Маленькая ведьма - Валерий Иващенко

Ведьма, опустив на колени изуродованные руки, призадумалась. Посмотрела на гостью внимательно, вздохнула.

— Заманчиво, ой как заманчиво. Опыт передать да от ошибок предостеречь… да нет, тебе надо настоящую науку постичь, я испорчу только. Да прежде тебе бы определиться надо — чего в жизни хочешь?

— Хороший вопрос, — откровенно погрустнела Линн.

Она окинула мысленным взором всю свою недолгую жизнь, беззастенчиво высвечивая самые потаенные уголки. Да, прежде всего — чтобы перестали гоняться да наседать на нее, чего-то требуя или принуждая. О чем она откровенно и сообщила.

— Ну, это-то малость, — покивала старуха. — А вот по большому счету — богатства, силы, власти? Аль парня пригожего да верного?

— Ничего пока не хочу. — Линн скривилась — ну не прельщали ее все эти якобы соблазны.

— Знакомо, ох как знакомо, — усмехнулась мудрая ведьма. — Знать, всего сразу хочешь, не распробовала только.

Гостья пожала плечами под обсыхающей и стягивающейся заскорузлой коркой одеждой. Да какое ей дело до всех этих перечисленных старухой благолепий? Тут бы от погони уйти да выжить…

Хозяйка мелко, по-старушечьи покивала своим мыслям и, вздохнув, поднялась с лавки.

— Так что не обессудь, а надобно тебе учиться ремеслу. Если хошь совета — отправляйся в Полночную империю. Имперцы владеющих Силой почитают да берегут, за казенный кошт учат. Если б я смолоду знала, туда бы и намылилась.

— Погоди. — На грязном лице Линн дрогнула щека.

Она поковырялась в потайном кармашке и выудила заветный, почти пустой пузырек с эликсиром. Протянула ведьме без малейших колебаний.

— Сможешь мне такое же сделать — только побольше?

Та понюхала и передернулась от отвращения.

— Ядреное зелье… да зачем оно тебе? Ты и без него здорова девка Силой ворочать. Это только тем, кому не поталантило… Ах, ну да — ты ж необученная еще. Ладно, посиди пока, у меня похожее есть, только надо любистка да первоцвету добавить. Да еще кой-чего деликатного…

С этими словами ведьма принялась шуршать своими засушенными травами, неодобрительно качая головой. Оглянувшись по сторонам; вытащила из темного угла пузырек куда более симпатичного, на взгляд Линн, размера. Ее дальнейшие действия показались непривычной к таким делам девчонке совсем уж непонятными, и она откровенно заскучала, сидя на почерневшей от грязи лавке.

Наконец ведьма процедила темный взвар через тряпицу, сердито отмахиваясь от клубов ядовитых испарений. Посмотрела на свет, вздохнула. Добавила пару капель из махонького горшочка, стоявшего на изрезанном и изъязвленном зельями столе, пригляделась и одобрительно кивнула. Перелила готовую смесь в пузырек и протянула Линн.

— Держи свою отраву. Токмо не увлекайся ею, девонька, учись обходиться.

Та с любопытством принюхалась и даже лизнула смоченный в еще теплом зелье палец. Те же запахи, то же горьковато-морозное ощущение на язычке и тошнотворные позывы в животе. Благодарно кивнув, она тщательно завернула и спрятала свою добычу. А затем полезла рукой под одежду и, не считая, высыпала на стол горсть монет — из того кармашка, где серебряные талеры.

Ведьма не без интереса глянула на зазвеневшую кучку металла, протянула было руку, а затем поинтересовалась:

— А скажи — много крови на твоих деньгах-то? Я хоть и ведьма лютая, как народ говорит, а все ж совесть Падшему не продала…

Теперь настал черед Линн прикусить язычок. И все же она не стала лукавить и, хоть и неохотно, все же ответила:

— Много. Правда, не столь крови, сколь слез людских. Если выступит вдруг, твое болото соленым озером станет. Я ведь при Воровской гильдии воспитывалась.

Старуха насупилась, поджала губы. А затем совсем неожиданно усмехнулась.

— Сирота? Тогда понятно. В шлюхи тебе рановато, а к темным делам приставить да повязать ими — в самый раз. Ну ладно… провожу я тебя. Безносая за тобой по пятам идет — неровен час, и меня заприметит.

— Это как? — от волнения Линн аж подпрыгнула.

— Да не твоя, не твоя погибель. Только — следок за тобой последнее время нехороший тянется, — Она присмотрелась эдак оценивающе. — С зимы, пожалуй.

Та посмотрела на ведьму, впечатленная ее житейским опытом да прозорливостью. Скажи кому, что можно вот так вот — почти запросто видеть… не то чтобы судьбу, но… и она безропотно, чувствуя, как заходится гулко колотящееся от остатков действия эликсира сердце, пошлепала по болоту за старой ведьмой.

Как та выбирала дорогу в такой мешанине безо всяких приметных мест, да еще и прикрытой туманом — Линн так и не поняла. Да и не до того ей было. Слова гулким эхом все еще отзывались в голове. Было ли это следствием содержащейся в них мудрости или же остатков медленно выходящего из тела зелья? Кстати, что-то последнее время часто стала к нему прибегать… Девушка так задумалась, что пришла в себя только на краю болота, где рядом с замшелой гранитной глыбой в него впадал ручеек, разбавляя чистой водой густую вонь испарений. И даже солнышко выглянуло, хоть и вечернее.

— Вот и все, — объявила ведьма, обернувшись. — Если по ручью пойдешь, там вскорости хутор будет. А нет — так дальше к тракту выйдешь. Направо Сарнолл… но тебе, я так понимаю, — в другую сторону.

Прощание получилось скомканным и равно тягостным для обеих сторон. В конце концов ведьма махнула рукой и вскоре скрылась в вечно окутывающем ее болото тумане. А Линн, пройдя чуть вверх по течению ручья, обнаружила прелестнейшее местечко.

Русло образовало небольшую заводь, в которой сквозь прозрачную воду на дне виднелись разноцветные камешки. Отбросив в сторону ставшую совсем неподъемной котомку с пожитками, она упала в водоемчик, устало соскребая с себя въевшуюся, казалось, навечно корку грязи. А на валуне сидела дрорда. Она взволнованно квирркала о своей тревоге за невесть куда запропастившуюся хозяйку, неодобрительно поглядывая на Линн оранжевыми глазенками…

Разглядывая с опушки леса небольшой, на пять дворов, небедный хутор, Линн задумалась. С одной стороны, поесть да переночевать в тепле — идея, в общем-то недурственная. А с другой… что-то в последнее время ее так и норовят обидеть. Но донесшийся до нее дымок и запах луковой с гусиными шкварками каши перевесил все сомнения. На всякий случай спрятав свои богатства под приметным выворотнем недалеко от ручья и оставив себе лишь потертый тощий кошель с медяками да смену одежды, она решительно зашагала к домам, поправляя на плече изрядно полегчавшую котомку.

Последнее, что она помнила, взойдя на дощатое крыльцо под странными взглядами двух ладящих телегу лохматых парней и собираясь постучать в массивную дубовую дверь, это была мысль: «А куда это Синди упорхнула?»

И в этот момент затылок взорвался резкой, жгучей болью, а затем все закрыла собой бархатная пелена забытья…

Сначала мучительно заныла спина. Выныривая из бездумного дурмана, Линн попыталась повернуться поудобнее, и тут туго связанные за спиной руки отозвались вспышкой острой, режущей боли. Но зато в голове сразу прояснилось. Не без труда разлепив вдруг ставшие тяжелыми и непослушными веки, она обнаружила себя лежащей на холодном, утоптанном до звона земляном полу. Руки и поясница уже начали неметь от неудобной позы и холода, да в довершение всех бед оказались туго, на совесть спеленатыми еще и ноги.