Как стать леди - Фрэнсис Элиза Ходгстон Бернетт

Миссис Купп и ее дочь Джейн Купп были к ней весьма добры и внимательны. Она пришлась по душе всем обитателям дома. Она не создавала никаких неудобств и была настолько рада любым проявлениям внимания, что Куппы – а, надо заметить, остальные их постояльцы, именующие себя «представителями свободной профессии», порою вели себя с хозяйками надменно и хамовато, – ее просто обожали. Случалось, что «представители свободной профессии», чрезвычайно изящные дамы и господа, которые исправно посещали балы или играли небольшие роли в театрах, задерживали плату за жилье или внезапно съезжали, не заплатив, но плата от мисс Фокс-Ситон поступала столь же регулярно, как регулярно наступали субботние вечера. Хотя, правду сказать, бывали времена, когда стесненные обстоятельства заставляли Эмили всю неделю почти голодать, поскольку она ни за что бы не потратила предназначенные на оплату жилья деньги на обед в чайной для дам.

Для благочестивых матери и дочери Куппов она была чем-то вроде предмета гордости. Казалось, она принесла в их мрачный дом дух большого мира – мира, обитатели которого жили в Мэйфере или в загородных имениях, где устраивались приемы для любителей пострелять по тарелочкам или поохотиться, где существовали горничные, хозяйки которых, окутанные волнами шелка, тюля и кружев, дрожали на утреннем весеннем холодке в украшенных плюмажами экипажах, ожидая своей очереди быть допущенными в приемную Букингемского дворца. Миссис Купп знала, что мисс Фокс-Ситон была «со связями», и что у нее имелась титулованная тетушка, хотя эта высокородная особа никогда не проявляла к племяннице ни малейшего интереса. Джейн Купп покупала «Современное общество» и время от времени с удовольствием зачитывала своему молодому человеку заметки о замках или особняках, которые леди Молфрай, тетушка мисс Фокс-Ситон, посещала в обществе графов и фаворитов самого принца. Джейн также знала, что время от времени мисс Фокс-Ситон отсылала письма, адресованные «достопочтенной графине Такой-то», и получала ответы, печати на которых были украшены короной пэров. Однажды она даже получила письмо с листьями земляники[1] – этот инцидент стал для миссис Купп и Джейн темой приятного обсуждения за чаем с тостами с маслом.

Однако сама Эмили Фокс-Ситон была далека от того, чтобы извлекать какую-либо выгоду из подобных знакомств. Со временем она до такой степени прониклась любовью к Куппам, что откровенно поведала им о том, что связывало ее с сильными мира сего. Кто-то из друзей графини Такой-то рассказал ей о мисс Фокс-Ситон, благодаря которой удалось отыскать превосходную гувернантку, и графиня поручила ей найти горничную, подходящую юным леди. Что же касается герцогини, то Эмили выполняла кое-какую секретарскую работу в патронируемом высокочтимой особой благотворительном обществе. На самом деле эти великосветские дамы знали ее как хорошо воспитанную молодую женщину, которая за скромное вознаграждение могла выполнить бесчисленное множество разнообразных поручений. Она же знала о них гораздо больше и со свойственным ей искренним восхищением теми, кто проявлял к ней доброту, иногда рассказывала миссис Купп и Джейн об их красоте и благородстве. Естественно, некоторые из патронесс проникались к ней симпатией, а поскольку она была приятной особой с безупречным воспитанием, щедро оказывали ей мелкие знаки внимания – приглашали ее на чай или ленч или вывозили с собой в театр.

В таких случаях ее радость и благодарность были настолько искренними, что Куппы не могли не радоваться вместе с ней. Кое-что смыслившая в портновском искусстве Джейн Купп почитала за счастье оказывать ей помощь в переделке старого наряда или сооружении нового. Между собой Куппы называли свою высокую, хорошо сложенную постоялицу красавицей и помогали ей облачаться в вечернее платье, обнажавшее стройную шею и белые плечи, втыкали в уложенные в сложную прическу волосы украшения и усаживали ее в кэб. После чего удалялись в кухню и продолжали говорить о ней, недоумевая, почему до сих пор ни один достойный джентльмен, которому требовалась восседавшая во главе его стола красивая, элегантная женщина, до сих пор не сложил свою жизнь и достояние к ее ногам.

– В фотоателье на Риджент-стрит выставлены портреты дам, украшенные фамильными гербами, так они и вполовину не столь хороши, как наша мисс, – часто повторяла миссис Купп. – У нее прекрасный цвет лица, чудесные волосы и, как по мне, самый ясный и чистый взор, какой надлежит иметь настоящей леди. А посмотрите, как она сложена – какая шея, какая талия! Такая шея прямо создана для жемчугов да бриллиантов! Она прирожденная леди, она так проста, так естественна, так невероятно мила. Я не знаю никого, кто был бы равен ей по доброте и приветливости!

Среди клиенток мисс Фокс-Ситон имелись не только аристократки, но и дамы из буржуазного сословия; по правде говоря, их было куда больше, чем герцогинь, и потому у нее была возможность оказывать семейству Куппов некоторую поддержку. Джейн Купп не раз обшивала обитательниц Мэйда Вейл и Блумсбери, а у миссис Купп уже несколько лет столовался некий отрекомендованный Эмили молодой человек. Она настолько высоко ценила оказываемые ей благодеяния, что не упускала возможности оказывать их другим и по мере возможностей помогать всем и каждому.

Именно доброта, проявленная одной из симпатизировавших ей клиенток, заставила мисс Фокс-Ситон улыбаться, пока она этим утром пробиралась по уличной грязи. Она очень любила загородную жизнь, но, пережив то, что сама называла «неудачной зимой», не видела ни малейшей возможности этим летом выбраться из города. Погода становилась на редкость жаркой, в ее маленькую красную комнату, казавшуюся такой уютной в зимние месяцы, не проникало ни ветерка из-за высокой стены на заднем дворе. Порою она лежала, задыхаясь от жары, на своей кушетке и думала о том, что когда все частные омнибусы, набитые сундуками и слугами, доставят свой груз к загородным станциям, пребывание в городе станет довольно тоскливым. Все разъехались кто куда, и на Мортимер-стрит в августе царила меланхолия.

И вдруг леди Мария пригласила ее в Моллоуи. Какая невероятная удача – и какая невероятная доброта!

Она не знала, каким источником удовольствия служила она для леди Марии и до какой степени пришлась по душе этой искушенной пожилой даме. Леди Мария Бейн была самой умной и злоязыкой особой в Лондоне. Она знала всех и в молодости перепробовала все, причем многое из перепробованного вряд ли можно было счесть пристойным. Некий герцог наслаждался ее обществом, и в связи с этим люди поговаривали о ней всякое. Но леди Марию это не смущало. Она сама умела говорить всякое, а поскольку была женщиной остроумной, то к ее высказываниям прислушивались и затем передавали их из уст в уста.

Поначалу Эмили Фокс-Ситон являлась к леди Марии на час каждый вечер и служила ей всего лишь писцом. От ее имени она отсылала, отклоняла и принимала приглашения, избегая просьб о пожертвованиях и наводивших тоску людей. Эмили обладала твердым и разборчивым почерком, практическим умом и необходимыми знаниями. Со временем леди Мария стала полагаться на нее все больше и чаще посылала ее с различными поручениями. Как следствие, она стала чаще бывать на Саут-Одли-стрит, и однажды, когда леди Мария заболела и ужасно за себя испугалась, Эмили так хорошо за ней ухаживала, что леди Мария продержала ее подле себя целых три недели.