А я люблю военных... - Людмила Милевская

Да-а, все сильней и сильней ощущается: неплохо мы вчерапогуляли! Люба может быть довольна — новоселье удалось. Хоть куда новоселье!Удалось на славу!

Хорошо еще, что я редко пью — так же и погибнуть можно, но сдругой стороны надо, надо чаще тренироваться — форма отвратительная. Ну сколькомы там выпили? Я-то точно мало, и вот какая неприятность случилась со мной:очнулась в салате. Как же тогда чувствуют себя остальные?

Собравшись с духом, открыла один глаз: увидела (комната,слава богу, большая) спящего вдалеке на диване Валеру, мужа моей подруги Любы.Он так храпел!

Любы с ним рядом не было. Я заволновалась: где же Люба?Теперь, когда меня бросил муж, и я женщина свободная…

И Бог знает как мы вчера веселились, какие откалывалиномера, не каждый же день моей Любе наследство подваливает в видечетырехкомнатной квартиры.

Нет, ну до чего же хороша квартира! Один коридор чего стоит:хоть на велосипед садись и…

И по кухне на велосипеде ездить можно, а зал! Я прямо в залеи залегла! Какие просторы! Какие просторы!

Короче, повод достойный — одно оправдание. Как тут непогулять, когда роскошная квартира подвалила, просто с неба упала. Как уж тутне погулять…

Но мы что-то слишком. Живу не первый год, но в тарелке ссалатом еще не бывала. Даже на своем новоселии. Правда тогда мне было околотрех лет… Да-аа, пора и мне менять квартиру, слишком старая она.

Бог мой, если квартира старая, что же говорить обо мне? Всюжизнь в этой квартире прожила, но что я все о грустном? Хотя, веселья непредвидится уже.

Но где же Люба?

Серьезно озабоченная — как бы какого дела не пришили, Любабывает ревнива — я открыла второй глаз и с изумлением обнаружила, что мы сВалерой в комнате одни, если не считать мухи и мужика в фуфайке, стоящего уокна.

Муха немая, да и мужик не в счет, он к нам спиной, сразускажет, что ничего не видел. Доказывай потом, что ты честная и непорочная. Дажето, что я на полу, а Валерка на диване — не спасет. Теперь я женщина свободная.Люба мне вчера об этом раз десять сказала. Она хорошая подруга, но я поняла этокак намек, мол поменьше к нам в гости шастай, мол я многодетная, а у тебя однадурость в голове. Мол как замуж выйдешь, так дальше со мной и дружи, а пока…

Ха! Будто замужество от чего-нибудь спасало…

Но с другой стороны, моего-то мужа моя незамужняя подругаувела…

И все же, где эта чертова Люба? Неровен час, набросится наменя. Валерка, конечно, на диване, а я на полу, но ревность враг логики. Надосрочно бежать искать Любу.

Тут же вторично выяснилось, что бежать я не могу посовершенно неприличной причине: ноги все еще не держат.

Это сколько же мы вчера выпили? И еще этот мужик в фуфайке уокна, и эта муха ко мне привязалась! Ох, как тревожит она меня. Прямо в недрамозгов так и лезет, так и прется туда, где и без нее, назойливой, проблемхватает. Муха. Муха-муха, но сколько же мы вчера выпили? Судя по горе бутылок вуглу, убийственно много.

По этому случаю из груди моей вырвался стон, и в этот моментя наконец осознала то, что мои умнющие мозги так долго пытались до меня, дуры,донести: “Так вот что за муха сидит на плече мужика! Это же гранатомет! “Муха”!Ручной гранатомет “Муха”! На плече мужика! Ох, сейчас и бабахнет!

Да эта сволочь мне барабанные перепонки порвет!”

Каким-то чудом подняли меня непослушные ноги и…

Поднять подняли, но не удержали. Я рухнула рядом с мужиком,уцепилась в его фуфайку, и тут-то бабахнуло: из “Мухи” вырвался язык пламени,над моей головой пронесся сноп пепла и гари, комната наполнилась едким дымом.“Елки-палки! — ужаснулась я. — Что делал здесь этот идиот? Окно же выходит направительственную трассу! Е-пэ-рэ-сэ-тэ! Кого моя Люба пригласила нановоселье?!”

Это была моя последняя мысль.

Но я не умерла. На свое горе осталась жива и даже очнулась.

Второй раз я очнулась в еще худшей форме: головараскалывалась, и без того отвратительное настроение приблизилось к психозу —расхотелось жить сразу же, как выяснилось, что на этот раз мы с Валеркой вкомнате совершенно одни, не было даже мужика в фуфайке и куда-то подеваласьмуха.

Господи, что подумает Люба? Порой она бывает опасно ревнива…

И боже мой, что там за грохот? Почему мне покоя не дают? Недают мне покоя! Вот бы встать и в худшем случае набить морду тому, кто таксильно стучит, а в лучшем и вовсе его…

Утром, зараза, стучит. Да-да! Мысль хорошая, вот кому надоморду набить — да где там! Как тут набьешь? Не держат ноги. И Люба куда-топодевалась. И голова раскалывается, и в ушах гнездится боль. И, что хуже всего,мы с Валеркой в комнате опять одни, а моя подружка Люба до жути бывает ревнива,потому что Валерка кобель, а я уже незамужняя…

Боже, до чего паршивое настроение! Спать в одной комнате скобелем… на разных кроватях… Я вообще спала на полу в салате. Откуда уж тутвозьмется настроение? Конечно же оно будет паршивое.

Однако, тут же настроение мое значительно улучшилось, — вкомнату влетела ватага парней, и теперь уже никто не мог сказать, что мы сВалеркой уединились.

Теперь нас в комнате было много.

Парни, не теряя времени даром, стащили Валерку с дивана и,что называется, отбуцкали его прямо на моих глазах.

Я по-прежнему лежала на полу под столом, опираясь на муху инедоумевая, зачем Люба пригласила на новоселье так много парней в камуфляжнойформе? И почему я не видела их вчера за праздничным столом? Почему, дура, неразвернулась?

Были и другие мысли: к примеру, я осуждала этих гостей.Всегда неприятно, когда гости начинают обижать хозяев, а мужики били Валеркунешутейно. Сильно били, но, недолго. Он едва успел проснуться и встревоженнотаращил глаза. Заметив это, парни в камуфляже бросили Валерку на диван испросили:

— А теперь поговорим?

— А разве мы еще не начали? — зевая, удивился Валерка.

Сцена эта была так традиционна для нашей страны, и диалог идействия так пошлы и затерты, что я заскучала бы, когда бы в комнату неворвался офицер в погонах полковника и не закричал, тыча пальцем в меня, всееще лежащую под столом на полу:

— Да вот же он!

“Почему “он”?”

Я сильно изумилась: “Почему “он”? Вот как вредно пить!Неужели уже невозможно с первого взгляда определить какого рода я, умница икрасавица? Неужели возникают уже такие страшные ошибки?”

Признаться, ошибка полковника очень взволновала меня и даженапугала.