Скипетр дракона - Эд Гринвуд

За спиной мелодично зазвонил колокольчик. Флаерос живо обернулся. «Что могло стрястись в такой час?»

Колокольчик зазвучал вновь, затем послышалось глухое покашливание старого слуги. Бард Делкамперов чуть улыбнулся и крикнул:

— Входите!

Приподняв бровь, юноша уточнил:

— Джантлин, это ты?

— Конечно, лорд Флаерос, — подтвердил глухой голос.

Бард повернулся к окну, чтобы скрыть от вошедшего улыбку. «Джантлин всегда кажется таким уставшим от жизни, что на него невозможно взглянуть без смеха». Справившись со своим лицом, Флаерос повернул голову и спросил, обращаясь скорее к ряду щитов, чем к слуге:

— Что привело тебя сюда так поздно? Кому-то потребовалась моя песня?

— Напротив, милорд. Бродячий менестрель согласился играть на арфе за еду и кров. Он сказал, что прибыл из Аглирты, и…

Флаерос резко обернулся и вихрем вылетел из комнаты.

— Джантлин, ты молодец! — бросил юноша на бегу. — Спасибо! Огромное спасибо!

Последняя фраза донеслась уже из коридора. Старый слуга засеменил следом, но увидел только прыгающую по стене тень господина, который успел преодолеть несколько пролетов лестницы. Джантлин грустно улыбнулся. Мальчик так похож на своего отца! Как птица порхает, как пламя пылает… Улыбка на губах Джантлина угасла, когда он вспомнил следующую строчку старой баллады — «оставляет лишь имя, юным погибает». Ох уж эти баллады! Всегда заведут тебя, куда ты и не собирался. Как и любовь, как сама жизнь. Ох-хо-хо… Джантлин пошарил за пазухой и достал фляжку с согревающим, которым привык разгонять грусть и уныние. И приложился к горлышку.

Прекрасная и причудливая музыка арфы оборвалась, когда Флаерос сбежал по ступеням и остановился на последней лестничной площадке, оглядывая главный зал.

В пламени светильников он увидел толпу родственников и замковых слуг. Дядюшки были наряжены в родовые цвета, алый с золотом. Многие покачивали в такт музыке опустевшими кубками. Но служанки не спешили наполнять бокалы господ. Когда мелодия утихла, все разом загалдели, засыпая вопросами мужчину с усталыми глазами, который сидел на стуле между пиршественным столом и большим окном, выходящим на море. Струны арфы в руках менестреля еще дрожали. Новостей из Аглирты ждали уже давно. Когда еще выдастся случай расспросить очевидца, а не сплетника, передающего смехотворные и сомнительные слухи? Арфист поднял глаза на Флаероса и чуть склонил голову, хотя из-за длинных усов и так нельзя было разобрать выражения его лица.

— Я прибыл в этот счастливый дом, — громко начал он, заставляя утихнуть всех вокруг, — поскольку принес весть, которая касается не свар баронов между собой и не последнего повышения налогов и податей. Регент Аглирты желает встретиться с Флаеросом Делкампером!

Собравшиеся завертели головами, недоуменно переговариваясь. «Флаерос?» — забормотали аристократы. Если бы юный бард услышал это удивление в голосах родственников, то был бы больно задет. Но он поспешил спуститься по ступеням, крикнув на бегу: «Это ко мне!».

Арфист, да благословят его Трое, помахал рукой, приветствуя собрата по музыкальному ремеслу.

— Лорд Флаерос, меня зовут Таерсевер Красный Плащ. Для меня, бродячего музыканта, большая честь встретиться с вами. Хочу сразу объясниться. Мне ничего больше не известно, кроме того, что я только что сказал. Регент надеется увидеться с вами на острове Плывущей Пены.

Заметив, что все взгляды обращены в его сторону, Флаерос выпрямился и заговорил, стараясь, чтобы голос звучал как можно более мелодично и степенно:

— Благодарю тебя, арфист. Услышать твою музыку — честь для меня и всех обитателей этого дома. Теперь же я, как и все, жажду услышать последние новости: что происходит в Аглирте?

Бард Таерсевер усмехнулся.

— Бароны, как обычно, сражаются за власть. Наемники, жадные до денег, снова при деле, а на дорогах множатся разбойники.

— И что с того? — проворчал дядя Флаероса, стоявший рядом с бардом. Он неодобрительно покачивал огромным, с голову человека, сверкающим кубком.

Менестрель пожал плечами.

— Когда вооруженные люди болтаются по всей стране, милорд, — сказал он, уставившись на изгиб своей арфы, — жди беды. Причем скорой. Такой беды, которую могут остановить только копейщики и лучники.

— Понятно, — протянул второй дядюшка, — чего тут не понять? Эту песенку мы уже слыхали. Значит, скоро война. Что еще нового?

— Говорят, на рынке в Ибрине видели говорящую корову, — весело бросил менестрель и умолк, пережидая смешки и недоверчивое ворчание. — И вот еще что. Слухи ползут по Аглирте, как змеи, что регент ищет… вот это!

И бард выхватил из-под плаща, висевшего на спинке стула, какую-то блестящую вещицу. Это был золотой скипетр, отлитый в форме драконьей головы с разинутой пастью. На шее зверя переливались драгоценные чешуйки.

Певец медленно повел рукой, давая всем возможность рассмотреть драгоценный скипетр. Янтарные глаза чудовища мерцали, словно оно и впрямь могло видеть.

Все разом выдохнули, кто-то отступил назад.

— Враг Змеи, — пробормотали из толпы, прежде чем это название пришло в голову Флаеросу.

Внезапно один из слуг, сгрудившихся в отдалении, бросился вперед. Это был красивый молодой парень, он оттолкнул дядюшку Делкампера и прыгнул к менестрелю, вытянув вперед руку с хищно растопыренными пальцами.

Крики и возгласы не остановили его. Слуга кинулся к столу, за которым сидел старый менестрель, заворачивая в плащ свою арфу.

Таерсевер поднял голову, заметил угрозу и неожиданно швырнул скипетр. Но не в слугу, а к ногам Флаероса, замершего у подножия лестницы.

Юноша нагнулся за драгоценной вещицей, не сводя взгляда со странного слуги. Тяжелый скипетр продолжал сиять, озаряя мягким светом его руку и бросая отсветы на ступеньки лестницы. Сверкнул кинжал.

Служанки завизжали.

Старый менестрель отшатнулся.

Дядюшка метнул кубок в обезумевшего слугу, но промахнулся. Остальные хором принялись звать стражу. Таерсевер споткнулся о ножку стула и пошатнулся. Слуга вцепился в жертву, взмахнул ножом, потом еще раз, и оба они — и змеепоклонник, и бард — вывалились из окна.

Внизу раздался оглушительный всплеск — и оцепенение наконец всех отпустило.

— Хватайте змеиное отродье! — крикнул дядюшка Халгор, перекрывая хриплым басом поднявшийся шум. — Я сам расправлюсь с ним!

— Трое с нами, — хмыкнул дядюшка Сарт, наблюдая, как Флаерос удивленно рассматривает скипетр. — Юный Флаерос, как всегда, притягивает опасности и беды.

— Это точно, — кивнул Халгор, выхватывая изящный, изукрашенный меч и глядя на вбегающих в зал стражников. — Наконец-то наш парень стал что-то значить для Аглирты.

— Вот именно, для Аглирты, — скривился Сарт. — Оттуда и идут все неприятности.