Зимняя роза - Дженнифер Доннелли

– Миссис Павлич, думаю, на сегодня достаточно, – сказала она.

Портниха быстро собрала вещи и ушла.

– Леди Литтон, ваша дочь очень старается. Очень, – сказала гувернантка, когда они остались втроем.

– А вы, мисс Гибсон? – резко спросила Индия. – Превратите учебу в игру. Придумайте стихи, облегчающие запоминание. Создайте из слов акронимы. Сделайте что-нибудь. Найдите способ. Я не потерплю повторения случившегося. Вы меня понимаете?

Гувернантка кивнула, и Индия ее отпустила. Она сознавала собственную жесткость, но удержаться не могла. Слишком много времени она потратила на то, чтобы у Фредди не находилось поводов в чем-то упрекнуть Шарлотту. То была жизнь на иголках, а такая жизнь не могла не иметь печальных последствий.

Едва мисс Гибсон ушла, Шарлотта упала на кровать и залилась слезами.

– Мамочка, я его ненавижу. Ненавижу! – всхлипывала она.

– Тише, Шарлотта. – Индия села рядом с дочерью. – Он твой отец. Ты не должна говорить подобные слова.

– Как только мы окажемся в Африке, я убегу. Вот увидишь!

– Надеюсь, этого не случится, – возразила Индия, гладя дочь по спине. – Я бы этого не вынесла. Мне было бы очень грустно. Ну что бы я стала делать без тебя?

Шарлотта повернулась к матери.

– Мамочка, а давай убежим вместе, – шмыгая носом, предложила она. – Британская Восточная Африка очень большая. Я это знаю. Папа заставил меня запомнить ее площадь в квадратных милях. Нас никогда не найдут.

Индия вытерла слезы со щек дочери. Каждая капелька ощущалась кислотой, разъедавшей ей сердце.

– И куда, по-твоему, нам нужно бежать? – спросила она, ложась вместе с Шарлоттой.

– Можно отправиться в Сахару, но тогда нам понадобятся верблюды. А можно жить в джунглях, как Маугли и Багира. Еще лучше убежать на берег моря. В Африке легко пробраться на корабль. На пристанях всегда очень людно. Никто и не заметит, как мы скроемся. Мисс Гибсон была в Момбасе. Она говорит, что там очень шумно. И океан бирюзового цвета. Там полным-полно обезьян и попугаев. А цветы! Таких красивых цветов ты больше нигде не увидишь.

– И что мы с тобой вдвоем будем делать на море? Расскажи мне историю об этом.

– Мы станем пиратками! – заявила Шарлотта. – Наденем красные юбки, закроем один глаз повязкой и засунем за ухо розовый цветок.

– Повязки на глаз и цветы! – воскликнула Индия. – Представляешь, какое это будет зрелище?

– Да! И еще мы обвесимся разными драгоценностями. У нас будут большие кольца с рубинами и бриллиантовые ожерелья. Все это мы украдем. И у нас будет сундук для сокровищ, набитый золотыми монетами.

– Но где же нам все это хранить?

– На большой желтой лодке. Мы будем плавать по бирюзовому морю. Вода там всегда теплая. Света много. Там куда лучше, чем здесь. Мамочка, ты любишь море? Я очень люблю. Мне нужно всегда-всегда жить на берегу моря.

Индия вспомнила, что Сид любил море и тоже хотел жить рядом с ним. Совсем как его дочка. Он хотел просыпаться в доме на берегу, от солнца, льющегося в окна. Его мечта почти осуществилась. Сид рвался в Пойнт-Рейес. Индия не продала участок и не собиралась. Это была их земля. Если бы только Шарлотта могла увидеть своего настоящего отца!

– Мамочка, никак, тебе стало грустно от моей истории? – вдруг спросила Шарлотта, озабоченно наморщив личико.

– Нет, дорогая. Совсем не грустно, – поспешила успокоить ее Индия.

– Смотрю, ты совсем печальная.

– Тебе показалось. Я думала про цвет лодки. Будет она желтой или нам больше подойдет пурпурная.

– А если сделать ее и желтой, и пурпурной? Полосатая лодка! – заулыбалась Шарлотта. – И солнце с лучами на парусе. Это намного красивее, чем череп и кости.

Индия тоже улыбнулась, радуясь, что к дочери вернулось хорошее настроение. И снова, чуть ли не в миллионный раз, Индия мысленно спросила себя, правильно ли она поступила. Выходя за Фредди, Индия рассчитывала уберечь Шарлотту от уродств жестокого мира. Вот только уберегла ли? Порой она не знала ответа. Порой ей казалось, что нет на свете более уродливого явления, чем ее муж.

– А потом мы убежим на тайный остров. Далеко-далеко.

Мне нужно было убежать вместе с тобой. Еще давно, пока ты находилась у меня в животе, подумала Индия. На какую жизнь я тебя обрекла? Иногда ей представлялось, что жизнь даже в самой отвратительной трущобе, но без Фредди, была бы лучше жизни на Беркли-сквер, бок о бок с ним.

Однако Индия знала и другую сторону жизни в трущобах. Тамошние дети росли больными. Те, кому все же посчастливилось вырасти, ходили грязными и вечно голодными, а вместо школы отправлялись на фабрики. У Шарлотты имелись свои трудности, и прежде всего Фредди, зато ей не грозили голод и бедность. И потом, нынешняя жизнь дочери и необходимость подчиняться Фредди не продлятся вечно. Шарлотта вырастет и получит право распоряжаться деньгами, отложенными для нее дедом. Она сможет покинуть Беркли-сквер и жить своей счастливой жизнью, пользуясь всеми преимуществами, какие дают деньги, происхождение и надлежащее воспитание.

– Мамочка, мы ведь так и сделаем, правда? Убежим к морю. Вдвоем с тобой. И будем жить на нашей лодке. Или в красивом доме на берегу, где все стены будут украшены морскими раковинами. У нас будет замечательная жизнь.

Индия знала: ей самой никогда не видать замечательной жизни. А вот Шарлотта увидит. Индия постарается, чтобы так оно и было. Ради этого она пожертвовала слишком многим. По сути, всем, чтобы обеспечить дочери счастливое будущее.

– Да, дорогая. Мы станем пиратками и будем жить в хижине на берегу моря.

Ложь, конечно. Но Индия внушала ребенку и более отвратительную ложь, говоря, что Фредди – ее отец и что он о ней заботится.

– Я рада, что у нас будет такая жизнь. – Шарлотта прильнула к матери. – Даже если это лишь история.

– Очень красивая история, – сказала Индия.

Шарлотта подняла голову и посмотрела на мать:

– Мамочка, а правда, что красивые истории иногда сбываются?

Индия с улыбкой кивнула. Пусть ребенок думает так. Так легче. И добрее. Намного добрее, чем рассказать ей правду. 

Найроби являл собой болото.

Затяжные дожди превратили красную почву улиц в густую грязь, настолько густую, что в ней вязли колеса воловьих упряжек и тонули мужские сапоги. Сид проделал двухдневный путь из Тики, отправившись за припасами для Мэгги. Повозку ему пришлось оставить на железнодорожной станции и дальше идти пешком.

Он побывал у кузнеца, где купил несколько ярем и починил кое-какие инструменты. Затем пошел на индийский базар за солью и специями; оттуда – к оружейнику за патронами и в универмаг «Норфолк» за йодоформом, хинином и виски. Помимо этого, он купил керосин, свечи, четыре пятидесятифунтовых мешка муки, газеты, шнурки, мыло и вустерский соус. Последним местом его покупок стала пекарня Эллиота. Там он купил фруктовый кекс. Мэгги была сама не своя до них.