Войны роз. Йорки против Ланкастеров - Вадим Устинов

Прежде чем приступить к анализу причин, породивших грандиозный политический кризис в средневековой Англии, а также к непосредственному описанию событий, необходимо разобраться с некоторыми деталями. На первый взгляд они кажутся несущественными, но упомянуть о них надо, чтобы в дальнейшем наш разговор с читателем шел на одном языке. Непривычные тазу термины или имена вызывают недоумение и даже неприятие, хотя их появление вполне обоснованно и логично. Ну а элементарные ошибки, хотя бы и укоренившиеся за долгие годы в нашем восприятии, требуют исправления из простой любви к истине.

Традиционно члены королевских династий получают в русском языке имена Генрихов, Иоаннов и Людовиков вне зависимости от того, какой страной они правят. Оставим лингвистам ученые споры о транслитерации, транспозиции и пр. и обратим внимание на практическую сторону вопроса — не «почему», а «для чего».

Любая традиция объясняется привычкой, удобством и в последнюю очередь логикой. Традиция перевода — не исключение. В под держку такой огласовки избранных имен собственных, кроме самого распространенного аргумента, что «так уж повелось», приводятся и более серьезные обоснования. Ее сторонники ссылаются на то, что современное представление о национальности и национальном языке появилось сравнительно недавно, а разногласия возникают прежде всего по поводу Древнего мира и Средневековья. Они говорят, что унификация имен подчеркивает космополитичность высшего дворянства тех времен. Проводятся аналогии между королевскими именами и именами пап, поскольку последние в русском языке также обретают латинизированпую форму.

Однако факт остается фактом — внутренней целостности система так и не обрела. В одном и том же тексте прекрасно уживаются «Луи Орлеанский герцог д’Орлеан» и «Иоанн Бесстрашный герцог Бургундский» или, наоборот, «Людовик Орлеанский» и «Жан Смелый Бургундский». После нескончаемой череды французских Людовиков неожиданно появляется король Лун-Филипп. Испанские и португальские короли вообще счастливо избежали судьбы, уготованной остальным, — в переводе они остаются по большей части Энрике, Хуанами (Жуанами) и Педро. Хотя и тут не обошлось без исключений: Фернандо II Арагонский известен нам как Фердинанд Католик.

В принципе, эта система имеет не только право на существование, но и некоторые достоинства — не надо коренным образом ломать привычные языковые устои. Но тогда ей необходимо придать строгость. Латинизированные имена должны носить только короли, но не принцы и прочие члены правящей династии. Все эти Генри, Анри, Энрике становятся после коронации Генрихами безо всяких исключений. В этом случае никто не будет удивляться, когда Чарльз Филипп Артур Джордж принц Уэльский сменит на троне Англии свою мать Елизавету II под именем Карла III.

Однако подобная традиция перевода имеет массу неудобств. Прежде всего она абсолютно неинформативна и запутанна. Обывателю часто невдомек, что «славный король Анри IV» из популярной песенки — не кто иной, как любвеобильный Генрих Наваррский, а подлый принц Джон и слабый король Иоанн Безземельный — одно и то же лицо, только в разные периоды своей жизни. Эта система приводит к тому, что выражение «король Геприх», скажем, в обязательном порядке требует уточнения — Английский, Французский, Германский… В этом, кстати, заключается главная ее слабость. В отличие от пап, сама природа власти которых была глобальной, короли являлись правителями национальными или, если хотите, территориальными, что накладывало серьезный отпечаток на их деятельность.

В связи с этим гораздо более логичной представляется огласовка, как можно точнее передающая оригинальное звучание имен собственных, принадлежащих монархам. Хотя и до крайностей доходить не следует. Вполне достаточно перевести имя шотландского короля Шеймеса как «Джеймс», но уж никак не «Яков».

Вопреки устоявшемуся мнению, в гербе династии Йорков нет никаких белых роз, так же как у Ланкастеров нет красных (см. цв. вкладку). Гербы обеих династий практически неотличимы друг от друга, поскольку представляют собой королевский герб Англии с бризурами — специальными маркерами, описывающими старшинство линий их носителей. Со времен Эдуарда III королевский герб представляет собой четверочастный щит. Первое и четвертое поля в нем лазоревые, усеянные золотыми геральдическими лилиями, они обозначают Францию. Второе и третье поля — червленые с шестью золотыми леопардами, по три в каждом поле — символизируют Англию.

Гербы сыновей короля Эдуарда III отличались друг от друга бризурами в виде титла. У Лайонела Антверпенского герцога Кларенсского, второго сына Эдуарда III и одного из основателей династии Йорков, титло серебряное трехконечное с концами, обремененными гонтами (вертикальный прямоугольник). У Джона Гонтского герцога Ланкастерского, третьего сына, — концы титла горностаевые, у Эдмунда Лэнгли герцога Йоркского, четвертого сына, — обременные безантами (облатками). И никаких роз — ни белых, ни красных. То же самое можно сказать о гербе их потомков: в каждой линии, берущей начало от одного из этих принцев, он сохранялся в первозданном виде. Лишь со времен короля Генри IV число лилий в первом и четвертом полях щита сократилось — осталось только по три цветка в каждом поле.

Розы Йорков, потомков Лайонела Антверпенского и Эдмунда Лэнгли, а также розы Ланкастеров, ведущих свой род от Джона Гонтского, — не более чем эмблемы, или бэджи (англ. badges). Подобные эмблемы нашивались или другими способами крепились на ливреи слуг и свиты, камзолы и куртки воинов. Они украшали штандарты, печати и фамильные манускрипты. Это были всего лишь неофициальные знаки, свидетельствовавшие о принадлежности того, кто их носил, к определенному роду или к окружению какого-либо лорда — светского или духовного. Гербы часто содержали множество мелких деталей или были похожи друг на друга, особенно издалека. Во время сражения или торжественной процессии было крайне важно, чтобы свита и воины могли собраться вокруг своего сеньора и легко отличать друзей от врагов. Поэтому эмблемы выбирались простые, легко различимые на расстоянии.

Принципиальная разница между гербом и эмблемой состоит в том, что герб, как правило, символизировал принадлежность владельца к дворянскому роду (хотя встречались и исключения). В него нельзя было самостоятельно вносить никаких изменений, кроме как по решению коллегии герольдов. В то же время любой свободный человек, даже не имевший права на ношение герба, мог изобрести сколь угодно много эмблем и значков и менять их по своему усмотрению.