Секс-трафик - Ли Уикс

— Я же говорил тебе, браток, это рай — да ты и сам знать, бывал здесь не раз и задержаться довольно надолго, так ведь? Лучшее местечко на старушка Земля, а?

Он исчез, чтобы продолжать изображать счастливого и радушного хозяина. Обошел бар, поболтал с посетителями. Минут через двадцать он вернулся и остановился в конце барной стойки. Мэнн предложил тост за Боракай.

— За рай, где каждый час «счастливый час». И ты прав, Йойо. — Он улыбнулся. — Я здесь часто бывал. Знаю тебя с того времени, когда мне было столько лет, сколько сейчас твоему сыну Рексу, который вон там сидит… — Он кивком показал на смуглого юношу-ударника.

— Давненько, браток, давненько. — Йойо улыбнулся и с умным видом покачал головой. — Помнишь то время, когда ты чуть не покончил с собой из-за женщина? Как там ее звать? — Йойо наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя.

— Джани… — подсказал Мэнн. — Вот как ее звали. Очаровательная Джани с четырьмя ребятишками и мужем, о которых она никому не рассказывала. А еще было время, когда местные полицейские упрятали тебя за решетку, потому что ты мало им заплатил. Никогда не видел тебя в такой ярости. Но хуже всего было, когда я пришел сюда, а здесь ничего не осталось. Все забрал тайфун Тельма. Ты был в отчаянии, помнишь? — Йойо закрыл глаза, положил руку на грудь и вздохнул. — Этот шторм мне никогда не забыть. Но знаешь что? За все те годы, что знаю тебя, я впервые вижу в твоем лице страх.

Йойо вытер пот с глаз рукавом рубашки. Он улыбался, но больше счастливым не казался.

— Послушай меня, старый друг. — Мэнн посмотрел ему прямо в глаза. — Я знаю, что сюда приезжал китаец. Я вел его из Гонконга. Скажи мне, что ему было нужно.

— Ты смерти моей хотеть, браток. — Йойо нервно улыбнулся и оглянулся. Боксерский матч все еще продолжался. Остальные посетители все так же смотрели в свои стаканы — в ожидании «счастливого часа». Йойо повернулся спиной к бару и сурово бросил Мэнну: — У меня и так бед хватать.

— Расскажи — может, и я чем-то помогу.

— Китаец приезжал сюда десять дней назад. Он снял мой дом. Славное местечко у меня здесь на задах.

— Как он выглядел?

— Не такая высокая, как ты, но для китайца высокая, козлиная бородка, лысый, злое лицо, лет около тридцати пяти.

— Тот самый. Кто-нибудь был с ним?

— Приехал с пять других китайцев — своими мартышками. И еще с ним появиться четверо белых мужиков. Остановились в другом конце пляжа. Привозить с собой шлюх из Анджелес-Сити.

— Что он хотел, этот китаец?

— Хотеть, чтобы я ему кое-что продать, что я имею.

— Что?

— Бизнес на острове Минданао.

— Что за бизнес?

— Бар, небольшая гостиница. Ничего особенного. Хорошее место, на побережье.

— На что ты согласился?

— Ни на что не согласиться. Он сказать, что вернется. Оставил здесь белых мужиков. Уже жить здесь неделя. Очень мерзкие типы, — прошептал он. — Одну шлюху они сильно избить. У них есть деньги, заплатить полиции. Я видеть, как они разговаривать, просто старые друзья. — Йойо пожал плечами и покачал головой. — Говорю тебе, браток, у меня будет большая беда, когда этот китаец вернуться.

— Они сегодня здесь, эти белые парни?

Йойо жестом попросил Мэнна подождать, а сам вышел из бара и двинулся по узкой песчаной дорожке, которая тянулась на милю вдоль пляжа «сахарного песка». Где-то посредине он остановился, начав раскачиваться в такт мелодии «Без женщины, без слез», а затем принялся танцевать с тремя своими сыновьями, которые обслуживали столики, расставленные вдоль дорожки. Когда Йойо начал вращать бедрами, певец на сцене подтолкнул локтем Рекса, сидевшего за барабаном, тот открыл глаза, перестал трясти дредами и ускорил темп. Йойо тряс старыми бедрами изо всех сил, чтобы угнаться за ускоряющимся темпом, но все же вынужден был сдаться и вернуться в бар под смех и аплодисменты собравшихся на пляже людей.

Он картинно схватился рукой за грудь, как будто в любой момент ждал инфаркта.

— Поганцы! — засмеялся он, обращаясь к мужчинам, смотревшим бокс, и тем, кто был на пляже. — Ты давать им свой имя, а они относиться к тебе как к дерьму, эти дети. — Он взял у бармена пиво, дождался, когда шум утихнет, и только тогда вернулся к Мэнну, обмахиваясь салфеткой.

— Они здесь? — повторил вопрос тот.

Йойо наклонился к нему.

— Один здесь… сидеть слева от сцена… с молодой филиппинкой… крупный такой белый… в бейсболке. — Йойо отвернулся от Мэнна и прислонился спиной к стойке, делая вид, что его заинтересовал матч, который уже дошел до пятого раунда. Он не смотрел на Мэнна и продолжал улыбаться. — Еще вот что, — прошептал он. — У этого старого белого что-то твердое в карман, и вовсе не его большой старый член. Ты испортить мне весь бизнес, Джонни, если затеять тут заварушку.

— Не волнуйся, приятель. Никакой заварушки я устраивать не собираюсь.

Мэнн взял стакан и пошел по проходу. Он сел в конце стола, занятого датскими туристами, сразу за интересующим его человеком. Из-за тени, отбрасываемой козырьком, его лицо было трудно рассмотреть, особенно при свете свечи и луны. Но Мэнн видел, что мужчина крупный, сильный, наверняка бывший военный, с массой татуировок на руках. На нем было шорты цвета хаки и рубашка без рукавов. Он курил сигарету за сигаретой и постоянно кому-то отправляя эсэмэски. Немного в стороне от него сидела молодая филиппинка и явно нервничала. Он же каждые несколько минут получал ответы на свои послания, при этом телефон не звонил, а слегка вибрировал и светился. Ноги мужчины подергивалась — видимо, от прилива адреналина, — когда он читал текст. Затем он набрал номер, сказал несколько слов, резко закончил разговор и шмякнул телефоном об стол. Стащил бейсболку и потер вспотевшую голову. На седых волосах остались следы от кепки. Только сейчас Мэнн увидел его лицо — одутловатое, в пятнах, с огромными выпуклыми безумными глазами. Мэнн узнал его сразу. Этого человека они называли Полковником, и он был одним из самых крупных торговцев женщинами и детьми на Филиппинах.

Хартфордшир

Огромная школьная сумка Эми Тан била ее по коротким толстым ножкам, когда она изо всех сил бежала по длинному школьному коридору. Была суббота, утренние занятия закончились, и все ученики разошлись либо по спортивным площадкам, либо по общим комнатам, чтобы насладиться началом выходных. Но не Эми: она получила разрешение уйти из школы на эти дни. Когда накануне читали список, Эми даже не прислушивалась, она никак не ожидала, что прозвучит ее имя. Учительнице пришлось повторить: разрешение на отлучку… друг отца… шопинг… Она даже не расслышала весь текст, потому что громко завизжала от радости.

Теперь она бежала по коридору, хотя школьными правилами это было запрещено. Но ей было наплевать. Ей уже исполнилось двенадцать, она жила в школе-пансионе с четырех лет и разрешение на отлучку получила впервые. Другие девочки ездили на выходные к родственникам, но у Эми в Великобритании никого из семьи не было. У нее имелись многочисленные родственники со стороны матери в Гонконге, однако она мало знала об отце, кроме того, что он богат, могуществен и с ними не живет, поскольку не хочет жениться на ее матери. Иногда Эми думала, что ему совершенно безразличны и она, и мама. Но теперь наконец появилось доказательство, что это не так: отец организовал для нее разрешение на отлучку — так говорилось в электронном послании. Ее повезут в Олтон-Тауэрс, на ярмарку. Затем предстоит ужин и поход по магазинам. Другие девочки ей завидовали. Наконец у Эми будет самый лучший уик-энд.