Я тебя у него заберу - Элла Савицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо, — Саша вежливо кивает, а потом переводит взгляд в мою сторону. — Как твои дела, Мариам? Сто лет не виделись.
— Всего лишь три года — улыбаюсь, отпивая глоток шампанского. — Я в порядке. Сессию сдаю сейчас. Немного нервничаю из-за этого. Но в целом все отлично.
— Ты умница, уверен, выпустишься с красным дипломом.
— Думаю, да, — отрицать бессмысленно. Я действительно много времени трачу на учебу. Мне хочется стать хорошим юристом, а для этого нужно усердно трудиться.
— А с личной жизнью как? Парни не одолевают? — со смешком спрашивает Саша.
— Пусть попробуют, если жить надоело, — вместо меня отвечает Давид.
— Я слежу за этим, — серьезно добавляет отец, — Мариам у нас девочка видная. И умная. Ей абы кто не нужен.
Под этими словами он подразумевает, что я никогда не приведу в дом того, кто не будет угоден нашей семье. Папа видит меня только с армянином, поэтому даже если заикнуться о связи с мужчиной другой национальности, то это приведет к непоправимым последствиям.
Пока все продолжают расспросы о жизни друг друга, я инстинктивно перевожу взгляд на Демьяна. Он не принимает участие в общении. Его внимание снова обращено на меня.
И я уверена практически на сто процентов, что сейчас он думает о том же, что и я. О том, что случилось в нашу последнюю встречу. О том, чего я никогда не смогу рассказать родителям, потому что упаду в их глазах и навсегда потеряю уважение и любовь отца.
— Извините, выйду покурю, — Демьян кивает сидящим за столом и встает со стула, чтобы направиться в холл.
— Кури на кухне, Демьян, — окликает его папа, — на улице ливень. Не хватало схватить чего.
Я же мысленно расслабляюсь, давая себе передышку в несколько минут. Кажется, мне даже дышать труднее, когда он находится на таком близком расстоянии. Вот только полноценно привести мысли в порядок не успеваю.
Отец просит подложить салат и поднести еще чесночных булочек. Стол валится от угощений, но как говорит мама — тарелкам нельзя пустовать, а гости никогда не должны чувствовать, что их чем-то обделяют.
— Давай я принесу, — останавливает меня мама.
— Не надо, — качает головой отец, — ты и так весь день на ногах. Мариам и сама справится.
Встаю из-за стола и, забрав салатницу, отправляюсь на кухню. По мере приближения к месту назначения сердце стучит все чаще и кажется громче.
Мы не оставались наедине с того самого вечера, когда я видела его в последний раз. Сколько сил мне стоило, чтобы не возвращаться к тем минутам в воспоминаниях. Сколько нервов и бессонных ночей. Сколько ненависти к обстоятельствам, к себе самой пришлось подавить и закрыть в дальний ящик. Ни я, ни он были не виноваты. Просто не судьба. Так бывает.
Беру себя в руки и вхожу на кухню уверенной походкой. Не нужно ему знать о том, что внутри творится хаос. Я это переживу. Вот уедет, и больше не увижу его. Размеренная жизнь вернется в свое русло, ровно как тогда.
Демьян стоит около приоткрытого окна и выпускает на улицу серую струйку дыма. Оборачивается, услышав мое приближение.
Не придумываю ничего лучше, как вежливо улыбнуться.
— Народ требует добавки, — зачем-то оправдываю свое появление и демонстрирую пустую салатницу.
Он усмехается.
— Не удивительно. Стол ломится от изобилия вкусных блюд. Ты готовила?
— Мы с мамой. Спасибо, — ополаскиваю салатницу в раковине и, достав из холодильника большую миску с салатом, выкладываю его в тарелку. Кажется, Демьян наблюдает за мной, но проверить не решаюсь.
— Но мясо запекала ты, — изрекает со смешком.
А мне отчего-то становится приятно, что он помнит о том, что запеченное мясо мое коронное блюдо. Улыбаюсь и, взглянув на него снизу вверх, киваю.
— Ты помнишь.
— Конечно помню. Думаешь, почему я у вас дома так часто появлялся?
Не замечаю, как улыбаюсь шире в ответ на его заразительную усмешку. Настолько ослепительную, что если бы могла — зажмурилась, лишь бы снова не уплывать туда, где эта улыбка была едва ли не смыслом жизни. Каждый раз, когда он вот так мне улыбался, у меня в груди печь начинало, обжигая необъяснимым восхитительным огнем.
Интересно, он вспоминал обо мне все это время? Было ли Демьяну также тяжело, или только я испытала все круги ада, пока заставляла себя выдрать из сердца любовь к мужчине, чьей женщиной я никогда не могла бы стать?
На кухне пахнет сигаретным дымом и едва различимым ароматом мужского парфюма. Раньше Демьян не пользовался туалетной водой. Помню, как наркоманка, ловила запах сигарет после его прихода к нам. У нас в семье курит только отец и то только последние два года.
Поток ветра проникает сквозь приоткрытое окно, вынуждая невольно поежиться. Весна в этом году по-особенному холодная.
— Значит, из-за мяса появлялся? Не из-за Давида? — возвращаюсь к обсуждаемой теме и наблюдаю за взглядом карих глаз, который в отличие от выражения лица, остается серьезным. Демьян тушит окурок в пепельнице и закрывает окно.
— Точно не из-за Давида, — отвечает, развернувшись ко мне. Вот только ответ получается совсем не шуточным.
Я понимаю, о чем он. Очень хорошо понимаю, и от этого дышать становится труднее. Веселье как-то незаметно испаряется. Пора возвращаться в столовую.
— Я пойду.
Беру миску с салатом и протягиваю руку, чтобы взять поднос с булочками, когда пальцы Демьяна внезапно смыкаются на моем запястье, вдребезги разрушая личное пространство. Вздрагиваю, резко вскинув голову и чувствуя, как кожа под его ладонью начинает искрить, а воздух застревает в горле.
— Я помогу.
Расстояние в полметра кажется непозволительно близким. Воздух вокруг становится плотным, с трудом проникая в легкие, пока я, как последняя идиотка, смотрю в темные как ночь глаза, пытаясь даже не дышать, чтобы не запоминать исходящего от Демьяна нового аромата. Густого, терпкого, немного пряного.
Тяну руку, и он разжимает пальцы также резко, как и коснулся меня. Поднимает со стола поднос и кивает в сторону столовой.
— Ну пойдем.
Разворачиваюсь и как можно скорее направляюсь в гостиную. Господи… Ничего ведь не сделал, а меня будто током изнутри ударило.
Демьян
Не заметить испуганного взгляда Мариам было невозможно. Она всегда смотрела на меня именно так. Словно перед ней дикий волк. Я сначала думал, что пугаю ее, а потом понял, что ни черта подобного. Во взгляде помимо паники и предосторожности угадывалось немое восхищение.
Помню, как эгоистично упивался ее вниманием, которое она старалась тщательно спрятать от глаз окружающих, но я ловил каждый взмах длинных ресниц в свою сторону.