Бремя империи - Александр Афанасьев

– Все понимаю, Костя… – эти два человека обращались друг к другу по имени, – но приказ есть приказ. Это приказ не мой – ставки; мне, как и тебе, остается только подчиниться. Вооружение использовать нельзя, а без оружия ты их не остановишь. Придется пропустить.

– Вы прекрасно знаете, господин адмирал, что я их не пропущу, – перешел на официальный тон Нетесов, – мы не для того здесь стоим, чтобы их пропустить.

– Ты их не остановишь, Константин, – строго сказал Воронцов, – ты принимаешь решения, многого не зная. Захвачен ядерный центр в Искендеруне, террористы требуют от нас прекратить все активные действия, угрожая взорвать реакторы. У нас до сих пор нет подтверждения того, что террористы на станции обезврежены, – а до получения подтверждения о том, что станция в безопасности, мы ничего не сможем сделать.

– В таком случае их тем более нельзя пропускать! – взорвался Нетесов. – Они готовят высадку на берег, до них меньше тридцати миль! Если мы пропустим их через Красное море – потом мы их не остановим! Их нельзя пропускать!

– Твою мать! – закричал в трубку и Воронцов. – Ты один умный такой?! Ты забыл, что такое приказ?! Стой на месте, ничего не предпринимай! Разрешено применять оружие только в ответ, это приказ штаба и ставки!

– Я помню, что такое честь русского офицера, – после нескольких секунд гулкого, пронзительного молчания сказал в трубку Нетесов, – а кое-кто об этом забыл. Конец связи!

Офицеры старались не смотреть на командовавшего ими контр-адмирала. Пойти против приказа – серьезное решение, но пойти против совести – решение еще более серьезное. Каждый принимал решение для себя сам…

– Отключить все системы дальней связи, полное радиомолчание! Мы под контролем противника! – положив трубку спецсвязи, приказал Нетесов. – Я перехожу на «Александра Второго». Капитан Соловей, примите управление судном.

– Капитан Соловей управление принял! – по-уставному отозвался каперанг, командовавший авианосцем.

– Господин контр-адмирал, связь с «Маркграфом Гессенским» установлена.

Командор фон Белов, несмотря на ранний час, уже был в рубке «Маркграфа Гессенского». Потомственный прусский военный, он испытывал некое… неудобство в душе, что ему приходится подчиняться приказам русского, пусть и старшего по званию, но для немца приказ – это все, это – необсуждаемо.

– Господин командор, вы видите, что происходит? – напрямую спросил Нетесов.

– Да… – Германский капитан знал русский и разговаривал на нем чисто, почти без акцента, лишь иногда запинаясь и экономя слова. – Я увидел.

– Господин командор, я перехожу на «Александра Второго». Примите управление объединенной эскадрой, перенесите штаб на «Маркграфа Гессенского». Соответствующие распоряжения мною уже отданы.

В этом была еще одна хитрость – небольшая, но важная. Вряд ли британцы так же легко атакуют германские корабли, как они могут атаковать русские. Нападение на германские корабли – это объявление войны Священной римской империи, а Британия против России и Священной римской империи, вместе взятых, не могла выстоять и сейчас – точно так же, как и в начале века.

– Но…

– Мы не должны их пропустить, командор. Это наше море. С севера оно наше, с юга – ваше. Им тут делать нечего, вы поняли меня…

– Да… но какой будет приказ?

– Приказ… не пропустить. Любой ценой.

Горячий, какой-то сухой, совсем не морской ветерок гулял над палубой огромного авианосца, противно свистел, обтекая стремительные корпуса выстроенных в ряд боевых машин. Несмотря на совсем неподходящее для полетов время – раннее утро, когда небо сливается с водной гладью и не видно линии горизонта, – полеты продолжались. И русские, и германцы, и британцы подняли в воздух все авиакрылья, которые у них были на авианосцах, полеты продолжались даже ночью. Самолеты приземлялись только на дозаправку и короткий отдых летного состава, потом – снова в небо. На крошечном, по меркам авиации, пространстве в воздухе находилось более ста машин, каждый держал палец на гашетке, каждый хотел опередить противника с выстрелом, понимая, что первый же выстрел будет смертельным. Все понимали, что рано или поздно у кого-то сдадут нервы – без приказа…

Вертолет уже раскручивал лопасти, экипаж вертолета поприветствовал вышедшего на палубу контр-адмирала, отдав ему честь. Необычным было уже то, что контр-адмирала никто не сопровождал – он шел один, шел спокойно и уверенно по стальной палубе авианосца, как по плацу, ветер трепал его волосы. Увидев идущего адмирала, летные техники прекращали работу, выпрямлялись, неосознанно вставали в строевую стойку.

Ни слова не говоря, контр-адмирал подошел к вертолету – обернулся, осмотрел родной ему корабль, будто прощаясь с ним. Махнул рукой, полез в салон вертолета. Проехавшись по направляющим, в десантном отсеке с глухим металлическим стуком закрылся люк. Словно крышка гроба…

Ставки были сделаны – и кости брошены на зеленое сукно стола. Говорить было нечего, слова были не нужны. Оставалось только действовать…

– Сэр, на связи русский адмирал, командующий эскадрой!

Сэр Квентин мысленно поаплодировал себе:

– Связь мне.

Сэру Квентину мгновенно протянули гарнитуру связи.

– На связи контр-адмирал Нетесов, командующий авианосным соединением противника. С кем я говорю?

– Контр-адмирал Доуд, командующий эскадрой флота Ее Величества.

– Сэр, вы входите в зону, запрещенную для судоходства, проясните ваши намерения!

– Сэр, мы идем по международной судоходной трассе, в соответствии с Конвенцией об открытых водах вы обязаны нас пропустить. У нас исключительно мирные намерения. Мы знаем, что ваше Морское министерство отдало вам приказ пропустить мою эскадру.

– Согласно той же морской Конвенции мы имеем право направить наблюдателей на ваши суда, поскольку эти суда относятся к судам военно-морского флота.

Есть!

– Сэр, мы с радостью примем наблюдателей на флагмане эскадры – тяжелом авианосце «Куин Элизабет».

И снова – тяжелая, выматывающая нервы пауза…

– Сэр, я бы хотел встретиться с вами на борту «Куин Элизабет», чтобы обсудить порядок прохождения вами наших территориальных вод.

– Сэр, я с радостью приму вас на борту «Куин Элизабет»…

Победа…

Сэр Квентин положил гарнитуру связи, торжествующим взглядом обвел офицеров…

– Русский адмирал направляется сюда. При появлении адмиральского катера русской эскадры – немедленно доложить.

Контр-адмирал Нетесов, стоя за штурвалом, неумело – давно не стоял за штурвалом такого маленького корабля – управлял своим катером, держа курс на серо-стальные силуэты кораблей британской эскадры. И, как мог, хриплым голосом пел…