Спаси мою дочь, бывшая! - Настя Ильина

— Апластическая анемия! И шансы полностью излечить этот недуг слишком высоки. Так ты согласна, Дымка?

Мы с бывшим смотрим друг другу в глаза, и между нами нарастает напряжение.

Что я должна ответить?

Между мной и Багрянским нарастает напряжение, которое может взорвать воздух вокруг. Я хочу вырваться и снова сбежать от него, но в душе что-то нервно екает. Сердце будто бы сжимает кто-то. Как такое возможно? Почему моя сестра бросила свою больную дочь в столь бедственном положении? Вопросов много, но я не стану задавать их бывшему, потому что не хочу продолжать этот бессмысленный разговор.

— Ладно! Давай ты подумаешь немного, а завтра вечером дашь мне ответ. Хорошо? Прости, но у меня нет больше времени… Каждый день на счету. Дочка живет на препаратах, которые поддерживают ее здоровье!.. И я боюсь, что однажды они перестанут действовать…

Багрянский пытается надавить на жалость?

Думаю о том, что угрожай опасность жизни моего ребенка, то я сама бы сходила с ума и просила о помощи хоть самого черта. Эмоции переполняют, и я понимаю, что ненависть к бывшему не должна перевесить в принятии непростого решения.

Ничего не отвечаю ему и просто прохожу мимо. Багрянский не пытается остановить меня, хотя бы на этом спасибо. Наверное, он понял, что просить меня о прощении не имеет смысла — до ледяного сердца не достучаться, поэтому даже не пытается затронуть тему нашего прошлого.

Перед глазами снова проносится тот злополучный день, когда я приехала к жениху, чтобы сделать сюрприз, а он кувыркался с моей сестрой.

— Т-таня? — недоумение плескалось во взгляде Багрянского, пока я внутренне умирала.

Все хорошее, что было во мне, умерло в одно мгновение. Целую ночь я бродила по парку и рыдала, хотела в лепешку разбиться, только бы забыть увиденное, стереть из памяти проклятую измену, так сильно отпечатавшуюся в памяти.

Смахнув слезу со щеки, чтобы никто не увидел меня слабой, я возвращаюсь на свое рабочее место и пытаюсь переключиться на работу. Хочется спросить у начальника, сколько Багрянский заплатил ему за то, чтобы он отправил меня в командировку в родной город, но сил ругаться нет. Я просто хочу поскорее поехать домой, выпить крепкий кофе, отдающий терпкой горечью на кончике языка, укутаться в плед и уснуть. Странно, но на меня кофе действует, как самое лучшее снотворное. Возможно, хотя бы в этот раз кошмары не будут мучить меня, и я смогу поспать спокойно? Достаточно ведь того, что они ожили наяву!

День тянется слишком долго, а я ничего толкового сделать не успеваю. Голова раскалывается от боли и мыслей, что делать дальше. Я могла бы помочь Багрянскому спасти дочь и расстаться с ним раз и навсегда, но я не смогу оставить своего ребенка. Ребенка, о котором я и мечтать не могла раньше… Вот только получится ли у меня полюбить его, если я буду знать, что его отец — ненавистный мной человек? Да и гуманно ли это? Рожать одного малыша во имя спасения другого? Я знаю, что многие семьи, попавшие в бедственное положение, именно так и делают… Но они подходят осознанно к своему решению и рожают малыша, который будет жить в любви… А вот рожденный, как панацея… Может ли он стать любимым и желанным? Все эти мысли не дают мне покоя, но мне жаль девочку, которая мучается… Ей сейчас шесть, наверное… Она должна пойти в школу, но недуг не позволит ей учиться наравне с остальными.

Вбиваю в поиске название заболевания, о котором мне сказал Багрянский, и открываю первый сайт из результатов поиска. Кожа покрывается мурашками от того, что там написано. Больно становится, что ни в чем неповинные дети страдают… Ведь малышка еще не успела повидать жизнь…

На мгновение я ловлю себя на мысли, что почти готова ответить бывшему согласием и снова думаю… Почему я? Почему он нашел меня, но не смог отыскать Анну? Шансы получить идентичное ДНК у ребенка будут существенно выше, если его родит родная мать больной девочки… Пусть мы и близняшки, но я уверена, что хоть в чем-то да отличаемся на генном уровне… Или нет?

Я начинаю сходить с ума, поэтому за пять минут до окончания рабочего дня выключаю компьютер и покидаю офис. Я слишком сильно устала, и мне нужно отдохнуть. Надеюсь, что удастся сделать это, а утром я еще раз подумаю на свежую голову.

Наверное…

Сажусь в машину и понимаю, что не могу сконцентрироваться на дороге. Не хочу стать причиной аварии, поэтому вызываю такси и с горечью оставляю свою ласточку на парковке, надеясь, что все будет нормально, и ей не проткнул колеса, как в прошлый раз. Сейчас вроде бы камеры починили, и виновника в случае чего можно будет найти быстро. Да и тогда я оставила ее после новогоднего корпоратива, на котором позволила себе выпить чуточку шампанского. Перед Новым годом частенько «хулиганят», поэтому я надеюсь, что на этот раз меня пронесет, ведь замена колес снова влетит в копеечку.

Радуюсь тому, что таксист мне попался не болтливый и расслабляюсь. В салоне приятно пахнет цитрусовыми маслами, и я подумываю о том, что неплохо было бы принять ванну с солью: она всегда помогала мне прийти в себя. Вот только от этого желания не остается и следа, когда я расплачиваюсь с таксистом и выхожу из машины. Бывший стоит неподалеку от моего подъезда и смотрит на меня. Он теперь тенью за мной ходить будет? Увидев меня, он быстрым шагом направляется в мою сторону, а я ежусь, потому что подавлена морально и не готова к перепалке с ним.

— Ты сказал, что у меня есть время до завтрашнего вечера! — пытаюсь отвязаться от ненужного разговора я.

— Уже нет. Мне позвонил врач и сказал, что счет идет на дни. Последние анализы Аси пришли плохие. Нужно действовать быстро, Дымка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Последние слова бывшего уничтожают во мне остатки самообладания.

— Вот ты и действуй! Ты же ее отец! А я никто! Никто твоей дочери! И тебе тоже! Просто убирайся из моей жизни и никогда больше не возвращайся в нее!

У меня возникает ощущение проклятого дежавю. Сколько раз я просила Багрянского исчезнуть из моей жизни и перестать напоминать о себе?.. А он снова появился! Спустя семь лет, когда я думала, что уже никогда не встречусь с ним.

— Это твое окончательное решение? — спрашивает он и стискивает зубы.

— Да! — отвечаю, чуть вздернув подбородок. — Я не стану помогать тебе!