Отдаю свое сердце миру - Деб Калетти

Волнуется! Мама всегда волнуется! Она волновалась еще до прошлого года, еще до того, как появилась причина для волнений. Беспокойство – еще один способ, которым Джина пытается всех уберечь. Оно сродни молитве. Вот что происходит, когда твоя мама охвачена беспокойством: ты сама невольно впадаешь в панику. Тревога становится фоном твоей жизни, как навязчивая мелодия из гастронома. Ты просчитываешь каждый шаг, просыпаешься среди ночи с учащенным сердцебиением. Ты притворяешься храброй и делаешь все, чтобы доказать, что ты не такая трусиха, как она. Постоянное беспокойство (о том, где ты находишься, с кем дружишь, обо всем и вся, но только не о том, о чем нужно беспокоиться) передается и тебе. Ты в опасности. Мир полон угроз и предательства. У тебя нет ни единого шанса выжить.

Как будто беспокойство что-то гарантирует.

Как можно чувствовать себя в безопасности? Сложный вопрос. И вполне уместный, потому что Аннабель сложно устроена. Под маской симпатичного и хрупкого создания скрывается душа, полная отчаяния и убитая горем.

– Со мной все в порядке, мам.

Конечно, это не так. Она определенно не в порядке.

– Малкольм пытался отследить тебя по Интернету, не знаю уж, как! А я собиралась позвонить деду и отправить его на поиски. Можешь себе представить, в каком я была состоянии. Аннабель, ты не смеешь вот так просто исчезать чуть ли не на целый день.

Малкольм – младший брат Аннабель. Технологический гений, тринадцатилетний Макгайвер[2]. Задрот, зануда, маленький друг. Эд Аньелли – дедушка. Прозвище – Capitano[3]. Бывший владелец и босс компании по упаковке замороженной рыбы, после выхода на пенсию он стал шкипером собственного корабля-автофургона, на котором разъезжает по стране. Ныне дед живет в соседнем доме. Еще есть собака Бит неизвестной породы. Небольшой пес коричнево-рыжего окраса. Сверхшустрый похититель нижнего белья. Карл Уолтер – временный бойфренд мамы – менеджер отдела в компании AT&T [4]. Ярый фанат футбольной команды «Сиэтл Сихокс». До сих пор уверен, что печенье Pop-Tarts и фруктовый напиток Hi-C – достойный выбор в питании. И, наконец, Энтони. Отец Аннабель и Малкольма. В прошлом – лучший спортсмен школы и сбежавший родитель, ныне отец Антоний, священник церкви Святой Терезы близ Бостона. Также известный как Этот Негодяй Отец Антоний – так называет его Джина с тех пор, как он ушел из дома шесть лет назад, заявив, что с него хватит. Аннабель тоже прекратила с ним общение. Вот такая она, la famiglia. Семья.

– Аннабель, Аннабель! Ты куда пропала?

– Я здесь.

– Почему ты затихла? Ты заставляешь меня нервничать.

Матери могут свести с ума, но матери знают своих детей.

Либо сейчас, либо никогда.

– Я не собираюсь домой.

– Что значит: ты не собираешься домой? Разумеется, ты идешь домой. У меня в руках ключи от машины. Малкольм! – кричит она. – Найди по GPS парк Джин Колон!

– Не Колон. Кулон. Cu. – Поднимается волна истерики. Она готова лопнуть от смеха. Cu – аббревиатура culo, что на итальянском сленге означает задницу. – Но тебе не нужно приезжать. У меня в кошельке сто двадцать баксов, подаренных на день рождения. Я видела тут неподалеку гостиницу «Бест Вестерн».

– Мы будем через полчаса, если я не заплутаю.

– Я не собираюсь возвращаться домой. Серьезно.

– Аннабель, прекрати сейчас же. Я серьезно. И серьезнее, чем ты думаешь! Что произошло у Зака Оу? Что-то ведь произошло. – Джина почти скороговоркой произносит имя Зака Оу. Получается Закоу. Звучит как название интернет-магазина обуви для сумасшедших.

– У Зака ничего не случилось.

– Это как-то связано с «Подземельями и драконами»?[5]

– Мама, нет…

Как это объяснить? Даже самой себе?

В голове прокручиваются недавние события: вот она уходит от Зака. В прекрасном настроении. На душе легко – во всяком случае, гораздо легче, чем на протяжении всех последних месяцев. Они даже повеселились. По дороге домой она замечает заснеженный хребет Каскадных гор[6] вдали. Зрелище настолько прекрасно, что ее переполняет чувство благодарности к природе-матушке. В машине играет iPod. Звучит старая песня, которую она скачала у матери, – британский альтернативный рок времен накладных плеч и длинных волос, вечный источник положительной энергетики. «Я живой! Такой живой!»[7]

Ее передергивает от этих слов, но она старается не обращать внимания. Впереди, у обочины, медленно вращается вывеска закусочной «Дикс». Восхитительный запах бургеров на гриле проникает в салон через решетку радиатора. Повинуясь внезапной прихоти, она тормозит у закусочной. Ее вдруг одолевает голод. Такой животный голод, что даже бодрит.

Она делает заказ и расплачивается, вставляя купюры в кассовое окошко автомата. Нажимая рычажок, достает соломинку для напитка и хватает стопку салфеток. Потом забирает пакет с едой, стакан с колой и поворачивается, чтобы уйти.

За ней в очереди стоят два молодых парня. Один из них, в армейской куртке, явно нетрезв. Пошатывается, опираясь на своего друга.

– Эй, красавица, – заплетающимся языком произносит он, обращаясь к Аннабель. – Поди-ка сюда.

Он приближается. Тянется к ее руке. Она чувствует, как его пальцы впиваются в кожу сквозь рукав.

– Чед, идем, старик, – говорит другой парень.

– Она красотка. Я хочу красотку.

– Чед, отвали.

Аннабель выдергивает руку и пытается пройти, но ее не пропускают. От бодрящего настроя – я такой живой – не остается и следа. Словно парализованная, она стоит столбом, сжимая в руках пакет, чувствуя себя маленькой и беспомощной. Приятель увлекает пьяного Чеда в другую очередь.