Остров мечты - Кэйдзо Хино

«Зачем придавать значение всякой чепухе? Ты ведь уже не мальчик. Да, в сущности, ничего особенного и не произошло», — увещевал он себя, однако в его ощущении реальности, в естественной и непреложной уверенности, что он и эта новая, современная улица немыслимы друг без друга, образовалась брешь, и пока он возвращался к себе в контору, его всё сильнее охватывало тревожное чувство.

Намеченный на вечер ужин был отложен: у партнёров возникли какие-то непредвиденные обстоятельства.

— Может, составишь мне компанию? — обратился Сёдзо к одному из своих подчинённых, уже собравшемуся было домой.

Они вышли из офиса и стали поджидать такси. Улица, такая многолюдная в обеденное время, почти совсем опустела. С некоторых пор дни стали длиннее, и, несмотря на вечерний час, воздух всё ещё переливался зеленовато-синими красками, словно морская вода на отмели, но повсюду в зданиях уже зажёгся свет. Особенно красивы были башни высотой в десять с лишним этажей с ровными рядами светящихся окон.

— Я люблю вид улиц с высотными домами в сумерки, когда в окнах загорается свет, — произнёс Сёдзо, сев в такси. — Ближе к ночи электричество гаснет, либо остаётся лишь кое-где, местами. Это уже не то. Сам не знаю, в чём тут дело, но мне нравятся именно сумерки. Наверно потому, что в это время людской поток иссякает, цветовые различия между домами стираются, словом, исчезает всё лишнее, и каждое здание предстаёт в своём истинном виде. Глядя на светящиеся окна, я не думаю: надо же, уже поздно, а там всё ещё кипит работа, — и не стараюсь угадать, чем заняты там люди. Я просто любуюсь.

— Это напоминает ночную панораму Нью-Йорка…

— Да, пожалуй. Вскоре после войны я увидел в каком-то фильме ночной Нью-Йорк, и у меня возникло ощущение, словно я попал в совершенно иной мир.

«С тех пор Нью-Йорк, кажется, не особенно изменился», — продолжил Сёдзо про себя.

— Могу себе представить. Правда, в ту пору меня ещё не было на свете, — заметил его спутник.

— О, это было как сон. И вот, представь себе, за сравнительно короткий срок мы своими руками претворили этот сон в реальность. Видишь вон те высотные дома? Некоторые из них построены нашей компанией.

— Остановите здесь, — деловито-равнодушным тоном сказал молодой человек водителю. Такси резко затормозило.

«Где это мы?» — подумал Сёдзо, выбираясь из машины, и тут же откуда-то сверху на него обрушился сильнейший порыв ветра, едва не сбив его с ног.

— А вот и причина ветродуя, — объяснил его спутник, указывая на противоположную сторону улицы, где на фоне тёмно-синего неба высился недавно отстроенный тридцатиэтажный небоскрёб со стройными рядами светящихся квадратиков окон.

— Что за жуткая турбулентность! — Сёдзо прекрасно знал, что вблизи сверхвысотных сооружений возникает хаотическое движение воздушных потоков, но сталкиваться с этим явлением на практике ему до сих пор не приходилось.

— Турбулентность — ещё не всё. Такие здания создают серьёзные помехи для электромагнитных волн.

По соседству с небоскрёбом теснились скромные дома в три-четыре этажа, магазинчики, закусочные. Вывески с шумом раскачивались на ветру. Мимо пробегали женщины, придерживая рукой разметавшиеся волосы. Постоянно меняя направление, ветер то вдруг затихал, то обрушивался с новой силой, и тогда Сёдзо казалось, что на пути у него возникает какая-то невидимая преграда.

— Нам вон в тот переулок, — сказал его спутник, и Сёдзо, вжав голову в плечи и стараясь не дышать, поспешил вслед за ним в указанном направлении.

Как только они вбежали в двери небольшого ресторанчика и расположились за столиком, у него возникло ощущение, будто они попали в другой мир.

— Как странно, что под самым боком у небоскрёба притулилось такое миниатюрное заведение, — с искренним удивлением произнёс Сёдзо.

— На то это и Япония — чтобы рядом с крошечной харчевней отгрохать сверхсовременный небоскрёб.

«В самом деле, — подумал Сёдзо, — что было до нас? Домики из дерева и бумаги, хлипкие хибары, льнущие друг к другу и только благодаря этому не заваливающиеся набок, низенькие, плоские постройки, покорно жмущиеся к земле под действием гравитации. И вот пришли мы и на их месте возвели здания из железа и бетона, прочно стоящие на земле без всякой посторонней помощи. Возвели, и возводим, и будем возводить!»

— Кстати, а где ты живёшь? — спросил Сёдзо. Он имел в виду район, но собеседник ответил:

— В наёмной квартире. В одном из кварталов типовой застройки.

— Ты мог бы на льготных условиях переехать в более престижный дом из тех, что строит наша компания.

— Так-то оно так, но всё равно получается дорого. Пришлось бы брать жилищный кредит и выплачивать его до конца дней, а мне это как-то не улыбается. Но, конечно, типовой дом — всего лишь обыкновенная бетонная коробка. И жить в квартале, застроенном совершенно одинаковыми бетонными коробками, не так уж приятно. Особенно летом, когда все окна распахнуты настежь. Иной раз взглянешь на окно дома напротив, а там — такая же комната, такая же мебель, и даже по телевизору транслируется та же самая программа. Впрочем, в многоквартирном доме более высокого класса дела в этом смысле, наверное, обстоят не лучше.

«Для нас, — отметил про себя Сёдзо, — строительство домов из железа и бетона было заветной целью, для нынешнего же поколения это — пройденный этап».

— Понятно, — пробормотал он, а про себя подумал: должно быть, в их глазах даже кварталы высотных зданий, повергающих меня в такой восторг, выглядят совершенно иначе. — Кстати, ты не знаешь, когда был ликвидирован Советский культурный центр, находившийся неподалёку от офиса нашей компании? — спросил он затем. Мысль, подсознательно тревожившая его с обеденного перерыва, внезапно обрела словесное выражение.

— Неужели существовал такой центр? На нашей улице?

— Там давали читать советские газеты и журналы. Бесплатно.

— Честно говоря, Сакаи-сан, для меня полная неожиданность, что вы посещали заведения такого рода.

— Не то чтобы посещал. Просто заглядывал туда время от времени. В студенческие годы я немного изучал русский язык — так, урывками.

— Если нужно, я могу выяснить. Думаю, это не составит особого труда.

— Да нет, не надо. Просто я почему-то вспомнил об этом факте своей биографии.

Сёдзо почувствовал себя не в своей тарелке. Хотя он отнюдь не чурался спиртного, у него вдруг разболелась голова. Пульсирующая кровь гулкими ударами отдавалась в висках. По тесному помещению, словно шум прилива, разносились гомон голосов и смех.

— Что с вами? — спросил его спутник, с тревогой заглядывая ему в лицо.

— Немного болит голова…

— Это от усталости. Вы слишком ревностно относитесь к работе, Сакаи-сан. По-моему, вам следует взять отпуск или хотя бы немного отвлечься от дел…

Нет, причина была не в Советском Союзе и не в печатном органе Союза писателей, — внезапно понял Сёдзо. Его влекла к себе эта единственная уцелевшая после воздушных налётов улица с европейскими зданиями, и, хотя по нынешним меркам они выглядели весьма неказисто и вряд ли могли претендовать на то, чтобы именоваться архитектурными сооружениями современного типа, ему было радостно сознавать, что посреди пепелищ и бараков существует нечто, сохранившее в неприкосновенности свой изначальный облик.