Один из нас лжет - Карен М. Макманус

– Я вас не понимаю.

– Ты солгала о том, что не была в медпункте, Эдди. Тебя кто-то попросил об этом? Убрать «ЭпиПены», чтобы Саймон не мог получить помощь?

Сердце у меня колотится. Я наматываю на палец прядь волос.

– Я не солгала, а забыла.

Боже мой, а что, если она заставит меня пройти детектор лжи? Я же не пройду.

– В наши дни жизнь здорово давит на людей твоего возраста, – говорит Уилер почти дружелюбным тоном, но глаза ее все так же непроницаемы. – Одни только социальные сети – это же получается, что ошибиться вообще нельзя? За тобой следят всюду. Суд очень снисходителен к впечатлительным молодым людям, действующим поспешно, когда им кажется, что положение отчаянное. Особенно если эти молодые люди помогают нам открыть правду. Семья Саймона имеет право знать правду, как ты думаешь?

Я сутулюсь, подергиваю волосы. Не знаю, что делать. Джейк бы знал, но его здесь нет. Я смотрю на мисс Шелауб, заправляющую волосы за уши, и вдруг у меня в ушах звучит голос Эштон: «Ты не обязана отвечать ни на какие вопросы».

Ага. И детектив Уилер сказала то же самое в самом начале, и эти слова выносят из мозга все прочее, оставляя облегчение и ясность.

– Я пойду. – Я произношу это с уверенностью, но на самом деле не уверена на сто процентов, что все получится. Я встаю и жду, что она станет меня останавливать, но этого не происходит.

– Имеешь право, – кивает Уилер. – Как я тебе сказала, это не допрос с задержанием. Но, пожалуйста, пойми, что после твоего ухода я уже не смогу тебе помочь.

– Мне ваша помощь не нужна, – отвечаю я и выхожу из дверей, потом из участка.

Никто меня не останавливает. Но, оказавшись на улице, я не знаю, что делать и куда идти.

Я сажусь на скамейку и беру телефон, а руки у меня дрожат. Джейку я позвонить не могу. Насчет этого – не могу. Но кто тогда остается? В голове пусто, будто детектив Уилер взяла ластик и стерла все, что там было. Весь свой мир я построила вокруг Джейка и теперь, когда этот мир рассыпался, слишком поздно понимаю, что надо было иметь при себе еще и других людей, которым было бы не все равно, что полицейский детектив с немодной прической и в скромном костюме только что обвинила меня в убийстве. И когда я говорю «не все равно», то имею в виду не причитание: «Боже мой! Вы слышали, что случилось с Эдди?!»

Не все равно было бы маме, но сейчас мне не выдержать ее презрение и осуждение.

Я пролистываю свои контакты на букву «Э» и нажимаю на имя. Это моя единственная надежда, и когда трубку снимают, я мысленно возношу благодарственную молитву.

– Эш? – Как-то я сумела не заплакать, услышав ее голос. – Мне нужна твоя помощь.

Воскресенье, 30 сентября, 14.30

Когда детектив Чанг показывает мне неопубликованную страницу «Про Это», я сперва читаю о других. Бронвин меня потрясла, Нейт – ни капли, кто такой этот «Т. Ф.», с которым предположительно закрутила Эдди, я понятия не имею и почти уверен, что сейчас будет про меня. При виде моих инициалов сердце у меня бьется чаще.

«Потому что показатели К. К. слишком резко выросли за сезон отбора».

Уф. Пульс у меня замедляется, я выпрямляюсь на стуле. Не этого я ожидал.

Хотя, наверное, не должен был удивиться. Слишком много я прибавил и слишком быстро – даже скаут от «Падрес» сказал что-то в этом духе.

Детектив Чанг какое-то время кружит вокруг этой темы, делая намеки, пока наконец до меня не доходит: он считает, что мы спланировали это вчетвером, чтобы не дать Саймону выложить пост. Я пытаюсь себе представить, как мы с Нейтом и двумя девушками планируем убийство арахисовым маслом в штрафном классе мистера Эйвери. Такая глупость, что даже кино хорошего не снимешь.

Я понимаю, что слишком долго молчу.

– Мы с Нейтом до прошлой недели вообще не общались, – произношу я наконец. – И уж точно я никогда не говорил на эту тему с девушками.

Детектив Чанг наклоняется ко мне над столом.

– Ты хороший парень, Купер. История у тебя до сих пор безупречная, перед тобой блестящее будущее. Ты сделал одну ошибку и попался. Да, это пугает, понимаю. Но сейчас еще не поздно поступить правильно.

Я не очень понимаю, о какой ошибке он говорит: о моем предполагаемом допинге, предполагаемом убийстве или о чем-то, чего мы еще не обсуждали. Но пока я, насколько знаю, ни на чем еще не попался. Только подозреваюсь. И где-то сейчас такую же речь слушают Бронвин и Эдди. Нейт, наверное, слушает другую.

– Я не жульничал, – говорю я детективу Чангу. – И ничего Саймону не делал. – При этом я сам слышу, как тяну гласные.

Он меняет направление:

– Кому пришла в голову мысль подложить сотовые телефоны, чтобы вы все оказались вместе в штрафном классе?

Я наклоняюсь вперед и кладу ладони на свои парадные брюки. Я вообще их редко ношу, от них мне жарко и все чешется. Сердце снова колотится чаще.

– Послушайте, я не знаю, кто это сделал, но разве не ваша работа это выяснить? Ну, там, взять отпечатки пальцев… Потому что у меня такое чувство, что нас могли подставить.

Второй человек в кабинете, какой-то там представитель управления школ Бэйвью, который всю дорогу сидел и молчал, кивает, будто я сказал нечто очень умное. Но выражение лица детектива Чанга не меняется.

– Купер, эти телефоны мы изучили сразу же, как заподозрили, что дело нечисто. Криминалистическая экспертиза не дает оснований полагать, что в деле замешан кто-нибудь еще. Наше внимание сосредоточено на вас четверых, и я думаю, вы так и останетесь под подозрением.

Его фраза вызывает у меня неожиданную реакцию:

– Я хочу позвонить родителям.

Слово «хочу» здесь неуместно, но я увяз выше головы. Детектив Чанг вздыхает, будто я его сильно разочаровал, но отвечает следующее:

– Ладно. У тебя телефон с собой? – Я киваю. – Можешь звонить отсюда.

Он остается в кабинете, а я звоню папе, который соображает куда быстрее, чем я.

– Дай мне этого детектива, с которым беседуешь, – бросает он. – Немедленно. И вот что, Куперстаун – то есть Купер! Держись. И ни слова больше не говори вообще никому!

Я передаю телефон Чангу, тот подносит его к уху. Я не могу разобрать все слова папы, но он излагает достаточно громко, чтобы основная идея до меня дошла. Детектив Чанг пытается вставить что-то насчет того, что в Калифорнии допрашивать несовершеннолетних в отсутствие родителей совершенно законно, но в основном не мешает папе бушевать. В какой-то момент он произносит:

– Нет, он свободен и может уйти.

Я сразу напрягаюсь. До меня не доходило, что я могу просто уйти.

Детектив Чанг отдает телефон мне, и голос папы звучит у меня в ухе: