Я - убийца - Фридрих Незнанский

Только здесь мужичок закричал. Потому что кровавые брызги разлетелись во все стороны, голова судьи запрокинулась, а тело стало медленно заваливаться на первый ряд стульев.

Все обернулись на крик мужичка, и никто не заметил, как парень снова быстро, снова бочком прошел к выходу, даже задев мужичка локтем, и выскочил на улицу.

И только тогда люди обернулись к упавшему телу.

Лужа крови стремительно растекалась по полу. Ее было так много, что казалось удивительным, как она уместилась в одном человеке.

У мужичка схватило сердце, и он тоже упал, но на него, конечно, никто уже внимания не обращал…

Юрий Гордеев, член Московской городской коллегии адвокатов, проснулся под трамваем.

Первые несколько секунд он сумасшедшими глазами смотрел на тяжелые колеса, холодные рельсы и считал, что все это ему снится. Решил перевернуться на другой бок, чтобы дурной сон прошел и он увидел бы что-нибудь приятное – море, лес, грибы или хотя бы друзей.

И мысль и ощущение сошлись в одну секунду. Во-первых, он больно ударился головой о какую-то железяку, торчащую из-под днища трамвая, а во-вторых, он вспомнил, что вчера с друзьями зачем-то они решили после бурной пьянки прогуляться по городу и забрели в трамвайное депо. Забрести в трамвайное депо довольно сложно – ворота, забор, сторожа, наконец. Но, как говорил Александр Дюма, ангел-хранитель витает над пьяными и влюбленными. Юрий и его друзья почему-то проникли сюда, в депо, без всяких преград.

Потом было какое-то безобразие, кажется, они пытались водить трамваи, наверное, хотели устроить трамвайные гонки, но, к счастью, у них ничего не вышло. Кажется. Или вышло?

Нет, наверное, все-таки никаких гонок не случилось, а то Гордеев проснулся бы в отделении милиции в лучшем случае, а в худшем – в реанимации. А так он лежит под трамваем в луже солидола и пытается вспомнить вчерашний вечер.

– Стыдно, – сказал Гордеев сам себе и не узнал собственного голоса. Это был какой-то протухший, сиплый, мерзкий голос бомжа с Казанского вокзала. – Противно, – заключил Юрий и стал выползать из-под железных колес. Сейчас ему только не хватало попасть в руки трамвайщиков и объяснять им, как он здесь очутился, показывать документы и вообще выдавать себя за честного человека.

В самом деле Гордеев был честным. Именно из-за его честности вчера и состоялась грандиозная пьянка. Накануне он выиграл в суде дело, в котором была масса подводных течений, рифов и прочих мин. На каком-то этапе некие доброжелатели посоветовали ему просто дать следователю на лапу. Но Гордеев в силу своей исключительной честности и не менее исключительной для людей его профессии брезгливости никаких взяток давать не стал. Он сам довел дело до конца, его подзащитному удалось отделаться всего годом условно, за что этот подзащитный и заплатил Гордееву аж тысячу долларов США. А как раз накануне суда Гордеев узнал, что за следователем, который вел дело, была установлена негласная слежка в рамках операции «Чистые руки». Поэтому, заплати Гордеев следователю взятку, сидели бы они оба рядом с подзащитным в уютной камере Матросской Тишины или Лефортово.

Следователь этот тоже отблагодарил Гордеева, принес две бутылки коньяка и чуть не руки целовал. Его даже не волновало, что Гордеев в суде, по сути говоря, выиграл, то есть вставил этому следователю перо в задницу.

Правда, как теперь с трудом соображал Юрий, коньяк тот был какой-то левый. Не так уж они много вчера выпили. Всего три бутылки на пятерых крепких мужиков. Но развезло всех безобразно.

Гордеев знал, что сотрудники наших правоохранительных органов кое-где порой изъятую паленую водку или коньяк вовсе не разбивают картинно перед телекамерами, а пускают в оборот, но уж если не сами на этом греют руки, то ящик-другой прихватить для личных нужд не считают зазорным. Видать, коньяк был как раз из такого ящика.

Все это Юрий вспомнил, ползя по-пластунски к забору трамвайного депо. Забор этот теперь казался Юрию непреодолимым. Тем более что где-то совсем рядом раздавались голоса.

И все же Юрий дополз до забора и даже попытался на него влезть. Увы. Ни руки, ни ноги Гордеева не слушались. Они жили сами по себе, а Юрий где-то в другом измерении.

Юрий присел у забора и глубоко задумался. Собственно, особых проблем не было: в кармане лежало как минимум девятьсот долларов США, оставшихся после вчерашнего гонорара. За такие деньги его довезут до самого дома и даже на руках внесут в квартиру.

Юрий уже собирался позвать кого-нибудь, чтобы воплотить этот шикарный план, как обнаружил, что никаких денег в кармане нет. Ни долларов США, ни рублей РФ, ни копейки. Это было уже совсем грустно. Куда пропали деньги, Юрий так и не вспомнил. Он сидел и тосковал. Вчерашняя эйфория сменилась сегодняшней трагедией. Дело в том, что денег не было не только в карманах Юрия. Их не было дома, не было на книжке, да и самой книжки не было, как не было кредитной карточки и счета в Швейцарском банке. Зато было много долгов, которые Юрий как раз и намеревался вернуть сегодня. Впрочем, сидеть и тосковать было бессмысленно. Гордеев уже разрабатывал план медленного, но верного отползания до центральных ворот, а там по улице до своего дома, как увидел, что к ближайшему от него трамваю подбежала девушка в синенькой косынке и ловко вспрыгнула в кабину. Руки и ноги Гордеева не слушались, но ум-то ему никогда не отказывал.

Последними усилиями воли он поднялся на ноги, доковылял до открытых дверей трамвая с девушкой и упал на сиденье.

Ему повезло, трамвай выехал из депо и пошел по маршруту как раз мимо дома Юрия.

Через полчаса он уже отмокал в ванной, пытаясь одновременно набрать номер телефона хотя бы одного из вчерашних своих гостей. Но никто из них трубку не поднимал. Может быть, все они еще почивали под трамваями, как давеча сам Гордеев. Отчаявшись дозвониться, Юрий бросил телефон и взялся за губку, когда аппарат зазвонил сам.

– Да, – прохрипел Гордеев и снова подумал, что с таким голосом ему месяц надо сидеть дома и на людях не показываться.

– Простите, это Гордеев?

– Он.

– Меня зовут Вадим Викторович. Фамилия Локтев. Мне вас порекомендовал Антоненко. Помните такого?

В этот момент Гордеев вообще мало что помнил, но Антоненко он не забывал никогда.

– Бориса?

– Бориса.

– Помню.

– Так вот, господин адвокат, у меня проблема. Не могли бы мы встретиться?

Гордеев тяжко, но беззвучно вздохнул. Сейчас бы он с удовольствием послал куда подальше и Антоненко, и его протеже, но вспомнил, что в кармане пусто, а жить на что-то надо и надо, в конце концов, отдавать долги.

– А что за проблемы? – выговорил Юрий.

– Имущественный спор, – деловито ответил собеседник.

– О чем речь?

– О кино.

– То есть?