Маленькие радости Элоизы - Кристиана Барош

Вот! Вот! Леденцы раздают! Пока другие ребята с ума сходят от радости, Жюльетта наклоняется к Элоизе:

— Тебе какую дать конфетку — лимонную или апельсиновую?

— Никакую, — отрезает Элоиза, — я вообще не люблю сладкого!

Ладно…

Дедуля давно ждет ее за порогом. Хочет знать, как все было.

— Никак не было, — возмущается Элоиза, — только и делали, что отдыхали да отдыхали! Нетушки, если эта школа такая, лучше уж я буду дома сидеть!

— Подожди решать, первый день ничего не значит… Он просто — чтобы осмотреться, привыкнуть…

Элоиза пристально смотрит на деда:

— Привыкнуть? К чему?

Дед вздыхает:

— Вот посмотришь — все будет хорошо…

Элоиза начинает дуться: бывают такие дни, когда все наперекосяк. Дедуля, которого она любит больше всех на свете, Дедуля, который рассказывает до того смешные истории, что Бабуля даже орет на него, когда, например, он про войну рассказывает, так вот этот самый Дедуля вдруг становится таким же глупым, как все остальные. «Посмотришь, все будет хорошо!» Нет, вы только подумайте! Он сегодня — вылитый папа: папу спросишь, почему, а он только и буркнет: «Потому!» или «Нипочему!», что на самом деле одно и то же…

— Ну? Ну? — это бабуля Камилла. — Ты уже научилась читать?

— Послушайте, мама! — это папа. — В первый же день? Нет, это невероятно! Вы вспомните: ей всего три года, и перед ней — целая жизнь!

— В мое время… — бормотала бабуля Камилла, — в мое-то время… — Она пыталась вытащить макаронину, застрявшую в ее искусственной челюсти. — В мое-то время… и вообще, ты сам уже в четыре года прекрасно читал!

Мама поперхнулась, взглянула на Дедулю, который возвел глаза к небу, и пробормотала в свою тарелку:

— Зато потом стал здорово запаздывать в развитии.

Бабуля завелась, ей уж точно шлея опять попала под хвост, ведь Дедуля тут же и посоветовал ее оттуда вытащить.

— Это вы что имеете в виду, Элен?

— Что не стоило к четырем годам выучиваться читать, чтобы стать бакалавром только в двадцать с хвостиком, вот что я имею в виду, — это мама сказала.

А бабушка стала прямая как палка, а Дедуля вскочил, а папа сначала как-то сгорбился, потом ткнул пальцем в нее, Элоизу, и как рявкнет:

— Давай быстро в кровать!

Господи, вот уже и пошло-поехало…

— Школа, — сказал папа, — еще никому не шла на пользу.

— Особенно тебе, дорогой мой!

Тут папа ка-ак шваркнет своим стулом, а потом рукой в воздухе ка-ак сделает, будто хочет дать страшную клятву, да ка-ак заорет:

— Даже не понимаю, что меня сдерживает!..

— Тихо-тихо, — в панике закричала Элоиза, — ну, па-ап! Чего руками размахался? Ты сейчас разобьешь ей яйцо!

Все затихли. Бабуля, Дедуля, папа и мама — все рухнули на свои стулья:

— Что еще ты там болтаешь?

Ну, и как теперь выпутываться? — лихорадочно придумывала Элоиза. Ах да, совсем забыла. Она притворилась, что вот-вот заплачет: всегда, мол, надо идти в кровать, когда начинается самое интересное!

А стоило ей выйти, они заговорили все разом на повышенных тонах. Прямо петухи какие-то! Вообще-то, размышляла Элоиза, еле-еле волоча ноги по коридору, ничего тут нет удивительного, что она несет яйца, моя мама…

Ах, хоть бы дождь прекратился, и они бы все перебрались в сад, хором восклицая: «Только гляньте, какая дивная погода, сколько лет не было такой осени!» — «Да что ты! В прошлом году разве не так же было?»

«Уж конечно, — ворчала про себя Элоиза, — мне было тогда два года, а разве мо-ожет быть, чтобы така-ая малышка что-то по-омнила!»

— Знаешь, мам, — сказала Элоиза матери, когда та пришла подоткнуть ей одеяло, — семейная жизнь, получается, вовсе не сахар…

— Нет, вы обратите внимание, Элен! — возмутилась бабуля Камилла из коридора (интересное дело: считается, что она глухая, а слышит лучше всех!), — нет, вы обратите внимание: у этой малявки за один только день уже появились дурные привычки! Ничего себе будущее нам предстоит!

Элоиза и Элен прыснули и переглянулись. Мама даже то ли икнула, то ли всхлипнула, а потом подмигнула:

— Мне нельзя очень сильно смеяться, да, котик, да, из-за скорлупы…

Мама, она умеет быть очень хорошей, если только захочет, подумала Элоиза, пососала какой-то шнурочек, который нашла в постели, и задумалась: интересно, а у людей с черной кожей белок их яйца тоже черный? Очень умный вопрос пришел ей в голову, может быть, папа все-таки захочет на него ответить, пускай даже потом…

Хотя, с другой стороны, у белых кур и у черных леггорнов мадам Бернар, фермерши, яйца совершенно одинаковые. Ой, как все непросто! Надо будет завтра в школе спросить у этой учительницы, у Жюльетты, она-то все должна знать, разве нет?

Элоиза очень сильно ждала братишку, уже второго. Как она и боялась, в первый раз у мамы разбилась-таки скорлупа, когда она упала на лестнице в метро, и Анри номер один так и остался в том месте, где пребывают души младенцев, не получивших крещения. «Без причастия и без отпевания, — злорадствовала бабуля Камилла, — неприкаянная душенька, и все только из-за вас, дочь моя! Надо было…», — ну, и так далее.

Сейчас Элоизе уже пять лет. В Параисе, деревне, летом, в сарае, она видела, как родятся котята. Никакой тебе скорлупы. А поскольку мама, кажется, тоже млекопитающее, выходит, и Анри-второй (его наверняка так назовут) тоже родится совершенно беззащитным. Элоиза бдительно следила за мамой. Один раз — еще ладно. Но если и второй — тогда как? Тогда, получается, ничего уже им не светит хорошего? Конечно, в Параисе нет никаких эскалаторов, есть только обычные лестницы с обыкновенными ступеньками, но это нисколько не лучше, как считает Элоиза, которая уже успела выбить себе два зуба — клык и резец, свалившись с верхней ступеньки, когда лазала на сеновал.

Элоиза все чаще и чаще задумывалась теперь о разных природных явлениях. Дедуля утверждает, что, разумеется, прекрасно было бы воспитать ее ученой женщиной, но этого не добьешься, если не начать вовремя. И пускается в такие объяснения, каких от него даже и не ждет никто, и отвечает на такие вопросы, которых никто и не задавал. В отличие от папы, который даже и на заданные-то отвечать не любит. Что же до того, чтобы расспрашивать о каких-то подробностях учительницу, — пустое дело! Она и так уже чуть в обморок не упала, когда Элоиза только слегка поинтересовалась кроликами, которых им велели нарисовать, потому что они были какие-то неправильные, не все у них было, что кроликам положено. Взрослые почему-то считают, что хорошо воспитанная маленькая девочка не должна заглядывать под хвост животным.