Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Братец-тушкан, – монотонно, словно гипнотизируя мышь, продолжала Иризи, – помоги нам.

В один миг грызун схватил фисташку и бросился прочь, исчезнув, словно испарившись в воздухе. Да нет же, мышь просто зарылась в нору. А вот и снова выглянула. Да не с пустыми лапками…

Сначала я подумала, что мне это мерещится, но мышь вылезла из толщи песка, попутно перекатывая лапками что-то круглое и блестящее.

– Монета, – сумел разглядеть мелкий предмет Шанти. – Золотая.

А мышь кинула цельную монетку на землю и снова приблизилась к Иризи, чтобы урвать у неё ещё один орешек.

– Братец-тушкан, укажи нам путь к огненным вратам.

Мышь опять схватила орех, уволокла его в логово и снова выкатила из норы золотую монетку. Просто удивительно, она будто всё понимает и расплачивается с Иризи за фисташки. Вот только откуда у грызуна деньги? Кто-то когда-то обронил, а она и утащила в нору? Лучше бы она привела нас к огненным вратам, как вела камалисток к трясине. Но она этого точно не сделает – не прокопать ей для нас такую глубокую нору вниз, вот она и откупается деньгами от Иризи с её невыполнимой просьбой.

Так ничего и не добившись от ушастой крохи, Иризи приблизилась к её норе, когда та нырнула под песок, и подняла монеты.

– Позволь посмотреть, – подойдя к Иризи, попросил Шанти, и она охотно отдала ему деньги.

– Это монеты ненасытной сатрапии, – уверенно заявил он. – такими расплачивался в Хардамаре беглый сапожник Тунур.

Услышав до боли знакомое имя, Чензир подбежал к Шанти и тоже принялся разглядывать находку.

– Значит, он был здесь, этот пройдоха… Где же он откопал золото? Здесь зарыт клад? Сокровища Ненасытной сатрапии?

Чензир опустился на землю и стал жадно разгребать песок руками. Подумать только, мы на краю света, отрезанные от дома тоннами песка и колдовством Нейлы, а это странный человек думает о золоте. Зачем оно ему сейчас?

Вслед за Чензиром песок начал разгребать и Шанти, а за ним и Иризи принялась за дело. Да что же они там такое углядели?

Мы с Леоном подошли к месту раскопок и обомлели. Плита. Из-под песка показалась каменная плита. Что это? Крыша погребённого в пустыне здания?

Теперь мы впятером принялись разгребать песок, пока Иризи не наткнулась на ещё пару монет, а Чензир не откопал ржавую металлическую ручку, прикованную к плите.

– Люк, – догадался Шанти, – это люк на крыше. Надо поднять его. Эмеран, Иризи, посторонитесь.

Мужчины поочерёдно взялись за ручку и начали тянуть её на себя, пока плита не приподнялась и не сдвинулась в сторону. А под ней были каменные ступеньки и тьма…

– Вход в древний город, – тихо произнесла Иризи. – К огненным вратам.

– Надо бы факел, – заключил Чензир. – Но наши уже давно догорели.

– Значит, сделаем новые, – объявил Шанти и отправился к грузовому верблюду, что вёз наши вещи.

А дальше я с любопытством наблюдала, как Шанти достаёт из поклажи длинные кости, что подобрал у отравленного нефтью колодца, потом отрывает от тента полоски ткани, чтобы намотать их на конец костей, а потом льёт на закреплённую ткань припасённую нефть из бурдюка. За четверть часа у каждого из нас было по факелу, но ведь кто-то должен остаться наверху, чтобы присмотреть за верблюдами, пока остальные исследуют чрево мёртвого города.

– Лео, – решила я, – останешься вместе с Чензиром здесь, а я спущусь вниз, разведаю, что там и как.

– Нет, Эми, одну я тебя никуда не отпущу.

– Я там буду не одна, а с Шанти и Иризи. И пока я буду внизу, снаружи мне понадобится защита. Помнишь, что было на том кладбище с железными колоннами? Вот и я не хочу снова подняться наверх и не обнаружить рядом ни одного верблюда и бурдюка с водой.

– По-моему, этот парень, – и он указал взглядом на Чензира, – хорошо себя зарекомендовал. Он от страха не сбежит.

– И всё равно мне будет спокойнее, если ты сам постережёшь наши вещи.

– А мне было бы спокойнее, если бы я точно знал, что в подземелье ты не угодить в какую-нибудь пропасть или ловушку.

Мы могли бы спорить об этом вечно, если бы не Шанти. Он всё это время сидел у открытого люка, опустив туда горящий факел и что-то внимательно разглядывал, а потом поднялся на ноги и окликнул Леона. Они долго о чём-то говорили, поочерёдно глядя на Гро, а потом Леон махнул рукой и сказал мне:

– Ладно, уговорили. Останусь наверху вместе с Гро, раз он не сможет спуститься по тем крутым ступенькам. Присмотрю, чтобы наш ненавистник собак его не шпынял.

Как интересно, благополучие пса перевесило все страхи Леона о моей безопасности. Что ж, пока не буду из-за этого расстраиваться, я ведь добилась, чего хотела.

– Иризи, – обратилась я к девушке, – ты тоже можешь остаться наверху. Господин Леон и Гро тебя точно не обидят.

– Нет, госпожа, я тебя не брошу. Вдруг в логове ненасытных сатрапов вам пригодится моя помощь.

Нам? Ах да, она же за Шанти переживает, не хочет так просто отпускать его со мной. Что ж, на её месте я бы тоже не захотела.

Наконец, все вопросы были улажены и втроём мы направились к люку. Шанти начал спускаться первым, я последовала за ним, Иризи замкнула наше шествие.

С каждым шагом мы медленно погружались во тьму, и свет факелов выхватывал лишь крутые ступеньки, что жались к вогнутой стене. Кажется, мы спускаемся по винтовой лестнице. И очень долго спускаемся. То-то высоко над головой раздался голос:

– Эми, с вами там всё в порядке?

– Всё хорошо, Лео.

Мы продолжали спускаться, а лестница всё не кончалась. Внезапно факел Шанти отклонился в сторону, а мои ступни коснулись ровной протяжённой поверхности. Пол. Каменная кладка. Теперь я вижу её в тусклом свете. Да, мы оказались в небольшом круглом зале, и к нему примыкают три коридора. Абсолютно чёрные и непроглядные.

– Ну как вы там? – вновь услышала я вопрос сверху.

Подняв голову, я еле разглядела очертания головы Леона в прямоугольной выемке люка. Как же низко мы спустились, на полсотни метров, не меньше.

– Всё хорошо. Кажется, мы внутри башни. Из неё куда-то ведут три коридора...

– Только не вздумайте разделяться.

– Даже в мыслях не было.

Ну ладно, вру, была такая идея. Но Шанти и Иризи её вряд ли поддержат.

– Интересно, что там? – подойдя к одному из проходов, спросила я.

Свет факела выхватил из тьмы череду опрокинутых треног у стены. Кажется, на таких обычно стоят металлические чаши, где в лужицах масла горят фитильки. Значит, это лампы. Странно, что только треноги остались, а чаш нет.

– У этой башни есть пристройка, – задумчиво произнёс Шанти. – А может, и целый дворец примыкает к ней.