В Линкольнвуде гаснет свет - Джефф Родки

class="p1">— Какого хрена? — недовольно воскликнул Макс. — Почему мы играем с ними?

Энди расплылся в улыбке:

— Потому что они отстой, чел! Мы обчистим их до нитки!

— Нет. Ни за что! Я не буду играть с этими идиотами! — решительно отказался Макс.

— Ну, чува-ак, — простонал Дэннис, заглушая раздраженное фырканье Энди. — Не надо так. Он не будет тебя снова бить.

— Еще бы, пусть только попробует! — При одной мысли у Макса подскочил адреналин.

— Ты не можешь просто забыть об этом? — спросил Энди. — Все равно ты был виноват.

ЧЕГО?!

— Пошел ты, Энди!

— Что? Ты сам так сказал.

— Не говорил я такого! — заорал Макс.

— Говорил, говорил, — настаивал Дэннис. — И не надо было передергивать по поводу его отца.

— Но я не… это было… идите на хрен, вы оба! — Макс кипел от ярости. — Это наша игра! Ты не можешь просто пригласить этих, не спросив нас!

Энди пожал плечами:

— Это мой дом, так что вполне могу.

Три минуты спустя Макс, пыхтя, кряхтя и раскачивая руль из стороны в сторону, ехал на велосипеде вверх по холму на Гроув-стрит.

Невероятно! Он никогда в жизни не сталкивался с таким предательством.

Покер был его темой! Энди, Дэннис и Бен не узнали бы правил, если бы не он!

А теперь они кидают его ради пары тупоголовых придурков?

Чертовы предатели!

Когда Макс наконец добрался до Уолкер-стрит, его легкие горели. Он повернул направо и откинулся назад, чтобы перевести дух. Проехав полквартала, Макс прибился к тротуару, остановился и расстегнул карман куртки.

Ему нужно закурить. Глотая воздух, Макс осмотрел улицу, чтобы убедиться, что она пуста и никто на него не настучит. А потом достал электронную сигарету.

Предатели! Изменники!

Макс уставился на устройство. Батарейка не горела зеленым.

Экран тоже погас.

Макс постучал по нему. Ничего.

Что за черт?

Он постучал еще, более отчаянно. Ничего. Сигарета сдохла.

Макс все равно попытался закурить.

Ничего.

ТВОЮ МА-А-АТЬ!

Ничего не понимая, Макс уставился на кусочек пластика и металла. В отличие от так называемых друзей, сигарета никогда еще его не подводила.

Хлоя

— Я не знаю, Френчи. — Эмма, открыв дверь и поставив одну ногу на асфальт, сидела на водительском сиденье своей «джетты». — Ты правда хочешь потусить с этими людьми?

— Не со всеми…

Хлоя стояла рядом и, покусывая заусенецу на пальце, осматривала школьную парковку. В соседнем ряду Джош разговаривал с Томом МакКарти и Бреттом Мазурски.

— Только… ну…

— С одним из них?

— Да.

Эмма вздохнула.

Хлоя поморщилась:

— Извини…

— Не, я понимаю.

— Он же не такой, как…

— Он точно наименее бесячий из них всех.

— Ну! Если бы он не попал в их компанию, когда только пришел и никого еще не знал…

— Да. Не, я понимаю…

— Это ненадолго. У меня тренировка в три тридцать.

Когда уроки отменили, тренер Каневский отыскал Хлою и других ребят из ее команды и сообщил им, что тренировка все равно состоится. Грядущий полуфинал по важности перевесил неудобства, связанные с отключением электричества.

— И мне нужно будет пообедать. Так что мы не задержимся.

— Да. Ладно.

Хлоя положила руку Эмме на плечо:

— Спасибо тебе огромное!

Эмма улыбнулась:

— Для этого и нужны друзья, да? — Она нагнулась в салон и в очередной раз повернула ключ зажигания, но автомобиль не отозвался. — Я сдохну, если машина сломалась.

— Не переживай. Наверняка это можно починить. Не могут же все машины навсегда перестать работать?

Оглядевшись вокруг, Хлоя не нашла подтверждения своих слов. Но быстро забыла об этом, ведь Джош договорил с Томом и Бреттом и теперь направлялся к ним:

— Как оно?

— Да вот смотрю, как Эмма пытается завести машину.

— Тухляк, да?

— Совсем.

Джош сочувственно покивал:

— Очень странная фигня. Кстати, мы хотим зависнуть у Броди. Пойдете с нами?

Броди Киплингер учился в Линкольнвудской академии, местной частной школе. Его родители владели поместьем на Маунтэн-авеню, но редко там появлялись, отчего дом стал вершиной социального небосвода линкольнвудских подростков. Ни Хлоя, ни Эмма никогда не бывали внутри, но утверждали, что это сознательный выбор. Эмма считала Броди воплощением привилегий, доступных только богатым белым цисгендерным мужчинам, а Хлоя считала Броди мудаком. Но до настоящего момента их нежелание веселиться у него дома было чисто гипотетическим, потому что их никогда не приглашали.

Девушки переглянулись. Потом Хлоя ответила за них обеих:

— Да, конечно!

Дэн

Это серьезно?

Или не очень?

Чем ближе Дэн подходил к дому, тем запутаннее становились его мысли о том, что он и тысячи других людей сейчас переживали.

Это какое-то замедленное одиннадцатое сентября? Первый этап вторжения пришельцев? Или просто всеобъемлющее отключение электричества?

Первые несколько километров Дэну казалось, что все отчаянно плохо. Настроение толпы, плетущейся по магистрали на запад, можно было описать как мрачное и напуганное. Встревоженный необъяснимым уходом Пита Блэквелла, Дэн думал в основном о жене и детях.

Они в порядке?

Это… что бы это ни было… произошло и в Линкольнвуде тоже? Или нет?

Джен сильно переживает? Вспоминает теракт?

Дэн зашел на заправку, чтобы позвонить домой. Стационарный телефон там не работал, что встревожило Дэна еще сильнее.

Но в Ньюарке атмосфера изменилась. Крушение самолета произошло слишком далеко от городского центра, так что до местных доходили только слухи. И хотя вся технологическая инфраструктура также перестала работать, это произошло без каких-либо серьезных инцидентов: пара мелких аварий да застрявшие лифты. Жители Ньюарка высыпали на улицы, но паники не было. Люди казались в основном сбитыми с толку.

Поэтому легче обычного завязывали разговоры, особенно с Дэном. Его разбитое лицо придавало ему вид человека, который через многое прошел, так что прохожие пытались выудить у него информацию.

— Эй, что с твоим лицом?

— Я проезжал на поезде недалеко от Гаррисона, и рядом с нами упал самолет.

— Ни хрена себе! И ты там был?

— Ну, не в самолете. Но рядом.

— Все плохо?

— Да. Пассажирский лайнер. Несколько сотен человек.

— Блин! Это как-то связано с происходящим? С отключением электричества?

— Не знаю. Кстати, не подскажешь, как выйти на Линкольн-авеню?

— Три квартала в ту сторону. А потом налево у магазина «Фикс прайс».

— Спасибо.

— Береги себя, братец!

Рана на лице добавила Дэну уважения прохожих (некоторые встреченные им люди едва ли не благодарили его за службу). С одной стороны, это было приятно, а с другой — Дэн стал казаться себе обманщиком. Хотя и не видел смысла объяснять каждому встречному полный контекст полученной травмы. Нет, понимаете, я получил в лицо, потому что другая пассажирка хотела выпрыгнуть в окно, а я