Модельный бизнес по-русски - Владислав Метревели

Боров вновь вспомнил вчерашний конкурс. Как подводили к нему знакомиться участниц. Как представлявший его Павлик, завсегдатай закулисья, тусовщик и халявщик из бывших конферансье, запнулся, не зная, как объяснить молоденькой девочке из Калуги, что перед ней один из мафиози в законе. Как раскланивались с ним организаторы конкурса, не делая, однако, ни малейших попыток сблизиться или посодействовать в знакомстве. Наверняка у них есть свои покровители, с которыми необходимо соединять неопытных старлеток, подумал он, чувствуя, как наливаются гневом плечи. В самом известном агентстве Москвы он тоже не был желанным гостем. Нет, попробовали бы они не пригласить его на показ мод (сами билеты приносят), но как-то раз на просьбу познакомить поближе с одной из приглянувшихся ему девчонок он получил недвусмысленный отказ. «У нас не бордель! На фотосъемку календаря своего рекламного, выставку там или презентацию – заказывай, пожалуйста, а портить – не дам!» – заявил ему владелец агентства, в прошлом известный в криминальном мире по кличке Борец, скорее всего поставляющий девочек нужным людям, к которым Боров теперь не относился. «Как пить дать поставляет», – снова подумал он, вглядываясь в свое отражение в зеркале и прикрывая глаза, чтобы явственно представить, как подводящий к нему девушку вчерашний извивающийся в подобострастии Павлик вдруг говорит: «А это владелец нашего агентства – Виктор Иванович», а он мягко обрывает его: «Ну, зачем же так официально, для своих девочек я просто Витя…»

Он цокнул языком, оценив собственную фантазию, и непроизвольно осклабился. Неплохо бы выстричь волоски в носу. И да! вызвать массажистку. Он направился к телефону, по пути похлопывая себя по ляжке, чувствуя ладонью шелк пижамы, а в уме уже прокручивал планы на день. Обязательно позвонить Борцу и на приближающийся сорокалетний юбилей заказать почетный эскорт из моделек, которые бы встречали гостей, – это же работа, а на работу Борец был согласен. А потом, чем черт не шутит, увлечь какую-нибудь из них светской беседой и продолжить знакомство в приватной обстановке.

Набирая номер своего адъютанта, Боров автоматически листал записную книжку. Множество телефонов и имен удерживал он в памяти, а вот телефон ближайшего помощника никогда не помнил. Они менялись часто. В книжке же были записаны, помимо всех прочих, телефоны многих моделей Москвы, с которыми он когда-то был знаком. Рука Борова потянулась набрать номер, но он вовремя сообразил, что еще слишком рано, чтобы будить томную особу, которой его представили пару месяцев назад, рекомендуя как опытнейшую манекенщицу и знатока всех светских мероприятий столицы. Они поболтали несколько минут после показа, в котором участвовала Марго (так звали его новую знакомую), а на предложение познакомиться поближе она легко ответила отказом, но так, что Боров остался в восхищении ее обходительностью и тактом. Теперь же, поводя мясистым носом, Боров пытался понять, что толкает его набрать этот номер в столь ранний час.

Он все же пересилил себя и позвонил адъютанту.

– Слышь, Кондратыч, – не представляясь и не здороваясь, прогудел он в трубку, – не забудь: позвони Марго, телефон у тебя должен быть, мы подвозили ее тогда от «Марики», и попроси ее мне перезвонить по делу. – Он снова осклабился, представив, что должно последовать за ее дневным звонком и почему вдруг его распирает от предвкушения.

Как судьба забросила Телка в модельный бизнес, подивился бы и сам автор этого романа. С детства Телок испытывал интерес к женскому полу. Еще в пятилетнем возрасте он, помахав с балкона, пригласил в дом такую же малолетнюю подружку поиграть в кубики, когда родители ушли на работу, и испытал сильнейшее потрясение, услышав буквально через полчаса звук поворачиваемого в замке ключа – мать вернулась, забыв нужные чертежи, – как будто чувствовал и понимал, что, оставаясь играть наедине с девочкой, совершает что-то постыдное и противоправное. Мать действительно отругала его («Нельзя приводить в дом посторонних без старших!»), закрепив в сознании юного мужчины рефлекс к противостоянию полов и синдром запретного плода. В школе его дразнили маменькиным сынком, грозились «сломать музыкальные пальчики», отнимали и разбрасывали по туалету ноты и учебники по сольфеджио: он, как и многие, ходил в музыкальную школу, но травили почему-то его одного. Телком же его гораздо позже назвала одна особа. Его карие чуть навыкате глаза, способность мямлить по любому вопросу, вместо того чтобы четко излагать суть дела, мягкость характера, романтичность в восприятии новых знакомых и идеализирование отношений между ними подтверждали обидное прозвище, но не более того. Телок оставался телком, не желая изменить свою планиду. Вы можете спросить, как же такой «урод» сумел начать совершенно новый бизнес в стране, где рекламой-то толком еще никто не занимался. Нет, все обстояло не столь катастрофически. Острота ума, способность запоминать большие объемы информации, приятность в общении позволяли Телку хоть и не хватать звезд с неба, но быть на виду и добиваться мелких побед, преодолевать с видимой легкостью некоторые барьеры на пути к карьерному росту. Помогало также и то, что в свое время Телок играл в студенческом театре. Он мог бы сделать карьеру в науке, оставшись после окончания на кафедре (Геологический факультет МГУ нуждался в молодых ученых), в шоу-бизнесе (с детства обучавшийся в музыкальной школе, где преподавал отец, плюс получивший актерские навыки и практику в уже упоминавшемся студенческом театре), в маркетинге (которым заинтересовался на последнем курсе и о котором в то время мало кто имел представление), но по неопытности загремел в армию, не сумев вовремя отделить главное от второстепенного при решении вопросов распределения, а родителей рядом не оказалось, чтобы подсказать и помочь.

Телок честно отслужил два года в звании младшего офицера. На его счастье, университетское образование предполагало прохождение подготовки и получение звания на военной кафедре, которая, помимо анекдотов о майоре Козицком, нагрузила выпускников проблемами судьбы отчизны. Так он и пошел по жизни – с правильным пониманием вопросов добра и зла, необъятным багажом прочитанных за два года в армии книг, стремлением к совершенству (зодиакальные закономерности здесь тоже оказали не последнюю роль, а Телок был ярко выраженной Девой в мужском обличье) и необузданным желанием превратить жизнь, каждое ее мгновение в праздник. Здесь не было противоречия. Просто для одних жизнь – это драка за блага цивилизации и тяжелый поход к празднику, который бывает раз в году на Новый год (или в неделю, если считать праздником воскресенье), а для Телка (и ему подобных) битва за праздник и карабканье к перевалу, за которым он ждет, и есть сам праздник. Просто нужно сместить акценты. Не воспринимать жизнь как борьбу, как завещал великий и ужасный, а растить на камнях деревья, строить замки из песка и видеть во всем этом милость Всевышнего, радоваться каждому дню, каждому вздоху, каждому шагу.

Придя из армии, он долго не мог устроиться на работу. Даже обучался три дня в школе манекенщиков предприимчивой тетки из бывших балетных в концертном зале Олимпийской деревни. Кто бы мог подумать, что через много лет судьба забросит его в тот самый модельный бизнес, зарождение которого он наблюдал, находясь среди пришедших на собеседование и отбор молодых людей и девушек. Курсы подтвердили неспособность Телка окунаться в самолюбование, которым так полон мир моды. Его воспитывала в основном мать, со всеми атрибутами «маменькиного сынка» (папкой для нотной грамоты, гербариями и коробками пластилина, вырезками из журналов «Юный натуралист», вклеенными в тетрадочки), но Телок не сделался геем. Напротив, это закалило его, хотя, как уже говорилось, на внешнем облике оставило клеймо вечного вопроса о смысле жизни и своем месте в ней.