За пригоршню чар - Ким Харрисон

А то, — улыбнулась я.

Пол вздрогнул, двери открылись. Дэвид ждал, чтобы я вышлапервой, и я шагнула в громадный, на весь этаж, зал наверху здания. Закатноесолнце лилось в высоченные окна, бликовало на разбросанных стройматериалах. Заокнами серым перламутром сверкала река Огайо. Здорово здесь будет,

когда закончат работы.

В носу защекотало от запаха древесины и цемента, я чихнула.Дэвид глазами все углы прощупал.

— Миссис Брайант? Где вы? — спросил он гулкимбасом. — Это Дэвид. Дэвид Хью из «ВерСтраха». С помощницей. — Тут онс сомнением оглядел мои узкие джинсы, футболку и красную кожануюкурточку. — Миссис Брайант?..

Вслед за ним я прошла вглубь помещения, морща нос.

— Еще бы у нее стена не треснула: все перегородкиубрали, — негромко сказала я. — Говорю же, плевое дело.

— Миссис Брайант? — опять позвал Дэвид.

А мне припомнилась пустынная улица и полное отсутствиеслучайных прохожих…

Двери лифта закрылись у меня за спиной, лифт поехал вниз. Вуглу зала что-то зашелестело; адреналин хлестнул в жилы, я резко развернулась вту сторону.

Дэвид тоже был на взводе, и мы дружно засмеялись над собой,увидев, что кто-то встает нам навстречу с дивана из модернового кухонногокомплекта — шкафы от него стояли еще не распакованные.

— Миссис Брайант? Я Дэвид Хью.

— Точны, как ваш же последний годовой отчет, —отозвался мужской голос, слегка резонирующий в темнеющем воздухе. — Иведьму привести позаботились. Вы ее услуги запишете в графу «деловые расходы»или потребуете налоговую скидку в конце года?

Дэвид поднял брови:

— Это деловые расходы, сэр.

Я перевела взгляд с одного на другого.

Э-э… Дэвид? Я так понимаю, это не миссис Брайант? Дэвидперехватил ручку кейса и качнул головой.

Нет, это президент моей компании.

А!..

Я подумала немного. Потом подумала еще. Во мне зашевелилисьнехорошие предчувствия.

— Дэвид?

Он взял меня за плечо и нагнулся к лицу:

— Ты лучше иди.

Тревога в его карих глазах проняла меня до печенок. В лифтеон говорил, что начальник под него копает. Сердце застучало быстрее.

— Дэвид, если у тебя проблемы, я не уйду, —сказала я, упираясь сапогами в пол: вервольф подталкивал меня к лифту.

— Я сам справлюсь, — буркнул он. Я попыталасьвысвободиться из его хватки.

— Тогда я останусь дотащить тебя до машины, когда всекончится.

Он глянул мне в глаза.

— Это вряд ли. Но все равно спасибо. Дверь открылась. Явсе еще пыталась возражать, и не поняла, в чем дело, когда Дэвид дернул меняобратно. Только быстро просекла, оглянувшись. Черт. Лифт был набит вервольфамиразной степени элегантности — от изящных деловых юбок с блузками и костюмов отАрмани до джинсов и клетчатых рубах. Хуже того: от всех исходила уверенная,спокойная аура превосходства вервольфов-альфа. А еще они улыбались.

Черт, черт, черт. У Дэвида не просто проблемы, а большиепроблемы.

— Скажи мне, что у тебя день рождения, — попросилая. — И они пришли тебя поздравить, так сказать, сделать сюрприз.

Последней из лифта вышла молодая волчица в алом платье.Тряхнув вороной гривой, она оглядела меня с головы до ног. Несмотря на еенахальство, сукой-альфа она не была — я это видела по одной ее осанке. Что-тоздесь делалось странное. Альфы никогда не собираются вместе, просто никогда.Особенно без своих стай.

— Нет, не день рождения, — глумливо сказала девицав красном. — Но сюрприз удался.

Рука Дэвида дернулась у меня на плече.

— Рад встрече, Карин, — хмыкнул он.

У меня все мышцы напряглись, и кожа пошла мурашками, когдавервольфы взяли нас в кольцо. Я подумала о пистолете в сумке, потом проверилалей-линию; но не стала пока ее трогать. Теперь хоть озолоти меня Дэвид, я неуйду. Больно все похоже на линчевание.

— Здравствуй, Дэвид, — ответила девица с явнымудовлетворением в голосе, да и осанка у нее за спинами альфа-самцов сталапоуверенней. — Ты даже не представляешь, до чего я рада, что ты решилсоздать стаю.

Начальник Дэвида быстрой уверенной походкой подошел к общемукольцу и встал между нами и дверью лифта. Напряжение поднялось до предела, иКарин скользнула за спину босса.

Я не так давно знала Дэвида, но никогда еще я не видела внем такой смеси гнева, гордости и злости. А страха не было. Дэвид одиночка, ивласть альф не больно-то на него распространяется. Но здесь их было восемь, аодин к тому же — его самый главный начальник.

— Она здесь ни при чем, сэр, — вежливо и злосказал Дэвид. — Пусть она уйдет.

Дэвидов босс изогнул бровь.

— Вообще-то это вы здесь ни при чем.

У меня дух перехватило. Это что, значит, проблемы у меня?

— Спасибо за визит, Дэвид. Ваше присутствие больше нетребуется, — заявил этот хлыщ, и добавил, повернувшись к остальным: —Уберите его отсюда.

Я набрала побольше воздуху и отыскала вторым зрениемлей-линию — ту, что шла под университетом. Но тут двое оборотней схватили меняза руки, и я потеряла концентрацию.

— Эй! — заорала я, когда один из них содрал смоего плеча сумку и запустил ее в кучу досок. — Пустите меня!

Сбросить их захват сразу у меня не получилось. Дэвидболезненно крякнул, я крепко припечатала каблуком чью-то ногу, и меня пихнулина пол. Тучей взвилась цементная пыль, едва меня не задушив, а когда кто-то сразмаху уселся мне на спину, дыхание из меня вышибло окончательно. Руки мнезаломили, и я замерла, успев только ойкнуть. Сдув со лба рыжую прядь, я сновазадергалась. Черт, Дэвида уже тащили в лифт.

Он упорно сопротивлялся. Малиновый от злости, он махалкулаками, сочно попадая по телам противников. Если б он перекинулся, дело пошлобы еще круче, но на перемену уйдет минут пять, и в это время он будетбеспомощен.

— Выкиньте его к чертовой матери! — крикнулДэвидов босс, и дверь лифта захлопнулась. Слышно было, как внутри колотят встены, но лифт пошел вниз. Крики и звуки ударов постепенно удалялись.

Мне стало страшновато, и я опять задергалась. Дэвидов боссповернулся ко мне.

— Свяжите ее, — спокойно сказал он.

Я зашипела и лихорадочно потянулась к лей-линии, усилиемволи прикоснулась к ней. Энергия безвременья потекла в меня, заполняя мое ци инакопительный «пруд» у меня в голове. Кто-то с силой заломил мне правую руку,боль пронзила тело. К запястью прижался холодный пластик изоляции, потомбыстрое стягивающее движение и знакомый треск — проволоку оборвали и убраликатушку. У меня похолодело внутри — энергия безвременья вытекла из меня допоследней капли. На губах остался горький привкус одуванчиков. Дура, вот же дура!