Ленин. Человек, который изменил всё - Вячеслав Никонов

Традиция еженедельных заседаний ПБ по четвергам была установлена еще во время секретарства Крестинского, а затем превратилась в «ленинскую традицию», соблюдавшуюся до последнего года существования Советского Союза. Но Ленину уже претили постоянные заседания. На фракции партии на VIII съезде Советов 22 декабря 1920 года он признавал:

– В ЦК есть Секретариат, есть Оргбюро, есть Политбюро, наконец – собираются Пленумы Центрального Комитета, и очень часто даже до Пленума Центрального Комитета доходят вопросы мелочнее мелочного и скучнее скучного и такие, что над ними посидишь несколько часов – и хочется утопиться.

Ленин не раз говорил о том, что нельзя смешивать функции партийного и государственного аппаратов. В письме Молотову в марте 1922 года он предлагал «разграничить гораздо точнее функции партии (и ЦК ее) и Соввласти; повысить ответственность и самостоятельность совработников и совучреждений, а за партией оставить общее руководство работой всех госорганов вместе, без теперешнего слишком частого, нерегулярного, часто мелкого вмешательства»1991. Однако эти его пожелания звучали гораздо реже, чем утверждения о верховенстве власти партии, о ее господстве над громадным и все растущим госаппаратом.

И не случайно, что те функции, которые выполняло Политбюро в центре, начинали брать на себя бюро губернских комитетов и другие нижестоящие парторганы. Хозяевами на местах становились секретари губкомов, оттесняя председателей губисполкомов, различные коллегиальные органы и уполномоченных центра. Растущую роль начинал играть аппарат ЦК партии, который тогда помещался на Воздвиженке, 5 – в четырехэтажном здании XVIII века классического стиля, которое благополучно дожило да наших дней и хорошо известно москвичам как Музей архитектуры им. Щусева.

Борьба за политическую власть в стране в этих условиях неизбежно превращалась в борьбу за поддержку в партии. Бажанов на пальцах объяснял: «Чтобы быть у власти, надо было иметь свое большинство в Центральном комитете. Но Центральный Комитет избирается съездом партии. Чтобы избрать свой Центральный Комитет, надо иметь свое большинство на съезде. А для этого надо было иметь за собой большинство делегаций на съезд от губернских, областных и краевых партийных организаций. Между тем эти делегации не столько выбираются, сколько подбираются руководителями местного партийного аппарата – секретарем губкома и его ближайшими сотрудниками. Подобрать и рассадить своих людей в секретари и основные работники губкомов, – и таким образом будет ваше большинство на съезде»1992. Этим подбором и занимался аппарат ЦК. Он же подбирал кадры обозначенных в Конституции советских и правительственных органов.

Формально верховным органом в стране оставался Съезд Советов, а в промежутках между его сессиями – ВЦИК. «Бывали случаи, когда ВИ считал более правильным предоставить возможность тому или иному наркому перенести свои разногласия на разрешение президиума ВЦИК»1993.

Но Ленин строжайше предупреждал руководство ВЦИК против того, чтобы оно не возомнило себя действительно высшим органом власти. «Следите в оба и извещайте меня (или Сталина с Каменевым) вовремя», – приказывал он Енукидзе.

Ленин собственноручно написал проект решения пленума ЦК о составе ВЦИК, который предопределил его малую значимость: «1) Не вводить всех наркомов (в том числе председателя СНК) и замнаркомов. 2) Из остальных уменьшить число «интеллигентов» и советских служащих центра. 3) Увеличить в большом количестве число рабочих и трудящихся крестьян, безусловно тесно связанных с массой беспартийных рабочих и крестьян… 6) Согласовать точно с решением съезда партии»1994. В последнем пункте ссылка на решение VIII съезда РКП(б) о советском строительстве, где говорилось, что членами ВЦИК должны быть главным образом работники с мест, ведущие постоянную работу среди рабочих и крестьян1995. Зато ВЦИК теперь хорошо вписался в российскую традицию представительных народных собраний, начинавшуюся с вече и Земских соборов.

Формально и на поверхности – основная работа Ленина по-прежнему в Совнаркоме. Он по-прежнему собирался в зале заседаний, примыкавшем к кабинету Ленина в первом корпусе Кремля (как, впрочем, и Политбюро). В 1921 году в результате локального ремонта зал соединили с соседней комнатой – так он расширился до четырех окон. Неуютно и прохладно: Ленин не терпел штор на окнах и температуру окружающей среды выше 14 градусов. Почти во всю длину неширокого зала тянулись два покрытых красным сукном стола с проходом посередине.

После Гражданской войны очередные заседания Совнаркома происходили раз в неделю – по вторникам, по средам – распорядительные и по пятницам – пленарные1996. Установили регламент. Председатель СНК был сама пунктуальность. «Заседания под руководством Ленина начинались точно в назначенный час при любом количестве присутствующих». В апреле 1919 года на заседании Совнаркома он написал записку наркому юстиции Курскому: «Пора утвердить общий регламент СНК. 1. Докладчикам 10 минут. 2. Ораторам 1-й раз – 5, 2-й раз – 3 минуты. 3. Говорить не > 2-х раз. 4. К порядку 1 за и 1 против по 1 минуте. 5. Изъятия по особым постановлениям СНК»1997. Утвердили решением Совнаркома. «Трудно было укладываться в такие рамки, и случалось, что, желая выгадать хотя бы еще минуту для выступления, тот или другой член СНК брал слово “к порядку”. Но ВИ останавливал его, говоря, что это не к порядку, а к беспорядку». В апреле 1920 года Ленин провел постановление «О мерах воздействия за неаккуратное посещение заседаний и совещаний»: опоздание на заседание Совнаркома один раз более чем на 10 минут влечет за собой выговор с занесением в протокол заседания, второй раз – вычет дневного заработка, в третий раз – выговор с опубликованием в печати. Опоздавший свыше трех раз подряд мог быть уволен»1998.

Ленин не терпел, когда кто-то шептался, тут же показывал рукой: «Пишите». При этом он сам слабо следил за выступлениями. Как отмечала его секретарь Фотиева, Ленин имел обыкновение «одновременно заниматься множеством других дел: он просматривал книжные новинки, прочитывал и подписывал бумаги и обменивался многочисленными записками с присутствующими товарищами по различным деловым вопросам, не связанным с теми, которые обсуждались в данный момент на заседании»1999. По правую руку от его стола стояла большая голландская печка, за которую во время заседаний забирались курильщики. Их Ленин периодически гонял, называя «запечных дел мастерами».

«Работали в Совнаркоме споро, работали бодро, работали с шутками, – замечал Луначарский. – Ленин добродушно принимался хохотать, когда ловил кого-нибудь на курьезном противоречии, а за ним смеялся и весь длинный стол крупнейших революционеров и новых людей нашего времени – над шутками самого ли председателя, который очень любил сострить, или кого-либо из докладчиков… Сердился Ленин, особенно в Совнаркоме, чрезвычайно редко. Но сердился крепко. Выражений он при этом не выбирал»2000.

Процесс принятия решений в изображении соратников выглядел как образец демократизма и воплощенной мудрости, порожденной коллективным разумом. Иначе описывал ленинский заседательский стиль Александр Нагловский – первый советский полпред в Италии и один из первых невозвращенцев: «В общем, это был класс с учителем довольно-таки нетерпимым и подчас свирепым, осаживавшим “учеников” невероятными по грубости окриками, несмотря на то, что “ученики” перед “учителем” вели себя вообще-то примерно. Ни по одному серьезному вопросу никто никогда не осмеливался выступить “против Ильича”, единственным исключением был Троцкий… Обычно во время общих прений Ленин вел себя в достаточной степени бесцеремонно. Прений никогда не слушал. Во время прений ходил. Уходил. Приходил. Подсаживался к кому-нибудь и, не стесняясь, громко разговаривал. И только к концу прений занимал свое обычное место и коротко говорил: