Кларитэ. Клининг для особых случаев - Дмитрий Кригер

Майя виновато пищит, из коридора доносится чиркающий звук, шуршание и металлический звон – курильницы достали. Братец уже разложил стремянку и соскребает серебряной щеткой «плесень» с потолка, попутно опрыскивая ее водичкой, чтобы не упорствовала. Нечисть да нежить подобный «душ» не жалует, на каком бы этапе развития не находились. Разве что личинки и зародыши сразу дохнут, а настолько развитые «организмы» только обжигает и парализует ненадолго.

– Агата, не тормози! – ворчит Сашка со своего «насеста», меняя пульверизатор на небольшую газовую горелку и баллон с дозатором. Продолжительный «пшик» и… Уж не знаю, что там намудрили спецы из технического отдела, но вид теплого рыжего пламени, пляшущего по всей поверхности потолка, радует меня безмерно. Новая разработка, гордость компании – время уборки сократилось в разы, да и копоти после себя такой огонь не оставляет.

Я послушно берусь за обычный с виду веник (рябина, осина, ива) и совок (серебряное напыление), сгребая падающие с потолка и стен комья чуть светящейся «пыли». Наш инвентарь, да и сам процесс в целом смотрятся чуточку дико, а мечущиеся по квартире тени (домовушки) наталкивают на нехорошие мысли. Потому в условиях прописано обязательное отсутствие посторонних в помещении на время уборки.

– Все, жги! – командует Сашка, по-кошачьи ловко спрыгивая на пол.

И я жгу. Достаю заранее приготовленную лучину, согреваю ее теплом дыхания и запаливаю от своей зажигалки. Разумеется, тоже доработанной нашими спецами. А потом наклоняю параллельно полу и опускаю все ниже над совком. Ощущение, будто режешь тупым ножом черствый хлеб. Раскромсанная на части сущность, вольготно раскинувшаяся в этом доме, исчезать не хочет, сопротивляется даже после усилий брата, на грани слышимости визжит, но… Живой огонь сильнее. В какой-то момент сопротивление пропадает, а совок на мгновение ярко вспыхивает.

– Чисто, можете проветривать!

– Ты кухню проверь на всякий случай, я коридор и кладовую. Мало ли, какой дряни там развели. – Брат садится прямо на ковер, скрестив ноги, и закрывает глаза – устал не на шутку, однако это ничего не меняет.

Работа должна быть закончена в срок и в полном объеме. Хорошо, что в нашей бригаде не две домовушки, а три. С Майей не всякий решится спорить, даром что ростом с пятилетнего ребенка, зато характер у нее какой! Вот и кадровик не стал рисковать, учитывая, каким авторитетом пользуется наша главная домовушка у своих собратьев. Павел Андреич – мужик мудрый, просто закрепил за нашей бригадой статус кураторов, и знай теперь радуется, всех новеньких к Майе под крылышко отправляет. На стажировку, как в документах значится.

К возвращению хозяйки мы успеваем зачистить еще два «пятна», к счастью, не таких запущенных, как первое – в коридоре у входной двери и на кухне, в шкафчике для мусорного ведра. Стандартный расклад, в общем-то. Хватило обработки серебряной водой и пары капель полынного масла. Запах, конечно, своеобразный, однако в такой низкой концентрации не повредит. Наоборот, позволит сохранить чистоту в квартире подольше.

Хозяйка, оценив царящий в ее жилище порядок, на радостях пытается вручить Сашке пару купюр, брат смущенно отказывается. После недолгих уговоров купюры прячутся обратно в женский кошелек, а на трюмо ложится визитка клининговой компании «Кларитэ» с указанием номера нашей бригады. Раскланиваемся, желаем здоровья и счастья этому дому (традиция такая), вываливаемся на улицу. Сумка с домовушками и инвентарем тянет плечо. Сашка жадно глотает свежий (по сравнению с квартирным) воздух, пока я закидываю вещи на заднее сиденье перламутрово-синего Гетца. Наконец, он садится в машину, пристегивается. Я отправляю сообщение диспетчеру – мол, закончили, готовы к новым свершениям. Планшет выдает ответ спустя минуту.

– Куда дальше? – Брат даже не пытается заглянуть в экран – редкий случай.

– На Ленина, офис в новом доме.

– Центр? Опять, поди, цокольный этаж? – Брезгливо кривится Майя. Уж ее-то никакая сила в сумке не удержит, до того любопытная. Кстати, по правилам компании это серьезное нарушение – домовушки во время переездов должны сидеть в сумке. Но для Майи мы с братом решили сделать исключение. Были причины.

– Центр, – подтверждаю со вздохом. Определенно, день тяжелый. Сначала псевдоразумная плесень вместо легкого заказа, теперь вот это. Нет, в новостройках работать обычно проще, но не в цокольном этаже!

– Агат, справимся. До отпуска всего шесть дней, включая этот. – Сашка пихает меня в бок и задорно подмигивает. Ну да, ну да… Отпуск, родимый, не за горами. – Давай, принимай заказ – и поехали.

– Хорошо, – согласие дается нелегко, но напоминание о грядущем отдыхе помогает пересилить себя. – Только в Шантарэль заглянем, ладно? Кофе хочется – сил нет.

– Кофе, говоришь? – Братец переглядывается через зеркало с Майей и посмеивается, ехидненько так. У меня тут же начинают полыхать уши. Вот язва кучерявая!

– Да, именно кофе! – цежу в ответ сквозь зубы и резко трогаюсь с места. – А ты баллон дополнительный выцыганишь, пока я буду наслаждаться.

– Ладно, мелкая, не злись. – Примирительно улыбается мне Александр свет Дмитриевич и легонько сжимает плечо. – В Кларитэ твоя тайная страсть уже всем известна. И поверь, она не так ужасна, как ты считаешь.

Ох, если бы мы оба тогда знали, к чему приведет в итоге небольшую клининговую компанию с особым профилем эта моя страсть… В жизни бы в тот день из дому не вышла!

Страсти человеческие на первый взгляд кажутся разными. Кто-то вполне безобидно уживается с тягой к крепкому кофе, с годами переходящей в зависимость, а кого-то приводят в неистовый восторг чужие крики боли. Люди за прошедшие века прекрасно научились маскировать свои страсти и страстишки, некоторым же вовсе присвоили статус легальных занятий. Мы признали нежелание и неумение справляться с собственными «демонами» этаким творческим полетом мысли, пафосно провозгласили слабоволие свободой выбора… И забыли, напрочь забыли, что следы этой свободы никуда не исчезают, даже если никто не заметил нашей слабости.

Потакание страстям – неважно, хорошие они или плохие с точки зрения общества – рождает энергетические сгустки с определенным зарядом. Чаще всего, к сожалению, негативным. Потом эти сгустки сливаются в «пятна», разрастаются «плесенью», становятся зародышами сущностей и мощнейших эгрегоров, впоследствии раскачивающих наш мир по своему желанию. Человек, в доме которого поселилась подобная пакость, сначала быстро устает и начинает болеть, после наталкивается на череду неприятностей – от мелких до судьбоносных, скатывается в уныние и апатию, жалеет себя безмерно, превращается в закоренелого неудачника с горой комплексов… И кормит, кормит, кормит паразита, рожденного его же слабостью и отсутствием воли. Неприятное зрелище, в общем. И никто из людей не замечает эту жуткую изнанку собственной жизни. Никто, кроме редких видящих. Собственно, они (то есть такие, как мы с братом) и составляют большую часть персонала в «Кларитэ».