали громче. Один из них сбегал к продавщице и раздобыл пульт. Теперь все услышали — это была игра «Спартака» против «Зенита», последние двадцать минут матча. Афоня старался не замечать нудного комментатора и друзей болельщиков, он вообще не интересовался футболом. Даже не обратил внимания на то, с каким счётом закончилась игра. Но в это время между друзьями разгорелся нешуточный спор. Кто же лучше «Зенит» или «Спартак»? Они долго спорили, не приходя к компромиссу, и, наконец, решили привлечь мнение со стороны.

— Мужик, вот ты как думаешь, кто прав?

— Я? Ну, думаю, что обе команды сильные. Для меня они равны.

— Тоже верно. Тебя как звать то?

— Афоня.

— Меня Серега, а кореш мой Кирюха.

Бродяга пожал друзьям руки.

— А ты чего такой потрёпанный то, Афоня?

Бродяга махнул рукой — Да так, в жизни проблемы небольшие. Не важно.

— А, понял, братан, Бывает. Да чего одному сидеть, давай к нам.

Причин отказаться Афоня не нашёл и сел вместе с новыми знакомыми. Серега с Кирюхой оказались душевными ребятами. Они без умолку рассказывали какие-то истории, вспоминая бурную молодость. Закончилась бутылка, за ней вторая, третья. Через несколько часов собутыльники неплохо напились, но им захотелось ещё чего-нибудь покрепче. Время было уже за полночь.

— Мужики, пора бы водочкой шлифануть, а то чё нам это пиво.

— Водочкой… А где мы возьмём то сейчас водочку?

— Как это где? Да её тут же из-под прилавка продают.

— Ну, давай…

Всё то же усталое лицо посмотрело куда-то вдаль, сквозь душу. На прилавке появились две бутылки подозрительной, никому не известной водки.

Устав сидеть на месте, мужчины высыпали на улицу и отправились шататься по городу. Тепло и тускло горели фонари в парках, на одиноких улицах — громкие голоса и невнятные походки, тени игриво отплясывали на асфальте, вечер распадался на кусочки, которые навсегда терялись из памяти. На середине второй бутылки, окончательно стало понятно, что водка палёная.

Собутыльники едва держались на ногах. Афоня с Кириллом клевали носом, докуривая сигареты, а Серегу уже тошнило неподалёку, в кустах.

— Мужик, приятно было познакомиться. Но нам с корешем уже пора. Как-нибудь ещё пересечёмся.

Кирюха говорил с трудом, делал большие паузы, бормотал и запинался. Однако Афоня его понял, мужчины пожали руки и разошлись. Кирилл потащил Серегу домой, а Афоня поплёлся на вокзал, который как раз был поблизости. Туда его повёл верный внутренний автопилот, сам он едва мог думать и буквально засыпал на ходу.

***

Это был типичный вокзал небольшого города, на котором обычно выходят покурить на остановке, а после навсегда забывают о существовании и этого вокзала, и этого города. Повсюду горели ларьки с шаурмой и сувенирами, изредка проходили люди с чемоданами и большими походными рюкзаками.

Афоня прошмыгнул мимо спящего охранника и улёгся на свободную лавочку. Люди на соседних скамейках смотрели на бездомного равнодушно. Они тоже были сонные, их утомлённые