Егерь. Последний билет в рай. Котенок - Александр Быченин

– Чего застыл, военный? Зайди, поговори с зазнобой.

Первой моей реакцией было вмазать чертову медику в ответ, дабы неповадно было у невинных девушек шок провоцировать, но Галя совершенно не походила на истеричку: машинально поглаживая Петровича по рыжей холке, она неотрывно смотрела на меня. В ее взгляде читалась сложная гамма чувств – от боязливого интереса до нежности с изрядной примесью тихой грусти, и я решился нарушить ее одиночество. Оставив выпад медицинского майора без внимания, я подошел к двери и робко шагнул в палату. Петрович при виде меня приветственно мяукнул, но навстречу не бросился, ограничившись мыслеобразом, который я расшифровал как «и рад бы, да долг зовет». Не сводя глаз с любимой, я приблизился к ее кровати и опустился на табурет, использовавшийся давеча Петровичем в качестве ложа. Запустил пальцы в мягкую, но упругую шерсть напарника, прикоснувшись помимо воли к Галиной руке.

– Привет, радость моя.

– Олег.

В голосе Гали не читалось никаких эмоций, как будто она еще не решила, как ко мне относиться. Досадно. Неужели придется все начинать сначала? Впрочем, оно того стоит…

– Ты изменился. Очень сильно. Временами я тебя просто боюсь…

– Галь, ты чего? – Я попытался погладить ее по волосам, но она резко отстранилась. В глазах девушки мелькнул страх. – Это же я, Денисов.

– Ты чудовище!.. – Галя задрожала было, испуганно косясь на меня, но тут вовремя вмешался Петрович – боднул ее руку и принялся урчать с удвоенным старанием.

Вот спасибо, обрадовал! Она теперь что, все время от меня шарахаться будет?

Ты ее в меня влюбиться заставил, олух?!

Спасибо и на этом. А почему тогда «длительность периода реабилитации не определена», как ты изволил выразиться?

Черт! Значит, покой, природа, изоляция от негативной информации – все в силе?

Галя между тем немного успокоилась и теперь смотрела на меня без ужаса, лишь с какой-то непонятной опаской. Видимо, на лице у меня что-то такое отразилось, потому что она вдруг состроила виноватую гримаску и прошептала:

– Олежек, я сама себя не понимаю. Временами я тебя просто боюсь. Осознаю, что это ты, что ты меня любишь и пальцем не тронешь, но… Это сильнее меня. Ты изменился, очень изменился. Раньше ты не был таким жестоким…

– Почему ты так решила? – Я старался говорить спокойно, не повышая голоса, но скулы мои помимо воли окаменели.

– Я видела, как ты убивал Линдеманна. Я тряслась от ужаса, я молилась, чтобы это все поскорее кончилось, но не могла отвести взгляда, как будто меня кто-то загипнотизировал. Смотрела до конца. Твое лицо… Я никогда его не забуду. Ты превратился в зверя… И потом, когда пилота застрелил, я по видеофону все видела. Мне страшно. А вдруг эта жуткая тварь вырвется на волю?..

Ну вот что ей на это сказать? Я бы смог понять, если бы она меня обвинила в равнодушии. Я сам себе поразился, когда с Эженом расправился – выстрелил без малейших эмоций, просто знал, что так будет правильно. И Линдеманна добивал из чисто рациональных побуждений: не доведу дело до конца, потом сам же пожалею. А чтобы звереть… Да ни фига! Уж сам-то бы я почувствовал, что в берсерка превращаюсь. Не было ничего такого, я уверен. Откуда она вообще это взяла?!

Так мне же Вольский сказал, что они не подействовали?..

Черт, надо же! Представить страшно, что она себе навоображать могла!

– Любимая, я тебе обещаю… Нет, клянусь! Пальцем тебя не трону, скорее себе голову размозжу о стену… Блин, что я несу!..

– Какой же ты дурашка… – Галя подалась мне навстречу и обвила шею дрожащими руками. – Просто пообещай мне, что все будет хорошо…

– Ото ж! – Я чмокнул ненаглядную в щеку и заговорщицки шепнул: – У нас будет своя планета…

«…с блэк-джеком и шлюхами…» – завершил мысль кто-то внутри меня…

– …своя планета, где нас никто не найдет. Мы будем жить только вдвоем…

– Мря-а-у-у-у!!!

– …втроем, черт с тобой, рыжий монстр! Будем любоваться закатами и встречать рассветы, любить друг друга в любое время суток… Петрович, отвали! Ты в процессе не участвуешь, даже в качестве эксперта!

Галя наконец рассмеялась, и я облегченно улыбнулся в ответ.

Система Риггос-2,

борт фрегата «Отчаянный»,

17 мая 2538 года

С того памятного разговора в лазарете «Эдисона» прошло почти три месяца. Как Исаев и обещал, вскоре нас с Галей переправили на Болл и поселили на территории базы СБФ – надо признать, с куда большим комфортом, нежели до командировки на Нереиду. Я целыми днями не вылезал с полигона, потихоньку возвращая былую форму, поскольку больше все равно делать было нечего. Галю на несколько недель заперли в психиатрической клинике, той самой, что рекомендовал Вольский. Вышла она оттуда в гораздо лучшем состоянии, какая-то подозрительно умиротворенная и, как бы помягче выразиться, ненасытная. Сначала мне данный факт пришелся по душе, но в конце второй недели интенсивной секстерапии я сам наведался в логово светил психоанализа с твердым намерением начистить кое-кому физиономию. Этот номер ожидаемо не прошел – меня в два счета убедили, что я не прав, и в конце концов я покинул славное медицинское заведение с чувством глубокого раскаяния. Оказалось, местные эскулапы применили обкатанную реабилитационную методику: подсадили моей ненаглядной в голову программу-обманку, заставлявшую мозг подменять негативные эмоции физическим влечением. То есть, грубо говоря, при малейших признаках психической нестабильности Галя ныряла ко мне в постель и сбрасывала эмоциональное напряжение. На мое справедливое негодование (она же меня загоняет!) мне посоветовали не ныть и терпеть, раз назвался мужиком. К тому же программа временная, рассчитана максимум на три-четыре месяца, да и с каждым днем, по мере стабилизации эмоциональной сферы, Галино влечение будет снижаться, пока наша интимная жизнь не вернется в нормальное русло. В общем, бить врачей я раздумал и вернулся на базу.