По кругу воспоминаний - Александр Алексеевич Хомутовский

была у меня сестра в Москве, ты ее не застал уже, видно, она меня старше на пару годков была. Она в Москве жила, училась сначала там, потом работала. Вот фашисты, подходили когда к Москве, говорил я ей по телефону: «Шура, опасно тебе там. Уезжай оттуда, дальше, на восток, дотуда не дойдут». А она ни в какую, говорит: «Товарищ Сталин в Москве остался, и я останусь!». Вот какая была сестра моя. Муж её в Ржеве погиб, молодой был, хороший парень. Эх…

Тут дед опустил глаза, о чём-то задумался и пошел вслед за остальной группой.

Нам дали день свободно прогуляться по городу. Я никогда раньше не бывал на ВДНХ, но сейчас представилась такая возможность. Мы проходили возле самых разных, красивых и величественных статуй. Тут мы встретили мороженщика. Он громко подзывал потенциальных покупателей, кои проходили мимо, либо, как и мы с дедушкой, решили угостить себя этим десертом:

— По чём сегодня мороженое?

— 24 рубля за один стаканчик.

— Дайте нам 2!

В этот момент дедушка улыбнулся, посмотрев на меня. Я любил такие моменты, когда дедушка сам становился немного ребёнком, нас это очень сближало. Наконец, мы расплатились и сели на ближайшую лавочку, попутно разрывая упаковку. Мы попробовали пломбир, и деда прокомментировал:

— Да-а, с русским мороженым, наверное, никакое не сравнится! Только когда я в последний раз в Москве был, оно стоило 48 копеек, а сейчас вот как — 48 рублей для двоих. О как, время идёт, мороженое дорожает!

Дедушка искренне посмеялся. Мы дошли до конца площади, еще раз посмотрели издалека на московский Кремль и направились домой.

Рано, в пять утра следующего дня, мы уже ехали в поезде.

Глава 3. Курск

27.03.2006

Город Курск мне запомнился особенно. Именно здесь мой дед Абрам в 43-м году участвовал в самой большой танковой битве в истории. Звучит величественно… но невероятное количество друзей именно там дедушка потерял и сам был тяжело ранен. Это я от него слышал и раньше, но именно во время поездки узнал новые подробности той трагичной истории.

Вновь нам дали прогуляться по городу, и журналисты, осведомленные о проведении программы, решили взять интервью у приехавших ветеранов. Мы пошли по улице Радищева, там нас уже поджидали.

— Здравствуйте, радиостанция «Курск 24». Скажите, Вы, случаем, не проезжающий тут по программе ветеран?

— Ну я, случаем, — сказал мой дедушка с лёгкой ухмылкой.

— Мы как раз Вас и ищем! Скажите, как Вас зовут?

— Абрам Олегович Лебедев.

— Абрам Олегович, в каких битвах Великой Отечественной войны Вы участвовали?

— В битвах каких? Хм-м, под Курскою дугой был, слыхал о такой?

— Ух ты, так Вы тут уже были?

— Ну можно и так сказать.

— Что ж, добро пожаловать вновь! Может, расскажете какую-нибудь историю, как вообще разворачивались события?

Тут дед задумался. После минутного рассуждения он посмотрел на репортёра, сжал губы, но всё-таки начал свой рассказ:

— Помнится мне, наш экипаж был из 4-х человек — командир машины, механик-водитель, заряжающий и стрелок-радист. Первым командиром машины у нас был лейтенант по фамилии то ли Карпов, то ли Щукин — помню, фамилия рыбная. Заряжающим был Коля Кузнецов, стрелок-радист — Гурьев из Костромы и я — механик-водитель. Все были нормальные ребята, дружные между собой. У нас был счастливый номер танка — 12 с большим гвардейским значком на башне.

Шел уже 1942 год — самый трудный и тяжелый в военном отношении год для нашей страны. Немцы готовили крупную операцию на выступе Курско-Белгородского направления. На этой дуге строились такие укрепления с обеих сторон, что в истории не было подобных. Здесь с марта месяца и до начала наступления в июне шло накопление военной силы с обеих сторон. И вот в начале июня в назначенный момент — наступление. Все затихло — настала жуткая тишина. И вот бои начались. Немцы не жалели техники, перли нагло, поэтому оставили много подбитых танков на поле боя. Порой нельзя было проехать в нужную сторону, везде дымились танки, и наши, и немецкие. Уже после двух дней боев, на высоте около километра из-за поднявшейся пыли ничего в небе не было видно. Самолеты бомбили вслепую. Стоял такой грохот от разрывов и гудения танков, мощных выстрелов пушек, что разговаривать друг с другом невозможно. Крики команд, крики раненных — все смешалось в один звук. Одни вытаскивают с люков танков раненых и обгоревших, другие несут тяжелораненых на носилках в укрытия медпунктов, ищут какой-нибудь транспорт эвакуировать с поля боя, а в это время часть начинает отступать, так как немецкие танки — "тигры" теснят наши боевые порядки и давят все, что у них впереди. Все вокруг горит, взрываются боекомплекты. В панике выскакивают горящие танкисты — и наши, и немцы, катаясь по земле, оббивая горящее обмундирование. А если где-то поблизости оказалась лужа с водой, то спасаться туда бегут и наши, и немецкие танкисты, не боясь друг друга, падают в воду лишь бы погасить пламя*. Так и со мной произошло. В наш танк попало, он загорелся, паника началась. Мы все из танка вылезли, и начали нас из пулемёта поливать, вот в меня и попало. Это хорошо, что мне не досталось особо, да и медики быстро сработали. Спас меня тогда Бог от смерти, сказал: «Рановато тебе ещё, сынок». В госпитале я побыл чутка, но никогда не пожалею, что меня тогда ранило — не ранило, не попал бы в госпиталь, а там бы с Таней не познакомился, с женой моей. Ох, какая она тогда была заботливая, ласковая, как мать родного сына лечила. Ну и влюбился я в неё, окончательно и бесповоротно. А в 45-ом и свадьбу сыграли.

За время, пока история одаривала репортеров свежим сюжетом, вокруг нас собралась толпа прохожих: ребят, идущих после школы, взрослых, студентов, дедушек и бабушек, слушавших своего ровесника. А дед, не замечая всех их вокруг, погрузился в воспоминания, рассказывая на камеру:

— Ну и подвиг мой не забыли, за битву эту Красную звезду вручили.

После недолгого молчания раздались бурные овации, а мой герой, стесняясь, опустил взгляд вниз и скромно улыбался.

На следующий день мы уже махали в окно вагона отдаляющемуся от нас Курску. Железная дорога вела нас на Волгоград…

Глава 4. Волгоград (Сталинград)

27.03.2006

В поезде я стал свидетелем неприятного случая: две девочки, чьи дедушки участвовали в этой программе, спорили между собой, причем так громко и неугомонно, что не слышать это было практически невозможно. Я